Стюарт Вудс - Возмездие Страница 56

Он повернулся к ней.

— Да я даже не знал, мальчик это или девочка, пока…

— Что это был за ящик, Бо? — требовательно повторила девушка.

Он повесил голову.

— Это был ящик из-под динамита, — пробормотал он, и лицо его стало виноватым. — Мне безумно жаль, Скотти. Я просто не знал.

Все трое молча замерли. Хауэлл ошарашенно переводил взгляд со Скотти на Бо.

— Погодите минутку, — наконец сказал он. — Что это вы тут выясняете насчет ящика?

Скотти недоверчиво воззрилась на Бо, явно не в силах вымолвить ни слова. Потом, не отрывая взгляда от шерифа, произнесла:

— Я — приемная дочь. Мои родители взяли меня из баптистского приюта в Гейнсвилле в сентябре 1951 года. Мой отец любил рассказывать эту историю. «Динамит приходит в мелкой расфасовке», — это его любимая присказка.

Она не сводила с Бо глаз, словно впервые в жизни увидела какое-то диковинное существо, которое ее заворожило. По щекам Скотти потекли слезы.

— Что за черт? — Хауэлл взволнованно посмотрел на Скотти.

Она покраснела и тяжело дышала.

— Не может быть… — воскликнула Скотти, по-прежнему глядя на Бо. — Я всю жизнь хотела узнать, кто, черт побери, мои настоящие родители, и вот теперь выясняется… — она подавила рыдания и продолжала. — Так… давайте разбираться… значит, мой дедушка по отцу — Эрик Сазерленд, да? — Скотти не стала дожидаться подтверждения своих слов. — А со стороны матери — Донал О’Койнен. Моя мать — Кэтлин О’Койнен, которая виновна в убийстве нескольких человек и до сих пор время от времени сюда является.

— То есть? — не понял Бо.

— А ты… — Скотти указала на Бо пальцем. — Ты мой отец? Господи, и я тебя три месяца пыталась упрятать за решетку! — она откинулась на спинку кресла и яростно замотала головой. — Я понимаю, сейчас не время об этом думать, но ведь журналист обязан быть объективным и отстраненно воспринимать события?! А я по уши завязла в этом дерьме, я попала в западню моей собственной истории! Какой редактор этому поверит? Разве читатели поверят мне? — Скотти всхлипнула. — Да я сама себе не верю!

— Честное слово, мне очень жаль, Скотти, — сказал Бо. — Но я просто не знал, пока ты не сказала мне, что тебя нашли в ящике из-под динамита. Пожалуйста, поверь…

Скотти все же сумела взять себя в руки.

— Я верю, Бо, — кивнула она. — И постараюсь забыть. И ты тоже постарайся.

Она снова заплакала.

Хауэлл уже ничего не понимал.

— Забыть? Что забыть? О, Господи, он же твой отец!

— Благодарю за напоминание, Джон, — сквозь слезы пробормотала Скотти. — Но я, по-моему, и сама догадалась.

Брови Хауэлла поползли вверх; он прищелкнул пальцами.

— Так вот, значит, о чем твердила мама Келли! Она все время повторяла: «Маленькая Кэтлин в опасности». Боже правый, так значит, маленькая Кэтлин — ты?!

— Похоже, что да. И я в опасности, — сказала Скотти, кивая на ружье Бо.

Хауэлл почти позабыл об этом. Поглощенный рассказом Бо, он позабыл о том, что намеревался при первом же удобном случае вырвать ружье из рук шерифа.

— Послушай, Бо…

— Помолчи минутку, — велел Бо, взмахнув ружьем. — Я хочу немного подумать.

Хауэлл умолк и затаил дыхание. Но не из-за Бо. Нет, он что-то услышал… вернее, наоборот — ничего не услышал. Цикады умолкли. Что-то происходило…

— Бо, — наконец сказал он, — ты не можешь нас убить. Не можешь убить Скотти, ведь она…

— Ты считаешь, я об этом не думал? Если бы вы не сунулись вчера вечером в аэропорт, все было бы в порядке. Это был последний их рейс сюда.

— Нет, Бо, — покачал головой Хауэлл. — Ничего хорошего все равно не получилось бы. Ты убил Эрика Сазерленда. Убил своего отца, черт побери! Убил мать своего ребенка. И ты надеешься, что убийство дочери пойдет тебе на пользу? Неужели ты думаешь, что-то может наладиться после всего этого?

— Да, я убил сукина сына! — завопил Бо. — Он всю жизнь меня дурачил и ни разу даже не намекнул… Если бы он сказал… не тогда, когда я был ребенком, а позже, когда я вернулся из Кореи, то я смог бы жениться на Джойс. Я не был меченым, но не знал об этом! Ничего этого бы не случилось, если б только он мне сказал, разве не понятно? И только когда я сам догадался, догадался, выяснив, что он все эти годы ухаживал за могилой моей матери, он признался. Он попытался от меня откупиться, показал мне завещание, сказал, что все мне оставил… вот тут-то я его и ухлопал.

— Он не сказал тебе так же, как ты не сказал Скотти, — заметил Хауэлл.

— Не совсем так, — вставила Скотти.

— Все было бы нормально, если бы вы не приперлись сегодня в аэропорт, ясно? Получив деньги Сазерленда, я мог обеспечить Скотти на всю оставшуюся жизнь. Черт, да я уже собирался это сделать!

— Аэропорт тут ни при чем, Бо, — отрезал Хауэлл. — Я говорю о тебе и о том, как ты всегда пытаешься преодолеть свою собственную слабость за счет чужой жизни. Ты был настолько слаб, что позволил двенадцатилетней девочке тебя соблазнить, а потом убил ее, желая покончить с этой историей. Ты проявил слабость и позволил Эрику Сазерленду распоряжаться твоей жизнью, а когда тебе надоело и захотелось освободиться, прикончил старика. Тебе мало было того, что ты здесь имел, поэтому ты ввязался в торговлю наркотиками. И теперь опять хочешь проложить себе путь к свободе, перешагнув через трупы?

Бо густо покраснел, и Хауэлл понял, что зашел слишком далеко.

— Ах, ты, ублюдок! Идиот! — заорал Бо. — Да я теперь владею всем этим городом, владею озером, всем, чем владел Эрик Сазерленд! И ты думаешь, я выпущу тебя отсюда и позволю все это отнять? — он направил ружье на Скотти. — Ты прав, черт побери, я хочу перешагнуть через трупы к свободе. И прямо сейчас!

И Бо поднес ружье к плечу.

Хауэлл отчаянно пытался превозмочь боль в ребрах и встать на ноги, но вместо выстрела из другого угла комнаты вдруг раздался громкий щелчок. Бо вскинул ружье, повернулся на звук и… замер. Пианола заиграла.

«Возьму тебя с собою, Кэтлин»…

Она была включена на полную громкость.

Бо, разинув рот, уставился на инструмент, потом, издавая какие-то животные звуки, выстрелил в него. Брызнули осколки дерева, но пианола продолжала играть. Он выстрелил еще раз и повернулся влево. Хауэлл проследил за его взглядом.

Теперь она выглядела немного иначе, более женственной. На ней был уже не детский комбинезончик, а простое белое девичье платье, перехваченное на тонкой талии узким пояском. Темные волосы длинными волнами струились по плечам, губы были слегка подкрашены, и помада ярко выделялась на фоне белой кожи. Большие темные глаза смотрели на Бо Скалли, на губах играла еле заметная улыбка. Потом Кэтлин повернулась и впервые посмотрела на Скотти, посмотрела открыто, с любопытством и вроде бы с некоторым одобрением.

Скотти замерла, потрясенная встречей со своей настоящей матерью. Хауэлл припомнил фотографию, которую он видел в доме Келли: родственники снялись у крыльца, на фотографии была малышка четырех-пяти лет. Теперь ему стало понятно, почему в девочке было что-то знакомое: она напоминала Скотти. Теперь сходство немного уменьшилось, но окончательно не исчезло. Это были мать и дочь, Кэтлин и Скотти.

Бо снова вскинул ружье. Он уже беспрерывно издавал то ли вопли, то ли рычание. Подняв ружье, он прицелился и, к ужасу Хауэлла, ощущавшего свою полную беспомощность, выстрелил в Кэтлин. Когда же с ней ничего не случилось, был потрясен. Кэтлин смотрела на него с тем же выражением, хотя створка большой стеклянной двери за ее спиной разбилась на мелкие кусочки.

«Три выстрела, — несмотря на полную сумятицу в голове, Хауэлл все же сосчитал их, — еще пять…»

Кэтлин О’Койнен стояла, снисходительно улыбаясь, пока Бо израсходовал все патроны. Однако пострадало лишь то, что находилось позади нее.

Хауэлл подковылял к письменному столу, судорожно выдвинул ящик и достал револьвер Скотти, возле которого лежали патроны. Он лихорадочно принялся заряжать оружие и уже успел вложить два патрона, как вдруг Кэтлин грациозно повернулась, зазывно поглядела на Бо и вышла из дома на пристань. Бо швырнул ружье туда, где раньше была стеклянная дверь, и кинулся вслед за Кэтлин. Хауэлл увидел, что он остановился на краю пристани, глядя на озеро. Зарядив револьвер, Джон бросился за Бо, но в дверях замер. Скотти старалась не отстать от него: она пододвинулась к двери прямо с креслом, к которому была прикована наручниками.

Бо, выпучив глаза, смотрел на долину. Хауэлл тоже не мог отвести взгляд. Это было как во сне: дом был залит светом, от озера поднимался туман, а на небе сияла огромная луна.

Бо что-то сказал — что именно, разобрать было нельзя — и пошел вниз по ступенькам.

— Погоди, Бо! — негромко сказал Хауэлл и наставил на него револьвер.