Динозавр - Dragon Green Страница 6

предыдущего – окружающий мир тонул в мелко трясущемся, желеподобном знойном мареве, насквозь пропитался им, как жирная, промасленная бумага. Евгений переставлял ноги, словно заведенная ключом механическая кукла, уже почти ничего вокруг себя ничего не чувствуя, кроме белого, словно затянутого бельмом, солнечного глаза в выцветших небесах и льющихся от него волн раскаленного гнева. Рубашка с коротким рукавом, которую он зачем-то напялил сегодня вместо обычной футболки, парусиновые брюки, нижнее белье – все было настолько мокрым от пота, как если бы их обладатель только что выбрался из под душа. Носки влажно хлюпали в кожаных мокасинах, подошвы будто кто-то поджаривал снизу на исполинской сковородке. Чрезмерно закрытую одежду еще можно было как-то самому себе объяснять нежеланием лишний раз демонстрировать на публике свои дряблые, неприлично белые, словно брюхо у дохлой лягушки, телеса, но для чего Евгению понадобилось вместо нормальной легкой обуви облачаться в туфли на шнурках и с толстой подошвой – вообще никакого логического обоснования не существовало. Разве что только подсознательное желание хоть как-то отличаться, хоть в чем-то противопоставить себя проклятым "друзьям".

В конце концов, тянувшаяся вдоль берега дощатая балюстрада, по которой тащился Евгений, закончилась – дальше на сером, грязном песке виднелась россыпь одноэтажных строений насколько сомнительного вида, что даже не подходя к ним становилось абсолютно ясно – никакого пива, точно так же, как и вообще чего-нибудь стоящего, там быть не может. Еще дальше вообще никакой цивилизации не просматривалось – лишь узкая, темная полоска волнореза и бескрайнее, до рези в глазах ослепительно сверкающее под огненными солнечными лучами, море.

Единственным выходом было вернуться обратно и попробовать проинспектировать пляж в противоположном от кинотеатра направлении, прогуляться к недостроенному аквапарку – возможно, где-то и обнаружится вожделенный холодильник с пенным хмельным напитком. Он скупит все, что есть в наличии, отнесет Максу и компании, причем, самому ему достанется, в лучшем случае, одна банка, да и то вряд ли… затем, после очередного каскада плоских шуточек, больше похожих на откровенные издевки, его куда-нибудь потащат, упоминал же Макс про какую-то свою "гениальную идею", где будут до вечера использовать в качестве штатного клоуна и объекта для острот, ну а под конец, когда изнуряющий тропический жар временно отступит, а город начнет просыпаться для настоящей курортной жизни, просто отделаются как от надоедливой мухи, пошлют куда подальше, даже не попытавшись выдумать какой-то более менее правдоподобный предлог. "Время для больших и плохих мальчиков, а хорошим давно спать пора. Никогда себе не прощу, если наберешься от нас всякой гадости", – как было сказано ему вчера всегдашним покровительственным тоном, – "Мы тебе завтра все расскажем". При этом, конечно же, не забудут вытрясти в долг пару тысяч "по братски, до получки". Тебе же все равно не надо, ты не куришь и не пьешь, здоровеньким помрешь…

От этих невеселых мыслей в груди у Евгения вновь поднялась такая острая и горькая волна вселенского разочарования и обиды на весь мир, перемешанных с адским коктейлем из дикого отвращения к собственной персоне напополам с еще более сильной жалостью к ней же, что на несколько мгновений все вокруг подернулось размытой, влажной пеленой, а в глазах предательски защипало. От осознания того, что совершенно по детски не сумел удержать слезы, ощущение подлого предательства со стороны всего окружающего мира сперва сделалось совсем уже невыносимым, но затем внезапно сменилось приступом злости. А вот не будет он больше бегать за пивом и, вообще, вести себя как последний убогий балаганный дурачок! Никакого сейчас возвращения к этим садистам, а вместо этого…

Раздумывая, что же он такого сделает, вместо того, чтобы побито ползти обратно к Максу и оправдываться, почему не принес пива, Евгений яростно протер глаза, проморгался… и его взгляд почти сразу уперся в ярко-зеленое пятно на грязно желтом фоне деревянной стены одного из сараев впереди. В первый момент он даже не сообразил на что именно смотрит, но уже через секунду пятно обрело очертания зеленого навеса с большой красной звездой и белыми буквами – HEINEKEN. Под навесом к деревянной стене прилепился длинный прилавок, за которым со скучающим видом восседал дородный дядька в камуфляжной майке-алкоголичке, а по обеим сторонам от него гордо возвышались несколько массивных шкафообразных металлических ящиков со стеклянными дверцами, которые могли быть только холодильными витринами. И даже с такого расстояния можно было разглядеть, что внутри у них не пусто.

Пиво! Из холодильника!! Ледяное!!!

Начавшая было пробуждаться гордость вместе со всеми остальными благими побуждениями моментально опустилась куда-то на самое дно сознания, оставив после себя лишь горький осадок осознания собственного убожества – но Евгений и его немедленно загнал подальше, запретив себе думать о чем-либо кроме насущной задачи – как можно быстрее купить холодного пива. Это почти получилось и даже отчасти смогло вернуть относительно хорошее настроение. Сейчас можно считать, что ему повезло, поэтому главное разжиться десятком ледяных бутылок, а дальше… дальше видно будет.

Соскочив с грязных досок настила балюстрады на еще более загаженный песок, Евгений торопливо заковылял к прилавку. С каждым шагом сердце все больше наполнялось если не ликованием, то чем-то отдаленно на него похожим – "Хайнекена" здесь, конечно же, не было, но за стеклом приветливо поблескивали влажной ледяной испариной ряды разнокалиберной "Балтики" и "Клинского". Мужик за прилавком поднял глаза от кроссворда и осовело взглянул на приближающегося клиента. На вид ему было около пятидесяти и, судя по мясистому испитому лицу, большую часть из оставленных позади лет он явно не отказывал себе в плотских удовольствиях. Помимо пива и холодильников, у него за спиной приткнулось к стене несколько полок с нехитрым, но вполне полезным товаром – снеки, чипсы, крекеры, шоколадки, что-то отдаленно похожее на гамбургеры. Из раздолбанной магнитолы дребезжала какая-то замшелая попса 90-ых.

– Билет? Один?

– Пива! Давай десять… не, двенадцать! Семерку! – выдохнул Евгений одной рукой выуживая из заднего кармана бумажник, а второй тщетно пытаясь хоть немного утереть водопадом струящийся по лицу пот, – И пакет! Не! Два пакета! А полторашки нет? Только по поллитра?

На то, что, в добавок ко всему, здесь имеются еще и пакеты, Евгений, разумеется, не рассчитывал, но мужик понимающе ухмыльнулся, полез куда-то под прилавок и зашуршал пластиком. Груду бутылок даже не придется тащить в руках – везение становилось каким-то уже совсем запредельным.

– Карты не принимаем, аппарат сдох, – возвестил мужик, звеня стеклом и укладывая бутылки, – Только наличка. И сдачи тоже нет, кстати, – добавил он, прилипнув взглядом к появившейся в руке Евгения пятитысячной купюре.

Евгений тяжело вздохнул. Ну, везение же не может быть