Doll Хаус. Собиратель кукол - Джулс Пленти Страница 6

От мыслей о Бекки меня отрывает стук в дверь.

— Открыто, — говорю я и кошусь на таймер. Еще двадцать минут. Ненавижу, когда отвлекают.

В кабинет мягкой поступью кошки заходит Кэнди. И честно сказать, с таким именем и соответствующим потенциалом ей бы иди работать танцовщицей, но любящий отец, он же основатель нашей фирмы, решил, что дочке безопаснее будет в финансовой сфере.

Она растягивает в улыбке припухшие от уколов красоты губы, залитые розового цвета блеском — слой такой толстый, что грозит закапать на стопку бумаги. Ставит на стол чашку чая и коробочку, перевязанную ленточкой.

— Принесла тебе чай и кое-что к нему. — Ее голос такой сладкий, что может запустить метаболический синдром.

— Спасибо, но ты не должна приносить мне чай, — говорю я и отпиваю глоток.

— Мне несложно. Не хочешь открыть подарок? — Она присаживается на край стола; узкая юбка задирается, засвечивая кусочек кружевной резинки.

— Не стоило так стараться ради меня, — улыбаюсь в ответ. Это не флирт, простая вежливость.

— Митчелл, я не поздравила тебя со вступлением в новую должность, вот исправляюсь, — говорит она, выкрутив томность на максимум.

Я открываю коробку. На бархатной подушечке лежат серебряные запонки — буквы МБ. Мои инициалы.

— Мило. Не знаю, как тебя благодарить.

Улыбается, стреляет глазками так, что может замкнуть проводка.

— Давай примерим. Можно? — Она накрывает ладонью мое левое запястье.

Я протягиваю ей руки ладонями вверх. Кэнди ловко отщелкивает запонки и откладывает их в сторону. Ее пальцы проникают под манжеты, поглаживают меня с минуту, а потом выныривают. Девушка поднимает на меня глаза и, не увидев желаемой реакции, вдевает новые запонки и тщательно расправляют манжеты.

— В этом году тебе не отвертеться от рождественской вечеринки! — заявляет она, дабы преодолеть неловкость.

Она все еще надеется подпоить меня и заманить под омелу. Чтоб усидеть на двух стульях, нужны впечатляющие дипломатические навыки и недюжинный такт. Вероятно, я неплохо прокачал и то и другое, раз умудряюсь работать на довольно вспыльчивого человека и при этом держать во френдзоне его дочку, которая предпринимает все мыслимые и немыслимые попытки меня соблазнить.

— Ты же знаешь, что у меня аллергия на такого рода мероприятия — отвечаю с улыбкой. Смотрю прямо в глаза. В них вспыхивает разочарование.

— Митчелл, ты теперь глава отдела! Ты просто не можешь не прийти!

— Глава отдела, — повторяю я со смешком, который не смог сдержать. — Глава отдела из четырех человек, включая тебя.

— Это тот потолок, который ты сам себе выбрал. Ты умный парень и мог бы работать на Нью-йоркской бирже или типа того. — Она перегибается через стол так, чтоб я точно оценил декольте.

— Меня все устраивает, Кэнди. Прости, но у меня другие планы на сочельник.

— Тогда, может, отпразднуем рождество вместе? Ты, я и яхта. Никого лишнего.

Кэнди пошла ва-банк. Еще бы добавила, что вырядится в костюм оленя Санты и позволит себя отшлепать.

— Кэнди, — беру ее за руку и делаю виноватое выражение лица, — если бы ты предложила это на прошлое рождество, я бы с удовольствием согласился, но на это у меня есть планы.

— У тебя кто-то есть? — она почти плачет.

— Да, я живу с девушкой, и она вряд ли обрадуется, если я отправлюсь с тобой в закат на яхте.

— Извини, — выдавливает она и выбегает из кабинета.

Я даже близко не карьерист. Да и крупное жалование меня не интересует. Благодаря семейному делу я могу вообще не работать и жить неплохо даже по меркам "Большого яблока". Работа здесь дает мне чувство стабильности. А стабильность — это путь к нормальности. Рутина, график, строгий костюм и даже заигрывания Кэнди — это швы, которые не позволяют мне развалиться на части.

Ровно в пять вечера я захлопываю крышку ноутбука. Пора домой, проверить, как там маленькая дикая ласточка. Но перед этим надо кое-куда заскочить.

Я отправляюсь в универмаг, где обычно покупаю себе вещи. Мне нравится этот магазин, потому что там нет ничего кричащего — только чистые цвета и классический крой. Это первый раз, когда я захожу в женский отдел.

Я выбираю для нее голубые джинсы, классическую юбку-карандаш, блузки, одну цвета шампанского, другую — изумрудную, черную и белую футболки, белый кашемировый свитер с укороченным рукавом, а также колготки, носки и прочие женские мелочи. Долго думаю, уместно ли будет купить комплект нижнего белья. Наконец решаю, что если обойдусь хлопковой повседневностью без кружевных изысков, это сойдет за простую внимательность.

— Женщина не должна одеваться как шлюха. Если встретишь такую, беги от нее, — любила повторять моя мать.

Честно сказать, не имею ничего против развратных нарядов, но Бекки — это нечто нежное и трепетное, и заслуживает женственной и классической обертки.

— Носите с удовольствием! — выдает продавщица на автомате и смущенно улыбается. Кажется, мне удалось разочаровать вторую женщину за день.

В книжном на углу покупаю несколько детских книг и алфавитные карточки и в нерешительности останавливаюсь у цветочного киоска. Рука уже тянется к лилиям, прохладным и влажным как ее кожа, но решаю, не смущать девочку таким пристальным вниманием.

Вставляю ключ в замок, и на меня накатывает страх, липкий и холодный. Что, если она просто ушла? Ничего, если обчистила квартиру. Скорее, меня пугает мысль о том, что мы больше никогда не увидимся.

Я открываю дверь, и Бекки тут же выбегает мне навстречу. Я сую ей пакеты, чтоб отвлечь от дурацкой улыбочки, которая заиграла на моем лице помимо воли.

Наблюдаю, как она прямо на полу разбирает покупки. Смотрит то на меня, то на вещи глазами-сияшками. Как бы мне хотелось так радоваться мелочам.

— Это все мне? — спрашивает она, прижимая мягкую кофточку к груди.

—