Майкл Грубер - Долина костей Страница 60

— Что это? — говорит она, плавно перемещаясь в сидячее положение и указывая на поднос.

— Это блюдо с кексами-магдаленас, — говорит Паз и берет один кекс. — У тебя не оказалось рома, поэтому мне пришлось воспользоваться коньяком. Правда, получилось неплохо.

— О, ну это, право, ни в какие ворота не лезет! За кого ты меня принимаешь? Неужели я похожа на девушку, способную есть магдаленас без рома? Господи, до чего же вкусно!

— Тебе еще не вспомнился дом твоей бабушки в Комбре? — спрашивает Паз.

— Э, да он еще и Пруста читал? Или подхватил на своем «факультете»?

— Вообще-то от Уиллы Шафтель. Мы смотрели ретроспективу «Монти Пайтон», и там было место, где в диком темпе пересказывается Пруст. Ну а потом она знакомила меня с самим Прустом на протяжении всего уик-энда.

— Ну-ну. Знаешь, если часто вспоминать старых подружек, недолго и самому состариться.

— Так же как если подкалывать меня всякий раз, когда я говорю нечто, что, по-твоему, не укладывается в обычный образ тупого копа.

— Кажется, у нас первая стычка.

— Да, но она уже закончилась. Возьми еще кексик.

— Это будет стоить мне семнадцати часов на тренажере. Откуда ты их вообще взял?

— Испек, — отвечает он, наливая кофе.

— Что… ты их испек?! У меня на кухне? Ты повсюду носишь с собой формочки для магдаленас?

— Нет, я воспользовался твоими. Они находились в шкафчике рядом с кухней, на самом дне, в коробке. Нераспакованный набор форм для выпечки. Наверное, чей-то подарок.

— Да, от брата. Он все надеется, что из меня выйдет толковая хозяйка.

— Что ж, я обновил его для тебя. Надеюсь, ты не возражаешь.

— Конечно, возражаю! Никогда больше не обновляй в моем доме формочки для кексов! Господи, какой крепкий кофе!

— Слабый, — возражает Паз. — Почти не пристает к ложке.

Лорна съедает еще один кекс и со вздохом откидывается на подушки. Откровенно говоря, ее слегка мутит, но в остальном ей настолько хорошо, что она решает не обращать на это внимания.

— Мне хочется, чтобы со мной произошло что-нибудь интересное. Буйный секс, по утрам красивые обнаженные мужчины, доставляющие завтрак в постель. Не жизнь, а нудятина: впору кричать.

— Не смеши меня, — говорит Паз.

— Ты на самом деле гей, да? Вот где собака зарыта.

— Боюсь, что так. Я вынужден притворяться, будто люблю женщин, чтобы меня не подняли на смех парни в полицейском участке.

Они хохочут, но Лорна ощущает первые уколы действительности.

«Да, это все здорово, — нашептывает ей дьявол, — ты встретишься с ним еще пару раз, будете спариваться, как кролики, кайф ловить, разговоры разговаривать, а потом он не позвонит день, три, неделю, и ты будешь сходить с ума, не понимать, в чем дело, станешь набирать его номер, оставишь с полдюжины все более раздраженных сообщений, а потом он позвонит и скажет: „Ты звонила? Что у тебя за дело?“ Словно чужой».

Паз улавливает эту перемену.

— Пойду помою посуду, — говорит он и берет поднос.

— Нет, оставь, — возражает она, — я сама этим займусь.

Лорну так и подмывает сказать какую-нибудь пакость, потому что когда все идет слишком уж хорошо, то добром это, конечно же, не кончится, но пока она борется с этим порывом, из висящей на стуле куртки Паза доносятся первые такты «Гуантанамеры».

«Слава богу», — облегченно вздыхает Лорна.

Паз отвечает на звонок. Он долго слушает, изредка вставляя короткие замечания. Лорна встает, накидывает легкое одеяние и относит поднос на кухню. Там безукоризненный порядок, словно никто ничего и не готовил; пахнет кофе и сладкой выпечкой. Моя тарелки, она вдруг чувствует, как к глазам подступают слезы, и вспоминает, что испытывала нечто подобное с ним на пляже. Нет, думает она, это слишком жестоко, мое сердце этого не вынесет, и тут ее тело словно отзывается на эту мысль приступом резкой, ей такой и не припомнить, боли. Лицо и спина покрываются потом. Боль проходит, но к ней, в первый раз за последнее время, возвращается прежний страх. Что-то неладно внутри.

Подавив эту мысль, Лорна возвращается в спальню, но, услышав плеск душа, идет в ванную и присоединяется к нему. Они намыливают друг друга, дурачатся, но потом он вздыхает и говорит:

— Мне нужно ехать на работу.

— Звонок?

— Да, мой напарник. Вскрытие Джека Уилсона показало уровень алкоголя в крови на уровне ноль тридцать шесть.

— Господи, да это смертельная доза!

— Ага, особенно в сочетании с нембуталом: его следы тоже обнаружены. А в машине нашли пустую бутылку из-под дешевой водки. Федералы рассматривают это как несчастный случай, и полиция округа Броуард с ними согласна. Хорошо, мы хоть что-то сумели из них выудить, нам повезло.

Паз выключает душ. Она чувствует, что он уже где-то в другом месте.

Они молча одеваются, он гораздо быстрее, чем она. Паз поджидает ее в кабинете, рассматривая книги, а когда она появляется из спальни в одном из своих невыразительных костюмов, окидывает ее проницательным полицейским взглядом.

— Послушай, ты ведь собираешься сегодня повидаться с Эммилу?

— Да, я хочу проверить ее состояние. А что?

— Можешь ты спросить ее кое о чем для меня?

Лорна колеблется.

— Полицейский вопрос, ты имеешь в виду?

— Честно говоря, нет. Я только хотел узнать, кто свел ее с Дэвидом Паккером.

— Джимми, я правда не могу помочь тебе в твоем расследовании. Это неэтично.

— Да ладно, не бери в голову. Ты хочешь выяснить, не исцелила ли она этого, как там его зовут?

— Это маловероятно.

Некоторое время он смотрит на нее молча, а потом спрашивает:

— У тебя есть какие-нибудь планы на это воскресенье?

Планов у нее нет.

— Значит, мы ужинаем в ресторане. Тебе нужно познакомиться с моей матушкой.

— Ух ты!

— Не бойся, она очаровательная женщина, — говорит Паз. — Все любят Маргариту.

Фрэнк Уилсон жил в кондоминиуме, в современном восьмиэтажном здании на Ли Дженн, в районе Корал-Гейблз. Когда Уилсон впустил их, Паз увидел, что тот плакал. Его глаза были красными, а лицо выглядело так, словно кожа набрякла и отпала от костей. Он все время промокал нос ватным тампоном. Пазу такая реакция показалась странной, но, с другой стороны, сам-то он никогда братьев не терял, да и не имел. Уилсон опустился на кожаный диван, даже не предложив детективам сесть, но оба сели без приглашения и достали блокноты. Желтовато-коричневые ячеистые занавески на больших окнах были плотно задернуты, света Уилсон не включал, так что в комнате стоял полумрак, мешавший наблюдать за выражением лица их информанта.

— Это такой удар, такой удар — дух из меня выбило! — сказал Уилсон. — До сих пор не верится. Чтобы с Джеком, и такое случилось!

— «Такое» это какое? — уточнил Паз.

— Ну, чтобы напился. Сел за руль… — Фрэнк не закончил фразы.

— Он пил много водки, мистер Уилсон? — поинтересовался Моралес.

— Терпеть ее не мог, — ответил брат Джек. — Он считал, что на вкус и запах она как спирт для дезинфекции.

Детективы задумались на секунду, потом Паз спросил:

— Как бы вы описали своего брата, мистер Уилсон? Что он был за человек?

Уилсон слегка выпрямился и устремил взгляд на Паза.

— Что за… Я не понимаю. Катастрофа произошла в Броуарде. Я хочу сказать, почему это интересует полицию Майами?

— Ну, сэр, вам ведь известно, что Джек был косвенно причастен к другому делу, и мы как раз пытаемся свести воедино всю информацию. К тому же… мы думаем, что гибель вашего брата, возможно, потребует дальнейшего расследования. Вы говорите, ваш брат не увлекался спиртным и терпеть не мог водку, значит, логично спросить, с чего это уровень алкоголя в его крови составил три и шесть десятых и откуда в машине взялась пустая бутылка.

Уилсон вытаращился на него.

— Что… вы думаете, его кто-то убил? Они заставили его выпить всю ту водку?

— Либо так, либо накормили нембуталом, чтобы он вырубился, и влили водку через зонд.

У Фрэнка отвисла челюсть.

— С ума сойти, — запинаясь, пробормотал он. — Но кому это могло понадобиться?

Вот этот вопрос и занимал сейчас Паза с Моралесом. Они ехали к дому Джека Уилсона, получив у его брата ключи от жилища покойного и описание его характера. Парень был малость бесшабашный, компанейский, бизнес нагонял на него скуку, в отличие от женщин, но он и дела вел, и в механике разбирался совсем неплохо. Судя по всему, его действительно убили, но к делу их ни племя, ни ФБР не подпустят, а значит, вся эта история заходит в тупик. Уилсон был последней нитью, которая тянулась от убийства аль-Мувалида, и тот, кто обрезал эту ниточку, умело замел следы. Паз не преминул поделиться с напарником и соображением Клетиса Барлоу насчет того, что затевалось все это ради Эммилу Дидерофф, а кровопролитие совершилось, чтобы от чего-то ее отвлечь, вывести из игры.