Дмитрий Черкасов - Ночь над Cербией Страница 56

Вопрос был далеко не праздным. С того момента, как летчик объяснил, что трофейный браунинг поступил на вооружение совсем недавно, биолога мучили смутные сомнения относительно принадлежности преследователей к какому-либо из подразделений югославской армии.

– Ума не приложу, – сознался Коннор. – Ведь согласно эмбарго, здесь продажа оружия запрещена... И гранаты, между прочим, тоже новые. Страну-изготовителя не назову, но похоже, что это аналог немецкой наступательной.

– Купить это все можно?

– В принципе, через третьи страны – да. Но очень сложно. Речь ведь идет не об оружии “нелегальной сборки”, типа М-16, которые делаются где-нибудь в Аргентине или Мексике, а о фирменном.

– Подробнее объясни, я в этих делах полный профан.

– Слушай, – Джесс подсел к Владу поближе и взял веточку, чтобы на песке схематично проиллюстрировать свои слова. – Предположим, я хочу купить партию вооружений. – Кудесник нарисовал кружочек и провел от него стрелочку к другому кружочку. – У меня есть продавец, который это оружие готов продать. Но нам надо оформить шесть разрешений в шести инстанциях, а если речь идет об оружии, поступающем только в армию, то требуется отдельное поручительство Министерства Обороны страны-производителя. – На песке появился еще один кружок. – Там тоже оформляется целая куча бумажек. Далее. С правительством той страны, куда оружие поступает, заключается договор на гарантийное обслуживание, поставку запчастей и патронов, соглашение о рекламациях и прочее. Предположим, я решил это вооружение перепродать в третью страну. Официально, при эмбарго, сделать это нельзя. Тогда я инсценирую ограбление склада и хищение партии. Но в этом случае конечные покупатели теряют все гарантии надежности вооружения, потому что лишены возможности купить нужные патроны, производить плановый ремонт, сменить изношенный ствол и так далее. Да и цена оружия возрастает минимум в два раза...

– У бандитов таких проблем нет, – задумчиво сказал Рокотов.

– Вот! – Коннор поднял палец. – Но это неважно только тем, кто оружие использует от случая к случаю и не тратит много боеприпасов... В регулярной армии на первом месте стоит снабжение.

– То есть мы с тобой нынче столкнулись с чисто бандитской группировкой, не имеющей никакого отношения к государству, – подытожил Влад. – Хорошо... А если это бандиты, то зачем им мы?

Американец потеребил мочку уха.

– Не знаю... Когда меня сбили, я ожидал чего угодно, но не такого. Насколько я понимаю, сербской армии тут до сих пор нет.

– Не совсем, – покачал головой Владислав. – Эти уроды наряжены в форму специальной полиции. И вполне могут оказаться отдельным подразделением, занимающимся карательными операциями. Как СС во время Второй мировой... У большинства солдат – все-таки автоматы Калашникова, специальное вооружение у немногих. И действуют они под руководством одного командира. Связь, опять же, имеется. Вопрос в том, с кем они связываются? Между собой – ясно, при помощи портативных раций. Но у них есть и передатчики дальнего действия... Значит, существует некий центр, из которого координируют все их действия. На бандитов не похоже...

Рокотов задумался. Вопросов было море, а ответов – кот наплакал. Боевые действия переворачивали все с ног на голову, бывшие друзья становились опасны, на служителей закона не было никакой надежды, на его глазах сербы вырезали своих же... Ну, не совсем на глазах, однако не верить Хашиму у него не было оснований. К тому же он лично побывал в уничтоженном лагере. А тут еще эти полицейские, планомерно обыскивающие квадрат, где приземлился американец. Словно они точно знали, что Коннора следует искать именно здесь...

– Стоп, – неожиданно сказал Рокотов. – Ну-ка, Джесс, растолкуй мне, на каком расстоянии от места, где в тебя попала ракета, должен был упасть твой самолет?

– Я шел в потоке, горизонтально. – Коннор наморщил лоб. – Потом совершил противоракетный маневр на скорости около пятисот узлов... Миль тридцать-сорок отсюда, если не больше.

– Здорово. Так какого черта тебя ищут здесь? Гораздо логичнее проводить поисковую операцию недалеко от места падения машины...

– Нет. – Американец оперся спиной о камень. – Всем известно, что катапультирование пилота осуществляется в месте боя, а не в месте падения самолета... Тот истребитель, который первым меня расстрелял, должен был сообщить координаты на свою базу. Так что искать как раз должны где-то недалеко отсюда... Меня снесло примерно миль на семь-восемь, может чуть больше.

– Ага! – Влад немного наклонился вперед. – То есть район предполагаемого поиска все же не совсем здесь, а в пятнадцати-двадцати километрах восточнее. Так?

– Так, – согласился летчик.

– Сколько обычно длится поиск пилота?

– Сложно сказать. Зависит от конкретного случая. Сутки, двое... Могут и неделю искать.

– А в твоем случае?

– Думаю, не больше двух дней.

– Тогда смотри, – Рокотов сцепил руки в замок. – Сбили тебя трое суток назад. В сеть крупномасштабной поисковой операции ты не попал. Следовательно, можно предположить, что основные действия свернуты. Ищут, конечно, но уже без особого энтузиазма. Для проформы. Вероятно, решили, что тебя уже либо твои спасли, либо ты сгорел в машине...

– Если нашли кресло, то второй вариант отпадает.

– Логично. Но кресло могли и не найти. Мы на границе с Косово, тут у армии своих забот хватает... Однако отряд полиции поисков не прекращает. И при этом – слушай внимательно! – не сообщает о своих действиях руководству. Иначе им в помощь прибыли бы дополнительные силы... Но ни сил нет, ни поиск не прекращен. Получается абсурд.

– Да уж, ерунда какая-то, – согласился Кудесник. – Полицейские, которые никому не подчиняются, западное вооружение, автономные действия... Плюс то, что ты мне со слов этого мальчика пересказал... И еще твоя экспедиция. Напоминает ночной кошмар.

– И я о том же. Но меня больше всего беспокоит тот факт, что они столь быстро тебя запеленговали и тут же начали искать. Будто точно знали, что ты приземлился именно здесь. Я тебя увидел случайно, а они? Две случайности – это перебор.

– Может быть, по передатчику?

– Я что-то не видел у них пеленгующей аппаратуры.

– К чему ты клонишь? – напрягся Коннор.

– Да ни к чему конкретному... Так, мысли вслух. Все пытаюсь вычислить, кто они на самом деле. И предусмотреть их дальнейшие шаги. Не забывай, что за тобой и, надеюсь, за мной тоже – прилетят морские пехотинцы... А сбить вертолет – раз плюнуть. Поэтому на финальном этапе для нас самое важное – это нейтрализация спецполиции, – Владислав выстроил логическую схему. – А до момента, пока мы не найдем способ дать знать о себе твоему руководству, нам предстоит максимально проредить этот отрядец. Чем меньше их останется – тем лучше.

– Что ты сделал с теми двумя? – вспомнил Джесс.

– Вот это тебе знать не надо, – вздохнул биолог. – А то еще возмущаться начнешь, орать о правах человека...

Рокотов вывинтил из одной гранаты запал, внимательно его осмотрел и достал из пенала маленькую отверточку.

– Что ты делаешь?

– Готовлю очередную пакость. – Влад развинтил запал и извлек пластмассовую трубочку с порошком, обеспечивающим медленное горение. – Сколько секунд до взрыва в этом типе гранат ?

– От шести до двенадцати.

– Значит, будет одна. – Он вскрыл трубочку и аккуратно высыпал из нее порошок. – Даже одной не будет.

Теперь игла взрывателя ударяла в капсюль, и тот подрывал заряд напрямую, без замедлителя. Влад вновь собрал запал, потом проделал ту же операцию со вторым.

– У вас на стройке несчастные случаи были? Пока нет... Будут! – по-русски пробормотал он себе под нос, вворачивая модернизированные запалы в гранаты и на каждой делая отметинку – оставляя царапину на краске сбоку. – Смотри не перепутай, Кутузов...

Начальник оперативного управления “J” прибыл к Госсекретарю в восемь утра. Для этого сотруднику ЦРУ пришлось встать в 5.15, чтобы по федеральной трассе 1-75 вовремя добраться до Вашингтона.

Ранний подъем никому еще не улучшал настроения.

– Долго вы будете тянуть с этим пилотом? – недовольно прогундосила “мадам”.

– Пока не будет гарантии для спасателей, – резко ответил начальник управления “J”, – мы не можем рисковать еще и двумя десятками “тюленей”.

– Я не знаю, что доложить Президенту. – Госсекретарь была по обыкновению раздражена и срывала злость на каждом собеседнике. – Может быть, следует свернуть операцию?

– Как свернуть? – не понял разведчик.

– Ну-у... По дипломатическим каналам заявим сербам, что летчик является военнопленным и пусть с ним обращаются соответственно...

– Вы хотите сказать, что мы должны сдать его югославам?

– Я этого не говорила, – “мадам” чуть не взвизгнула. – Но они не посмеют пойти против международных норм. Пусть наш летун посидит в лагере для военнопленных до конца войны, и все.