Джеймс Гриппандо - Когда сгущается тьма Страница 58

Глава 52

Винс никак не мог добиться согласия штаб-квартиры. Правда, шеф Ренфро устроила по этому поводу совещание по громкоговорящей связи, но его идею — со Свайтеком или без него приблизиться к дверям мотеля, чтобы забрать раненую заложницу, — не одобрила. Винс готовился привести в свою пользу множество аргументов, но этого, похоже, не требовалось, поскольку его мнения почти никто не разделял и это оказался глас вопиющего в пустыне. Мобильный командный пункт все меньше напоминал главный нервный узел переговоров, постепенно превращаясь в оперативный штаб бойцов СВАТа. Сержант Чавес, два члена его группы захвата и лучший снайпер стояли в дверях, дожидаясь, когда дадут «добро» на активные боевые действия. Переговорщица, представлявшая интересы департамента полиции округа Майами-Дейд, также старалась держаться поближе к лидеру группы особого назначения. Другими словами, занимала дружественную ему выжидательную позицию. Сам директор департамента, чья должность соответствовала должности шерифа графства, тоже принимавший участие в селекторном совещании, все больше склонялся к точке зрения шефа Ренфро.

— Послушайте, — сказал директор, — этот парень уже стрелял в двух полицейских и одного из них убил. Помимо этого, вероятно, ранил заложницу. Совершенно бессмысленно в этой связи подсылать к нему переговорщика, да еще и в сопровождении штатского. Трудно себе представить, что этот матерый убийца внезапно излечится от своей патологической привычки нажимать на курок.

— Мы никого не хотим посылать к нему в номер, — возразил Винс. — Достигнута договоренность, что он вынесет раненую за дверь. Тогда мы со Свайтеком подойдем и заберем ее. Переступать порог номера никто не собирается.

— А мне нравится первая часть этого плана, — заметил Чавес. — Когда он откроет дверь и высунется из своей норы, чтобы положить девушку на порог, у нас появится отличный шанс снять его.

— Какова вероятность, что его удастся снять с первого же выстрела? — спросила Ренфро.

Чавес повернулся к своему лучшему стрелку, и тот проинформировал их на сей счет монотонным, лишенным каких-либо эмоций голосом. Это было суждение хорошо натренированного профессионала, отлично представлявшего себе характер работы и связанный с ней риск.

— Итак, объект должен появиться в дверном проеме и положить девушку на порог. Вероятно, он будет двигаться быстро, его действия, возможно, будут хаотичными и беспорядочными. Необходимо понимать, что мы имеем дело с психически неуравновешенным, находящимся в сильном возбуждении параноическим типом, а такие люди крайне редко пребывают в состоянии покоя. Максимально прямую линию прицела и выстрела можно получить, находясь на втором этаже дома напротив. Расстояние до объекта при таком условии составит около сотни ярдов. То, что выстрел будет производиться под небольшим углом, существенной роли не сыграет. Конечно, нужно принять в расчет дождь и ветер, но если они не перейдут в шторм, шансы на хороший выстрел весьма неплохие.

— Не хотелось бы злить его, — сказала Ренфро. — Меньше всего нам нужно, чтобы, получив легкое ранение, он вернулся в комнату и набросился на заложников, как дикий зверь.

— Это понятно, — кивнул снайпер. — Может, я недостаточно ясно выразил свою мысль, но имелся в виду смертельный выстрел в голову.

— О таких вещах нельзя говорить со стопроцентной уверенностью, — вмешался Винс. — А при неудаче угроза для жизни заложников возрастает неизмеримо.

— Выстрел снайпера послужит сигналом к началу боевой операции. Если снайпер не убьет его, то прикончат наши парни, — возразил директор.

— Не хочу никого обижать, — торжествовал Винс, — но это не доведет до добра. Если, конечно, ваши парни не обладают способностью летать быстрее пуль из пистолета Фэлкона.

Руководитель СВАТа снова вступил в разговор:

— Вы удивитесь, когда узнаете, как быстро мы умеем передвигаться. Чтобы не терять зря время, мы изучали чертежи дома. Там есть коридорчик для прислуги, который в восточном крыле идет вплотную к задней стене, тонкой, как картон. Мы легко можем ее прорезать. Иначе говоря, наша команда сможет еще до начала операции занять позиции через две комнаты от номера Фэлкона, и он даже не узнает об этом.

— Но если услышит, как вы дырявите стену, события могут получить трагическую развязку.

— Он не услышит.

— А что, если он выйдет из номера, прикрываясь заложником или держа его на мушке?

— Мы будем действовать соответственно, — пояснил Чавес.

— «Соответственно»? И что это значит?

— Это значит, что такие случаи в прошлом у нас уже бывали. Если произойдет что-то непредвиденное, мы перестроимся по ходу дела, то есть адаптируемся к обстоятельствам.

Винс мог многое возразить по этому поводу, но знал, что все разговоры сейчас бесполезны, ибо он оказался в одиночестве. Кроме того, нельзя сказать, чтобы он совсем уж не соглашался с предложенной оппонентами стратегией, и очень надеялся, что правы именно они. Вполне возможно, он перестраховывался — поскольку в прошлый раз все пошло наперекосяк, а его конфронтация с монстром, похитившим пятилетнюю девочку, имела для него самые ужасные последствия.

— Вы еще там, Пауло? — спросила шефиня.

Винс задержался с ответом, и она повторила:

— Пауло, вы меня слышите?

— Да, — ответил он без большого, впрочем, энтузиазма. — Я весь внимание.

— Хорошо. Продолжайте действовать согласно первой части вашего плана. Скажите Фэлкону, чтобы подтащил девушку к двери, и заверьте, что вместе со Свайтеком придете и заберете ее. Вопросы есть?.. Отлично, — подытожила Ренфро. — Всем удачи.

Винс выключил громкоговорящую связь. Бойцы СВАТа направились к двери. Последним уходил Чавес. Остановившись рядом с Винсом, он положил руку ему на плечо:

— Оцени и положительную сторону операции, Пауло. Фэлкон умрет, прежде чем поймет, что ты солгал ему.

Винс не знал, дурная ли это шутка или просто Чавес негодяй, но предпочел не выяснять этого и оставил слова руководителя СВАТа без ответа. Повернувшись, он хотел было двинуться привычным маршрутом к своему столу, как вдруг в висевших на крючке радионаушниках раздались щелчок и чья-то скороговорка. Надев наушники, он услышал голос более явственно.

— Это сержант Пауло?

— Пауло на проводе. Кто со мной говорит?

— Офицер Гарсия из службы охраны.

— Выкладывайте, что там у вас.

— Нестандартная ситуация на пересечении Бискейн-бульвара и Семнадцатой авеню.

«Вот болван», — подумал Винс, недоумевая, почему главного переговорщика должна волновать еще и проблема охраны оцепленной зоны, тем не менее ответил сдержанно и вежливо:

— Надеюсь, Гарсия, ничего такого, с чем бы вы не могли справиться.

— Повторяю, ситуация нестандартная, сэр. Тут кое-кто настойчиво добивается встречи с вами.

— И кто же это?

— Это женщина. Свое имя назвать отказывается. Говорит, что оно вам в любом случае ничего не скажет. Но настаивает, что может помочь.

Винс безмерно устал, измученный к тому же сомнениями и стрессом, и этот непонятный звонок стал лишь дополнительным источником раздражения. Еще немного — и он, пожалуй, сорвется и позволит себе накричать на офицера Гарсия.

— Скажите ей, что мы не нуждаемся в помощи. И спасибо за сигнал.

— Но она говорит, что знает, кто такой Фэлкон.

— Неужели?

— Точно так… В вашем голосе слышится скептицизм, сэр. Должен вам заметить, что поначалу тоже не придал большого значения ее словам и не стал бы вас беспокоить, если бы не одна вещь.

— Какая же?

Полицейский сделал паузу, словно хотел убедиться, что его не подслушивают.

— Похоже, она хочет кое-что передать вам, сэр. А именно двести тысяч долларов. Наличными.

— Скорее приведите ее сюда! — напрягся Винс. — И скажите, что я безмерно рад поговорить с ней.

Глава 53

Алисия добралась из центра Майами до родительского дома в рекордно короткое время. В последний раз она так спешила в семнадцать лет, когда с поддельными правами в кармане в три часа ночи мчалась по городу, чтобы с Южного пляжа поскорее прибыть по адресу Роял-Пойнсиана-корт, 311. Нынешняя ситуация, разумеется, не имела с той ничего общего. Алисия больше не жила в красивой вилле в средиземноморском стиле, принадлежавшей ее семейству, хотя родители тысячу раз под самыми разными предлогами давали ей понять, что эта вилла останется ее домом на веки вечные и они всегда рады видеть ее здесь. Надо сказать, Алисия прекрасно понимала и отчасти разделяла их чувства, когда они заговаривали об этом. Как-никак она выросла в этом старом доме, где каждая вещь напоминала ей о праздниках по случаю дня рождения, об отрочестве и взрослении, дружеских вечеринках и задушевных беседах с подругами. Вилла была словно волшебная шкатулка, наполненная мечтами и надеждами, свойственными девочке-подростку, превращающейся из «папиной дочки» в юную девушку. Здесь, во дворе, она забила тысячу голов, играя в футбол с отцом, выступавшим в роли голкипера. А в гостиной однажды чуть не подралась с матерью, решившей вдруг «привести в порядок» ее волосы за пять минут до появления молодого человека, с которым у нее было назначено свидание. Существует присловье, что не всякое жилище, где ты обитаешь, можно назвать своим домом, но эта вилла, согретая любовью родителей к своему единственному чаду, возможно, иногда даже чрезмерной, несомненно, таковым для Алисии являлась. Пока она не возжаждала самостоятельности и не перебралась в типовой домик в «неблагополучном» районе. Вот и теперь она вновь ненадолго почувствовала себя маленькой девочкой, усевшись за кухонный стол напротив матери.