Всеволод Данилов - Бизнес – класс Страница 60

Фыркнув возмущенно, она подхватила блюда и отошла.

– Все-таки совок, он всегда совок, – удовлетворенно прошипел Бурлюк. Так, чтобы собеседнику стало ясно: речь идет не только об официантке. – Гляжу, в нашем нефтяном деле ты полный лох. Это надо: явился грозный аника-воин, раскопал несколько миллионов долларов недостачи и – вони поднял.

– Двадцать пять. И не недостачи, а чистой кражи. Извините, конечно, за несущественную поправку.

– А тебе, умник, не приходило в голову поинтересоваться, с чего бы это «Нафта» за столько лет не удосужилась истребовать свои «бабки»?

Коломнин насторожился: именно эта мысль его чрезвычайно занимала, и ответа на нее не нашел до сих пор.

– Так я тебе скажу: никогда не считай себя умней других. Нет там давно никаких двадцати пяти. Ты что, всерьез полагаешь, что если кто-то дает крупный кредит?…

– Беспроцентный.

– Тем более – беспроцентный. И делает это за здорово живешь?

– Не за здорово живешь, а за имя господина Фархадова.

– Положим, если б не имя, кредита бы и вовсе не было. Но – не за просто же так!

На стол были поставлены закуски.

– Теперь, надеюсь, все в порядке? – съехидничала официантка.

– Несвежее. Вишь как заветрено, – Бурлюк приподнял листик салата, оглядел с подозрением и брезгливо опустил на тарелку. – Не отравиться бы. Официантку как сдуло.

– Короче, чтоб знал, – десять миллионов долларов из этого кредита еще в девяносто восьмом году раздербанили на три части.

– Треть вам, – подсказал Коломнин.

– Может быть. Но это как раз не важно.

– Треть – угадаю – организатору кредита от «Паркойла». А им тогда был – позвольте припомнить – господин Гилялов!

– Не будем всуе поминать громкие имена, – Бурлюк оглянулся беспокойно. – Тем паче, ничего подобного я не подтверждал. Впрочем, и это не важно. Принципиально, кому ушла последняя треть.

– Вы хотите сказать, что…Салман Курбадовичу?!

– Нет. Этого я утверждать не могу. Старикан досканально знает, как и куда пробуриться, чтобы зафантанировало. А как и через какие скважины фонтанируют деньги, – это не к нему. Все вопросы были решены с фактическим руководителем – сыном его Тимуром.

И, будто сказал вещь самую обыденную, взял кончиками пальцев дольку красного перца и, поморщившись, опустил в рот.

Коломнин почувствовал себя оглушенным. Тем более увидел – Бурлюк не врет.

– Но Тимур…Он же все силы клал на это месторождение.

– Как же, как же. Премного наслышан про стахановские его усилия. Но и о себе, как видишь, не забывал. Тем более как раз в августе девяносто восьмого после обвала так все зашаталось, что неизвестно было, чем закончится. А деньги в кармане, они всегда греют.

– И – Салман Курбадович… что, знал?

– Не думаю. Все было в руках Тимура. К чему старика посвящать? Тем паче – Салман всегда, между нами, был чуток от другого мира. Он больше по части о геополитике порассуждать. Мог не понять.

– То есть Тимур, по-вашему, получается элементарный вор, который обокрал и собственного отца, и собственную компанию.

– Почему «по-моему»? Так и было. Только не надо спешить о людях думать хуже, чем они есть. Тем более о Тимуре. Видел он, что у отца деньги не задерживаются. Вот и подумал за обоих. Да и о компании побольше нашего с вами радел. Просто, в отличие от папаши, считать умел и анализировать, как другие состояния делают: не умыкнешь, не проживешь. Трубу можно было довести оставшейся пятнашкой. А уж потом, как хлынуло бы потоком, – все разом перекрылось.

– Так что ж оставшуюся пятнашку после его смерти не вернули? – Коломнин с трудом переваривал услышанное.

– А потому что самого Тимура вскорости убили.

– Вы?! – вырвалось у Коломнина.

– Что я? «Заказал» его, что ли? – Бурлюк так поразился предположению, что даже не обиделся. – Мне-то он зачем мертвым?

– А хотя бы, чтоб «трешку» эту самую не платить.

– Лох ты все-таки. «Трешку» свою он честно получил. На все документальные подтверждения имею. Да и по поставкам «левого» конденсата у нас с ним полный консенсус наметился. А «пятнашку» зажал, потому что не дурак. Тимур убит. Фархадов вовсе от дел отошел: в прострацию старческую впал. «Железку» перекрыли. Конденсат через подставные фирмы пустили. Я хоть и за рубежом сижу, но людишки-то свои повсюду сохранились. Не тупой – сразу увидел: сдувают компанию. А раз так, какого рожна каким-то аферюгам пятнадцать лимонов отдавать? Чтоб они их по карманам распихали? У меня у самого карманы имеются.

– Про то знаю. Тонкие вы, как погляжу, нефтяные люди. Только мне вот вашей утонченности не хватает. Так что не сочтите за труд – для чего вы мне всю эту сагу рассказали?

– Что ж ты такой непонятливый? У вас ведь все на Фархадове держится. Прежде, в молодости, скандалюга был известный. Многим жизнь попортил, – в словах этих легко угадывалось особое чувство. Похоже, в далекие советские времена нефтяник Фархадов не давал спокойно существовать чиновнику минтопа Бурлюку. – Но теперь опора ваша сильно обветшала. Он ведь памятью сына живет. А ну как дойдет информация, что имя сынка в прессе опорочить могут? Ведь если с Фархадовым что случится, – а сердечко-то не вам говорить! – заметут месторождение со свистом, так что и банку ничего не достанется. Всей стаей бросятся. Охотников на лакомый кусок ого-го! Одно его имя пока и удерживает.

– И что предлагаете? – Коломнину едва удавалось сохранять видимость спокойствия.

– Мир. Историю с кредитом пока херим, – иск из Гамбургского суда отзываете. Очень он нам не ко времени. А деньги через годик начнем, благословясь, помаленьку выплачивать. В свою очередь обещаю дивиденды выплатить полностью. Тоже где-то через годик. Ну, и ваше сотрудничество в этом вопросе – хоть меня и предупреждали, что вы навроде Салмана. Но, если пожелаете, готов оценить соответственно. Миллион мало не покажется?

Воцарилось молчание. Коломнин, наклонив голову, глубоко дышал, стараясь преодолеть подступившую ярость.

– Имею контрпредложение, – в тоне его появилась взвинченная веселость, заставившая Бурлюка насторожиться. – Вы немедленно выплачиваете «Нафте» пять миллионов долларов, которые позволят ей рассчитаться с банком. Выплату остальных пятнадцати миллионов можно растянуть на год – два. Что касается украденных десяти, то – учитывая деликатный характер ситуации, решим после, в узком кругу.

– Чего еще изволите?

– В противном случае все это сделает новое руководство «Руссойла»: «Нафта» как акционер вчера направила официальное требование о срочном созыве собрания для заслушивания отчета дирекции. Так что через месяц…

– Это вряд ли. Собрание, согласно НАШЕМУ уставу, считается действительным, если присутствуют не менее трех акционеров из четырех. А вас будет только двое. Так что, увы, – Бурлюк сочувственно развел руки.

– Ничего, мы тут же назначим повторное, еще через месяц, – с той же нежнейшей гримасой успокоил его Коломнин. – А оно будет действительно даже при двух участниках. В соответствии с НАШИМ уставом.

Взгляды перехлестнулись, и гаденькие улыбочки смылись с лиц.

– А если вы попробуете шантажировать господина Фархадова, – теперь Коломнин, боясь сорваться на крик, говорил свистящим шепотом, – то предупреждаю: мы не просто сменим руководство, но проведем тщательную ревизию. Почему-то мне кажется, что Гамбургской налоговой полиции там будет над чем поурчать.

Бурлюк прикрыл глаза, нашарил салфетку, аккуратненько промокнул полные влаги губы.

– Стало быть, впереди у меня два месяца? – уточнил он.

– И это самое большее.

– Ну-ну. Тогда не буду терять времени, – Бурлюк поднялся, глубоко поклонился. – Честь имею.

– Честь имею, – с той же приятцей приподнялся Коломнин.

Бурлюк шагнул из-за стола и едва не наткнулся на подходящую к столику официантку. В руках у нее были все те же два блюда, очевидно, вынутые из микроволновки.

– Так горячее же, – пролепетала она, поняв, что клиент уходит.

– Вовремя подавать надо. А салат дрянь. И сама ты – дура! – не сдерживаясь больше, рявкнул Бурлюк и, отбросив оказавшуюся на пути скамейку, зашагал прочь.

– И за такие деньги терпеть?! – официантка швырнула блюда на стол. Видно, исчерпав запас выдержки, злобно уставилась на Коломнина. – Да пусть меня лучше выгонят, но скажу. Видала козлов. Но этот твой – всем козлам падла!

– Ваша правда, – охотно согласился Коломнин. Только что он нажил злобного, не привыкшего останавливаться перед препятствиями врага.

На его плечо легла чья-то рука. Над Коломниным стоял коротковолосый посетитель, все это время сосавший пиво из полупустой кружки.

– Думал, драться начнете, – мягко произнес он. – А вы успокойтесь. Генделя любите?

– Кого?!

– Вот и чудненько. Сейчас побалую.

Странный посетитель удалился внутрь павильона. Круглая голова его вытянулась вперед. Отставленные в стороне руки безмятежно болтались на прямых плечах, будто пустые ведра на коромысле.