Серж Брюссоло - Индейская комната Страница 6

— Ребенок? Она им плохо занималась. Она его не любила, это очевидно. Правда, надо признать, что она никуда не отлучалась. Городская девица, знаете ли! Физический труд ее раздражал. Всегда на грани нервного срыва, вечно кричала на сына.

— Девчонка, которая ничего не умела делать своими руками. Романистка, видите ли. Появлялась в городе только для того, чтобы отправить издателю по почте свою писанину. Печатать на машинке целыми днями, так уж точно землю не перевернешь, не так ли?

— Вначале все думали, что она найдет в округе хорошего парня, чтобы у мальчика был отец. Но нет, так и сидела у себя, без мужчины. Это не святость. Молодые люди пытались ее обхаживать, но она их отшила. Слишком жестко, в таких маленьких сообществах, вроде нашего, этого не понимают. Мы не можем себе позволить ранить человека, как какие-нибудь городские!

Сара могла бы продолжать этот воображаемый диалог часами. За четыре года она стала экспертом по самобичеванию.

— Обязательно кто-то что-то видел! — кричала она в лицо специальному агенту Майку Колхауну. — Заставьте их говорить! Черт побери, это ваше дело или нет?

Ее вывели из себя. Сара стала грубить, а они сами оставались совершенно невозмутимыми. Под рыбьими взглядами она терялась.

«Они должны считать, что я перехожу границы, — сказала себе Сара. — Они полагают, что это — мое представление, и оно им кажется подозрительным».

Общаясь с агентами, Сара поняла, как просто выглядеть кругом виноватой, сбиться с мысли, вести себя как бездарная комедиантка. Нацеленные на нее взгляды подавляли волю, лишали естественности. Казалось, она уже не в состоянии сдерживать свои чувства. Они же оставались «врачами», далекими и холодными, словно замороженные туши в холодильнике. Это были профессионалы несчастья, трагедии. Они отвратительно соответствовали своим синим костюмам-тройкам и начищенной обуви. Чтобы ободрить себя, Сара попыталась представить их в кальсонах и носках, стирающими свое чертово барахло в раковине мотеля, перед тем как развесить его на вешалках в душе. Глажки не требуется. Абсолютная серость и безликость. Нельзя поддаваться на эти стальные взгляды, на их черные очки. Сара давно знала, что так джентльмены одеваются только в кино. Когда они явились к ней в дом — этакие полумертвые карикатуры с высокими плечами и маленькими бумажниками с визитками, — они выглядели одновременно и жалкими, и страшными…

— Специальный агент Майк Колхаун.

— Специальный агент Матайас Миковски.

И вот адский круг завертелся. Впечатление было такое, будто она стала героиней телесериала. Переливание из пустого в порожнее, виденное уже тысячу раз.

— Мы поставим ваш телефон на прослушивание, — объявил Колхаун, — чтобы перехватить звонок похитителей.

— Но у меня нет телефона, — ответила Сара. — Электричества тоже нет.

И тут же поняла, что такие, казалось бы, простые слова поставили ее в положение подозреваемой. Ни телефона, ни электричества. Они увидели в ней служительницу первобытного культа, полусумасшедшую, ненавистницу цивилизации. Может быть, она танцует голой на поляне или ставит на голову хрустальный шар, чтобы перехватывать волны из космоса? Может быть, она из друидов Нового Времени?

— Кроме того, у меня нет денег, — добавила Сара. — Наша семья небогата. И если Томми украли для того, чтобы потребовать выкуп, то мне нечем заплатить.

Глава 9

Cара склонилась над макетом. Он напоминал ей кукольный домик, с каким она играла маленькой девочкой. Двумя пальцами она взяла фигурку, представлявшую Майнетт Соммерс, и поставила в сад. Маленькая статуэтка держала в руках бинокль. Сара постаралась найти точный блеклый голубой оттенок.

— Ты была там, старая мерзавка, — бормотала она, — пряталась за ставнями. Уверена, что ты с меня глаз не спускала, пока я ходила за покупками. Конечно, думала: «Вот эта молодая мамаша с ее ублюдком». Ты должна была выяснить, что у меня в пакетах: есть ли там выпивка, или слишком много консервов, или что-нибудь предосудительное. О! Может быть, книги, ведь ты часто жаловалась на то, что я редко посещаю публичную библиотеку. Твою библиотеку, достойнейшее заведение, которое ты финансируешь. Итак, ты должна была убедиться, что я не сделала никаких предосудительных покупок: ни полицейских романов, ни ужасных бестселлеров, — ничего такого, что ты изгнала со своих книжных полок еще в конце войны. Я видела, как ты на меня смотрела. Ты меня всегда ненавидела. Тогда почему ты ничего не сказала людям из ФБР?

Сегодня Сара знала: самой большой ее ошибкой было то, что она все время отступала. Типичное антиамериканское поведение. Непростительное. В маленьких городках, особенно в них, необходимо принимать предложенные условия, проходить экзамен вступления в среду, не всегда снисходительную, улыбаясь. Она проиграла. Ее наказали.

Глава 10

Мегги Хейлброн, деревенская сумасшедшая, появилась перед решетчатой оградой в начале второй половины дня. Сара заметила ее присутствие, рассеянно взглянув в окно. Если бы она не бросила машинально взгляд на улицу, Мегги так и осталась бы спокойно ждать до самой ночи. Она так всегда делала. Своего присутствия она никогда не обнаруживала ни голосом, ни звонком, который Сара повесила почти сразу по приезде. Мегги Хейлброн медленно спускалась с ивового холма. Женщина была закутана в старое бежевое пальто и обута в огромные зеленые резиновые сапоги. Ей нельзя было дать ее сорока лет, несмотря на пережитое горе. Кукольное щекастое лицо имело выражение непреходящей радости, или, скорее, безмятежности, как если бы Мегги радовалась добрым делам загадочных азиатских проповедников, призывавших отрешиться от мирской суеты. Саре она напоминала кришнаитов, побирающихся в аэропортах, вечно гонимых и вечно улыбчивых.

Десять лет тому назад Мегги, наверное, была хороша собой. Крепкая крестьянка, с хорошими зубами и открытой улыбкой. Толстуха, не отказывающаяся ни от работы, ни от застольных радостей. А потом ее сын Деннис пропал в лесу без следа. И муж погиб за баранкой грузовика, нагруженного электрическими опорами из армированного цемента, пересекая штат Айова. Резкий удар по тормозам на перекрестке — и опора влетает в кабину и сносит голову шоферу. После всего случившегося ее жизнь опрокидывается в тихое помешательство. У нее больше ничего нет, и существует она только благодаря маленькой ренте от страховки ее мужа. Каждый раз, когда Мегги отправляется с визитом к Саре, на нее находит странное кокетство: она накручивает волосы на гвозди, покрывая голову мелкими букольками, которые забывает расчесывать. Иногда она красит щеки слишком темными румянами и становится похожа на русскую матрешку. Мегги никогда не жалуется, тем более никогда не плачет.

Прежде чем они встретились, у Сары сложился по отношению к ней некий стереотип: женщина, разбитая горем, жалкая развалина, состарившаяся раньше времени. Она ошибалась во всем. Мегги была жизнерадостной, полной бодрости и преисполненной надежды. Сумасшествие спасло ее от самоубийства. Здравый смысл и отказ от грез обрекли бы ее на смерть в колодце. Она окончательно положила конец своему страданию, затоптав логику.

Сара набросила на макет старую простыню, потому что не хотела, чтобы весь Хевен-Ридж был в курсе ее реконструкции. Мегги не была злой, тем паче хитрой, но Сара очень хорошо знала — окрестные торговцы используют несчастную, чтобы побольше вынюхать. Тем более что сладкие ликеры способствуют откровенности.

Закрепив прищепками простыню, Сара вышла из дома. Мегги ей улыбалась, стоя в грязи с другой стороны решетки. Сколько времени она тут ждала? Полчаса, час? Казалось, терпение ее бесконечно. Шел ли дождь, падал ли снег, она ждала, втянув голову в плечи, волосы взлохмачены, руки в карманах пальто. Во время первых визитов соседки Сара делала вид, что не видит ее. «В конце концов ей надоест так стоять!» — раздраженно говорила себе Сара, но Мегги никогда не надоедало. Она врастала в то место, где стояла, как статуя, абсолютно равнодушная как к потокам дождя, так и к палящим лучам солнца. Она брала вас измором, и невозможно было определить, является ли такое поведение частью стратегии, сложившейся в ее заторможенном сознании.

Сара спустилась с нескольких ступенек веранды, чтобы пойти отпереть замок ворот. Мегги бросилась к ней с объятиями. Такая демонстрация напоминала ликование собаки, встречающей своего хозяина после долгого отсутствия. Что-то было в этом наивное, заискивающее. Обмен приветствиями был всегда почти один и тот же, в двух-трех вариантах. Вначале Саре не нравилось, что безумная крутится вокруг Тимми, ерошит ему волосы, осыпает поцелуями.

— Ваш мальчик красивый, — объявила Мегги в первую их встречу. — Немного похож на Денниса в таком же возрасте. Меня зовут Мегги Хейлброн, я живу в маленьком домике на ивовом холме, вы должны были обо мне слышать. Моего сына украли инопланетяне.