И тогда я ее убила - Натали Барелли Страница 6

Я взяла предложенный мне бокал шампанского и немного поболтала с Кэрол. Та, должно быть, заметила нашу размолвку, но не подала виду, а оживленно стреляла глазами по сторонам.

— Иди, — сказала я ей. — Незачем тут со мной болтать, у тебя дела есть. — Я коснулась ее руки, и этот жест напомнил мне о Беатрис.

— Ты уверена?

— Конечно. От меня ты не получишь чека на кругленькую сумму! Только зря свои таланты растрачиваешь.

Она засмеялась.

— Спасибо, Эмма. Я и правда должна идти.

— Вот именно, должна, так что иди уже!

Я немного постояла, попивая шампанское и разглядывая публику. Потом взяла с подноса, который проносили мимо меня, канапе. Мероприятие вышло грандиозным, зал был набит битком. Я узнала кое-кого из гостей, хоть и немногих, но это и неудивительно: в основном тут были политики либо их подчиненные.

Потом я заметила, что Джим направляется ко мне. Он подошел, взял меня за локоть и спросил, окидывая взглядом все происходящее:

— Ну как тебе?

Слава богу! Он меня простил, и я почувствовала огромное облегчение. Ну до чего же мне повезло с таким замечательным мужчиной! Захотелось взять его лицо в ладони и припасть к губам поцелуем.

— Впечатляющее количество народу, Джим, вот честно. Как насчет того, чтобы представить меня кому-нибудь из них? — предложила я, твердо намеренная помочь. Я собиралась сделать все, что в моих силах, чтобы вечер стал еще удачнее. — Мы же здесь именно для этого, так? Я готова заступить на вахту.

Он коротко улыбнулся мне и быстро поймал руку Кэрол, которая как раз проходила мимо.

— Кэрол, пойдем поговорим с Аланом Бантингом. В одиночку мне на его вопросы не ответить, — и Джек хохотнул.

Потом он снова быстро повернулся ко мне, выстрелил еще одной короткой улыбкой, и я кивнула. Мне хотелось сказать: «Идите-идите, добейтесь процветания», но они уже и так ушли.

Я наблюдала, как Джек смеется над какими-то словами этого Алана Бантинга, и сердце у меня полнилось любовью вкупе с изрядным количеством гордости. Мне было известно, что при первой встрече большинство людей не находят Джима особенно приятным и что весит он больше, чем следовало бы, отчего черты у него несколько расплылись, но он исподволь брал своей животной привлекательностью. Вначале вы считаете его вполне заурядным, а потом вдруг — бабах! — и вам уже не оторвать от него глаз. Все дело в силе, которую он излучал, в его уверенности в себе, его уме. Все восхищались им, хотели ему понравиться, и это делало его ужасно сексапильным.

— Вот только не надо стоять с таким скучающим видом! — материализовался рядом со мной Терри. — Всех вкладчиков распугаешь.

— Со скучающим видом? Ну уж нет! Я, знаешь ли, просто выбираю жертву, — парировала я.

Терри я обожала. Они с Джимом знали друг друга еще по работе в Нью-Йоркском университете, поэтому, когда Джиму предложили возглавить «Форум миллениум», он сманил с собой и старого приятеля.

— Хорошо, видишь вон того мужика? Нужно привлечь его на нашу сторону, а он пока ни с кем тут толком не поговорил. — Терри показал подбородком на человека в сером костюме, стараясь действовать незаметно, и я принялась переспрашивать, переводя взгляд с гостя на гостя:

— Который, вон тот? Ты о нем? Нет? Тогда вот этот? — пока Терри не понял, что я его поддразниваю, и не покачал головой, воздев очи горе. И тут человек в сером костюме возник перед нами и протянул Терри руку:

— Здравствуйте, я…

— Профессор Макканн, — подхватил Терри, не дав ему закончить фразу.

— Пожалуйста, зовите меня Майклом.

Терри представил меня.

— Как любезно с вашей стороны было прийти, Майкл.

— Ничего подобного! Если честно, я думал, что смогу сманить некоторых ваших спонсоров, пока вы не выдоили их до последнего цента, — признался профессор, заставив Терри расхохотаться. А Майкл повернулся ко мне: — Я занимаюсь политикой. В сенате. Но я не один из тех, кто там заседает, а их советчик.

— И в какой же области?

— В экономической.

— Ну конечно!

Разумеется, потому-то все они и приглашены сюда сегодня: Джим намеревался добыть у них денег для «Форума» (под этим именем была известна возглавляемая им контора). Он называл ее самым передовым, самым прогрессивным экономическим центром во вселенной.

— Аналитический доклад Джима был просто потрясающим, — заявил Майкл.

— Вряд ли Эмма его читала, Майкл, — раздался у меня за спиной голос Джима.

Я и правда не читала, но зачем сообщать об этом?

— Верно, и я, похоже, много потеряла, так что, Майкл, может быть, вы объясните мне, в чем суть?

— Разве вы не хотите услышать объяснения из первых уст?

— Нет, идея отличная, — поддержал меня Джим. — Я и сам с удовольствием вас послушаю. Как бы вы описали мой доклад? Мне очень интересно, как вы о нем расскажете.

Майкл глубоко вздохнул. Я немного посочувствовала ему из-за нелепого положения, в котором он оказался.

— Одной фразой! — провозгласила я, с готовностью подняв в воздух большой палец.

— Одной фразой? Ладно, давайте попробуем. Старая присказка о том, что богатство якобы просачивается сверху вниз, является совершенно ложной, но это утверждение вошло в общепринятые теории, которые сейчас привязаны к политике. Или, вернее сказать, были привязаны к политике на протяжении десятков лет.

— Неплохая попытка, — признал Джим.

— Между прочим, сам-то я с этим не согласен, — покачал головой Майкл. — Кроме того, я думаю, что вы говорите с точки зрения морального превосходства.

— Почему вдруг?

— Получается, будто есть какой-то правильный способ делать деньги, я угадал?

— Нет. Мне все равно, как люди делают деньги, лишь бы способы были законные. Мой труд посвящен экономическим принципам, лежащим в основе общества; экономика основана на работе, торговле, производительности. Вот почему, Майкл, оно работает — моделирование. А та часть экономики, где деньги делают деньги? Проценты, кредиты, фондовые биржи? Все это зависит от индивидов или групп индивидов. Наш труд посвящен богатству как показателю социального благополучия.

Джим светился изнутри. Он жил ради этого — чтобы кто-то спрашивал, в чем заключается его работа. Майкл попытался перебить Джима, но тот лишь вскинул руку вверх.

— Я попросту изъял этот принцип — денег, которые делаются из денег, — из государственной экономики, и бинго! Картина совершенно изменилась, и стали ясны переменные величины. Малейшие, порядка тысячной доли процента, изменения тут или там, хоть в налогах, хоть в субсидиях, хоть в соцобеспечении, могут повлиять на баланс.

Несколько разговоров прекратилось, и вокруг нас образовался кружок внимательных слушателей, включая и Алана Бантинга. Он