Александр Маркьянов - Холодная Зима Страница 6

У крыльца здания генеральной прокуратуры было многолюдно, пофыркивали моторами Жигули и Волги, некоторые черные, некоторые белые, некоторые в милицейской раскраске. Переминались с ноги на ногу следователи, которых шеф выловил в это позднее время в здании прокуратуры. Отдельной кучкой стояли сотрудники ОБХСС, некоторые были мне знакомы, и я приветственно помахал им рукой. Все нервничали.

— Итак, товарищи!

Шеф выскочил из здания, одевая на ходу плащ. В руках у него было несколько конвертов.

— Прошу следователей подойти ко мне.

Шеф быстро распихал по рукам четыре конверта, пятый оставил у себя.

— В конверте — адреса и вся информация, которая нужна для работы. Вскрыть — только в машине, после выезда на место. Работаем быстро, если клиент в расколе — тащим сюда и оформляем явку с повинной, пока горячий. Работаем аккуратно, чтобы потом комар носа не подточил — потом дело разваливать будут, чувствую. Пошли!

На каждом конверте была написана цифра, моей был номер четвертый. Там же был написан и номер машины, оглядевшись я понял — белая Волга, приданные мне ОБХССсники уже сидели в ней. Подбежав к машине, я ввалился на заднее сидение, положил папку на колени.

— Поехали!

— Ты сначала хоть скажи куда — пробурчал милиционер-водитель

— Поехали, выедем отсюда, конверт вскрою, скажу.

Водитель пожал плечами, повернул руль, Волга ловко развернулась и вырулила на улицу. Как только ворота остались позади, я надорвал конверт, вынул бумагу, лежавшую сверху. И чуть не выронил весь пакет.

Беляковский Зиновий Ефимович…

Отец Наташи.

И что я должен был, по-вашему, делать? По закону в этом случае следователь должен взять самоотвод. Если бы дело происходило в здании генеральной прокуратуры — я бы так конечно и поступил. Но сейчас мы ехали в машине, позвонить Александру Владимировичу и все рассказать я не мог. Поворачивать назад? И сорвать следственное действие — нормально я буду выглядеть, если четыре группы свою задачу выполнят, а пятая — нет? А если именно там, где я еду находятся основные улики — и подозреваемый, узнав о задержании своих сообщников, успеет их уничтожить или спрятать? Развалится дело, не успев начаться — и виноват в этом, буду как раз я.

— Что с тобой? Ты как-то с лица весь сбледнул — сидевший рядом знакомый ОБХСС-ник, по имени Дмитрий (раз работали уже вместе) наклонился ко мне

— Нет, нет… Ничего… — машинально ответил я, вытирая покрывшийся холодным потом лоб — просто с утра пахал, устал как собака.

— Ничего… Сработаем — и поедим поправимся… — подмигнул Дмитрий — я место знаю, там «Московскую» экспортную, с зеленой этикеткой раздобыть можно. Это тебе не бодяга из-под прилавка, отвечаю. Чистая слеза. В голову сразу бьет, а с утра свеженький как огурчик, похмелья — никакого. Как оформим клиента — так и съездим.

— Да, да… — пробормотал я, думая о своем…

Наташа дома? Вроде не должна — она говорила, что с матерью к родственникам в Ленинград собирается. А если дома? А если даже и нет — все равно рано или поздно домой приедет и что тогда? Что делать то??? Господи, хоть бы ничего не найти. Хоть бы ничего не найти…

— Эй, ты что заснул? — Дима, потряс меня за плечо — приехали же…

Наташа жила с родителями в роскошной четырехкомнатной квартире, в доме еще сталинской постройки, на третьем этаже. Выйдя из машины, взглянул на окна — окна горели. Только бы ее там не было…

— Понятых?

— Давай — машинально ответил я, и мы побрели по снегу к подъезду.

— Только ты нормальных понятых давай! — сказал своему коллеге Дмитрий — не как в прошлый раз…

Прошлый раз… Полгода назад было, летом. Во время обыска, тоже по хозяйственному делу, в качестве понятой пригласили старушку — соседку. И как выяснилось, напрасно — она болтала, не переставая все время, пока длился обыск. Я узнал про ее дочь, про ее непутевого сына, по заразу — сноху, про внуков — в общем, про всю ее родню. Словоохотливая бабушка, у меня аж голова вспухла от ее речей.

— Если увидишь бабку — спасибо и до свидания…

— Может, сам понятых поищешь тогда? — огрызнулся второй ОБХСС-ник

Поднялись на второй этаж, все передо мной плыло как в тумане. Подойдя к обитой натуральной черной кожей двери, Дмитрий уверенно нажал на крохотную кнопку звонка. Я отступил в сторону.

— Кто там? — раздалось через несколько секунд

— Откройте, милиция! — произнес сакраментальную фразу Дмитрий

За дверью воцарилась тишина

— Еще не хватало, если дверь придется ломать — пробурчал Дмитрий, и в этот момент дверь распахнулась.

— Чем обязан, товарищи? — на пороге стоял сам Зиновий Ефимович Беляковский, директор горпищеторга Москвы[10] невысокий, лысый, крепкий. Почему-то он был одет так, как будто собирался выйти на улицу. Его глаза в долю секунды пробежались по Дмитрию, перескочили на меня, тут он вздрогнул, но вида не показал и почти сразу взял себя в руки.

— Милиция, товарищ Беляковский — Дмитрий отработанным движением раскрыл красную корочку с золотым тиснением «МВД СССР» — Отдел по борьбе с хищениями социалистической собственности. Давайте, пройдем в квартиру.

Сзади, на лестнице, уже раздавались голоса — поднимался второй ОБХСС-ник с понятыми.

— А чем, простите, обязан?

— Пройдемте в квартиру, там и поговорим — Дмитрий двинулся вперед и Зиновий Ефимович отступил, пропуская нас в квартиру. Следом, не поднимая глаза, как нашкодивший пацан, прошел я. Хлопнула дверь…

— Зиновий Ефимович! — оказавшись в большой комнате, где я еще недавно ужинал с родителями моей потенциальной жены, Дмитрий сразу взял быка за рога — мы должны провести у вас обыск. Вот постановление о проведении обыска, подписано прокурором города Москвы. Распишитесь здесь.

— Бред какой-то. Расписываться не буду — проговорил Беляковский. Либо он невиновен, либо великолепно играет — лично я бы ему поверил.

— Ваше право — пожал плечами Дмитрий — понятые, внимание. В вашем присутствии будет производиться обыск. Разъясняю вам, что в соответствии со статьей сто тридцать пять УПК РСФСР понятой обязан удостоверить факт, содержание и результаты действий, при производстве которых он присутствовал. Понятой вправе делать замечания по поводу произведенных действий. Замечания понятого подлежат занесению в протокол соответствующего следственного действия. Права и обязанности понятого вам понятны?

Оба понятых — необъятная тетка лет сорока и старый седой дед, кивнули

— Тогда распишитесь в протоколе, что права и обязанности понятого вам разъяснены — Дмитрий с силой пихнул меня локтем, и только тогда до меня дошло, что вообще то я должен еще и протокол следственного действия писать. Непослушными руками я перебрал бланки в портфеле и достал бланк протокола обыска.

— Где расписаться — понятые уже стояли у стола

— Вот здесь… — я ткнул ручкой в нужное место

— Да, кстати — продолжил Дмитрий — прошу заметить, что с постановление прокуратуры о производстве обыска товарищ Беляковский ознакомился, но расписаться отказался. Вы, как понятые должны присутствовать в том месте, где производится обыск и внимательно наблюдать. Если мы найдем что-то — то сразу предъявим это Вам. Понятно?

Понятые снова кивнули

— Приди в себя — прошипел Дмитрий, снова пихнув меня кулаком, и громко продолжил — товарищ Беляковский, вам предлагается перед началом обыска добровольно выдать все имеющиеся у вас вещи, запрещенные к гражданскому обороту. Например — оружие, наркотики. Желаете, что-нибудь выдать?

Беляковский отрицательно покачал головой.

— Выдать не желаете — констатировал Дмитрий — тогда приступим. И последний вопрос, перед тем как мы собственно приступим к обыску. Все ли вещи, деньги и ценности, находящиеся в этой квартире принадлежат вам? Если нет — то укажите, какие именно вещи вам не принадлежат и кому они принадлежат, если не Вам?

— Конечно, все — возмущенно сказал Беляковский — а кому еще может принадлежать то, что находится в моей собственной квартире? Конечно, мне.

— Хорошо. Тогда приступим.

Обыск — это одно из самых сложных следственных действий. В милиции есть настоящие специалисты по обыскам, которые буквально нюхом чуют, где что спрятано. Как говорил нам Григорий Петрович, преподававший криминалистику, нельзя научиться обыскивать. Кому-то это дано, а кому-то нет. Конечно, старый спец, работавший еще при Сталине, маленько преувеличивает. Но то что, специалисты по обыскам буквально чуют, где что спрятано — это есть такое.

Обыскивать лучше всего по часовой стрелке, начиная от двери. На криминалистике нам показывали примерно пятьдесят типичных мест, где преступники, что-либо прячут, кроме того, у каждого почерк свой. Пропускать нельзя ничего. Кроме того, грамотный следователь обычно во время обыска либо сам наблюдает за подозреваемым, либо поручает кому-то делать это. Дело в том, что когда сотрудники, делающие обыск приближаются к тому месту, где что-то сокрыто — подозреваемый обычно начинает нервничать. И если эти реакции, часто неосознанные, подметить — то сразу понятно, на какие места, на какую книгу в книжной полке, например, надо обратить особое внимание. По идее наблюдать за подозреваемым во время обыска должен был я — но мне было в этот момент ни до чего и я вообще боялся даже глаза поднять на Зиновия Ефимовича.