Михаил Март - В омут с головой Страница 6

Антон Лелю не осуждал, а даже жалел иногда. В городе живешь, как в золотой клетке, и впрямь свихнуться можно. Но кто-то чувствует это обостренно и понимает суть своего бытия, а многие не знают, в чем их беда и где искать выход. Вот те и становятся психами вроде Лельки. Не в Антоне дело. Клетка. Ездили они три года назад в Сочи на месяц. Хорошо отдохнули. Вернулись счастливые, а спустя два месяца Лелька еще хуже стала. Вот и ищет виноватых, выпуская пар на мужа и утешаясь алкоголем и любовником.

Антон сел на свой диван, открыл пиво и включил видеомагнитофон. Была у него тайна — влюбился он в свои сорок два, и любовь его грела. Вот только не знал он — спасение это или погибель. Объект его страсти был недосягаем, как далекая небесная звездочка, которой можно только любоваться. Ему и этого хватало. Он не походил на Катерину, которая если чего захочет, то непременно получит. Антон стеснялся своих чувств и дорожил ими. Должно же быть у человека хоть что-то святое.

Глаза закрылись, и он с улыбкой на лице заснул, сидя перед экраном телевизора.

С утра у многих болела голова, как принято говорить, «со вчерашнего». Зимин не был исключением. Встал он рано, часов в восемь, выпил воды из графина, оделся и вышел на улицу. Утро в городе отличалось от вечера. Теперь люди бегали, а не прогуливались. Бегали в полном смысле слова — трусцой, в спортивных костюмах, с полотенцами на шеях. Многих сопровождали их собаки. Не город, а стадион какой-то. Значит, не все любят принимать водочку на сон грядущий.

Все учреждения, и банк в том числе, были закрыты. Он и забыл, что Плетнев говорил о летнем режиме работы. Продовольственные лавочки и магазинчики торговали бойко, но пива и крепких напитков на прилавке не оказалось, а специализированные магазины открывались лишь в шесть вечера. В закусочных ему тоже ответили: «Раньше шести алкоголь не подаем». Эта новость его огорчила. Город непуганых идиотов. Знал бы, заранее купил себе на утро выпивку. Пришлось вернуться в номер ни с чем.

Он прихватил из багажника сумку с вещами и чемодан. Имело смысл сменить дорожную одежду на что-то приличное.

Внизу сидел уже другой портье. Вежливо поздоровавшись с ним, Зимин поднялся наверх. Дверь его номера была открыта, дверь соседа тоже. Он заглянул в свои апартаменты и увидел горничную, делавшую уборку. Оставив вещи у порога, Зимин решил зайти к соседу. Так, из любопытства. Он хорошо помнил вчерашний скандал с угрозами.

Сосед сидел на кровати и брился электробритвой, глядя в маленькое зеркальце. Он тут же заметил постороннего и наморщил лоб. Сразу видно, что приезжий. У Местных Зимин не замечал на лице озабоченности. Рука с жужжащей машинкой застыла в воздухе.

— Извините, я ваш сосед. У меня уборку делают. Хотел спросить, не найдется ли у вас анальгин?

Сосед расплылся в улыбке. Напряженность спала.

— Конечно, найдется. Заходите, не стесняйтесь.

Он выключил электробритву, отложил ее в сторону, подошел к холодильнику и достал две бутылки пива.

— Такое лекарство подойдет?

— Конечно. Даже и не рассчитывал.

— Присаживайтесь. Как я догадываюсь, вы впервые попали в Тихие Омуты и еще плохо знакомы с местными правилами.

— Можно сказать, случайно занесло. Небольшая передышка в пути.

— Понимаю. Так все сюда попадают. Многие потом остаются.

Хозяин поставил на журнальный столик высокие бокалы, открыл бутылки, и они устроились в креслах напротив друг друга. Зимин помнил вчерашние голоса, услышанные с балкона, один из них, без сомнения, принадлежал этому человеку. На вид ему немногим за пятьдесят, приятной наружности, с добродушной улыбкой, невысокий, хлипкий, с ухоженными бородкой и руками. Вот только зубы вставные. Таких в природе не бывает. Слишком белые и ровные, а главное, без просветов. Дорогая металлокерамика. Странно. Чистюля, следящий за собой, а зубы не уберег.

— Меня зовут Кирилл Юрьевич, — представился Зимин. — Можно просто Кирилл.

— А я Филимон Матвеевич Агеев. Друзья называют меня Филя, Филин, Лимон или Матвеич. Выбирайте сами.

— Матвеич самое приемлемое. А вы не в первый раз в этих местах? Странный городишко.

— Я бы так не сказал. Просто мы привыкли к другому, и нам здесь многое непонятно. Напоминает остров Утопия Томаса Мора. Все богаты и счастливы, однако у них всего лишь остров… Русский народ ненавидит цепи. Тысячелетия живет в цепях и ограничениях. Протест заложен в подкорке. Сколько волка ни корми, он все в лес смотрит. Здешний мэр очень умный человек, но до сути русской души не докопался. Тихие Омуты ничем не отличаются от других мест. Это по началу многое кажется непонятным, а потом привыкаешь. Вы пейте пиво-то.

Первый бокал Зимин выпил залпом, второй начал цедить.

— Вот вы, Матвеич, говорите, что многие здесь остаются, а некоторые все же хотят уехать. Удачное сравнение с Томасом Мором. Остров есть остров. Чего бы стоил граф Монте-Кристо со своими сокровищами, останься он на том острове, где их нашел.

— Вот-вот. В самую точку. Обычный люд из этих мест не побежит. Куда? В российской глубинке нищета. Народ до сих пор во многих районах живет без газа и даже без электричества. У кого есть силы, бегут в поисках лучшей жизни, чтобы не сдохнуть с голоду. Омуты отличаются тем, что из них бегут те, кто набил полные карманы денег и не может ими распоряжаться по своему хотению. Ну есть у тебя миллион. А что ты с ним делать будешь? Откроешь казино, заработаешь еще два миллиона, три, пять. Самое страшное заключается в том, что деньги здесь никому не нужны. Вот почему коммунизм можно назвать утопией. Человек -собственник. Ему просторы давай, а идея равенства и братства хороша для нищих и лодырей.

Агеев достал из холодильника еще две бутылки пива.

— Как я понял, Матвеич, вы сюда приезжаете не первый раз, все про всех знаете. Что же вас заставляет сюда возвращаться? Это же город одного человека, который подмял под себя все, вплоть до законов и правосудия.

— И в этом его трагическая ошибка. Я предприниматель. У меня свой хороший бизнес и большие связи. Я занимаюсь туризмом. Испания, Мальта, Карибы, южное побережье Франции. У меня есть возможность купить недвижимость за границей, строить свои отели. Начать можно с побережья Красного моря. В Египте дешевая земля. Точнее, ее там нет. Пустыня. Только стройся. У меня есть то, о чем мечтает каждый в этой дыре. Но у меня мало денег. А здесь такие деньжищи крутятся, Центробанку на зависть. Мне нужны инвестиции. Вот я и закидываю свой невод в этом омуте. У многих местных богатеев деньги переваливаются через край. Хороший партнер или два из местных капиталистов — и я на коне. Он же, в свою очередь, вырвется из клетки и сможет объездить весь мир, получать с этого доходы, вкладывая их в реальное, а главное, в собственное дело.

Зимин покачал головой.

— Простите, но я что-то недопонимаю. У местных бизнесменов нет наличных. Все деньги лежат в банке и находятся под контролем.

— Конечно. Ты можешь брать сколько угодно, если вкладываешь их в город, в его инфраструктуры. Но я говорю о крупных предпринимателях. Ежедневный оборот составляет семь-десять миллионов долларов. Эти деньги крутятся в деле и не подконтрольны банку. Лишь квартальный отчет выявит крупные утечки. Но когда дело дойдет до отчетности, ни денег, ни местного миллионера здесь уже не будет. Искать бесполезно.

— Риск немалый. Да и голова нужна, чтобы такую аферу провернуть.

— Головастых тут хватает. А дураки мне и с деньгами не нужны. Тот, кто сумел сколотить здесь крупный капитал, знает правила игры и найдет нужные лазейки. Это не вопрос. Дело в другом. Они трусы. Запуганы до смерти. Не успеешь задумать аферу, как местная жандармерия о ней все будет знать. Тебе, конечно, дадут начать реализовывать твою задумку, но закончить не позволят. Накроют в ответственный момент. Ты и подозревать не будешь, что ходишь под колпаком. Такие случаи имели место. Тут многие себя считали слишком умными и ловкими. Только кто их потом видел! Канули в Лету. Если бы не мэровская жандармерия, тут давно уже камня на камне не осталось бы.

— И все же вы надеетесь найти рискового парня с миллионами в кармане?

Агеев закурил, откинулся в кресле и хитро усмехнулся:

— Я внес бациллу в умы некоторых капиталистов. Теперь их гложет червь сомнения. Слишком велик соблазн и огромен риск. А червячок грызет. Для них каждый день пребывания здесь -каторга. Найдутся отчаянные головы. Я в этом не сомневаюсь. У меня есть время, я могу подождать. У меня две крупные турфирмы. Одна в Москве, другая в Питере. Важно иметь грамотных энергичных менеджеров, тогда можно позволить себе расслабиться. Солдат спит, служба идет. Ну а вы, Кирилл, еще побудете здесь? А то тут с тоски сдохнуть можно. Я сроду столько не молом языком, сколько рассказал вам.

— Мне машину надо починить. Полагаю, дня два еще побуду.

— Отлично. Тогда приглашаю вас на ужин. Еда в этом городе отменная. Кабаков — пруд пруди. Но одному кусок в рот не лезет, а с местными лучше не общаться. Тем более с моей болтливостью. Тут же заложат.