Лев Пучков - Джихад по-Русски Страница 61

— Все будете греться? — поинтересовался Исрапи.

— Да, все, — кивнул Ахмед, не заручившись поддержкой «соратников».

— Али, сделай три! — крикнул Исрапи вслед ломанувшемуся к кирпичному строению внуку. — Идите, я сейчас простыни принесу, — и усеменил в дом.

— Оно много себе позволяет, — отмороженным голосом заметил Мо, на ходу неуловимым движением достав из спинки «разгрузки» один из своих боевых ножей с тяжеленной ручкой, залитой свинцом, подбросив его на три оборота, поймав за ручку и так же ловко упрятав обратно.

— Я всегда заказывал ванны на всех, кто приезжал со мной сюда, — поспешил пояснить Ахмед, обращаясь к Антону — на Мо он старался не смотреть. — Тут всегда безопасно, охрану выставлять не надо…

— Сказал так сказал, — невозмутимо пожал плечами Антон и напомнил Мо:

— Говори по-чеченски. Или вообще молчи.

— Есть, командир, — буркнул Мо по-русски и тотчас же обратился по-чеченски к Ахмеду:

— Как здоровье родителей? Как перезимовал ваш скот? Не попробовать ли нам шашлык?

Ахмед затравленно втянул голову в плечи, опасливо покосился на Мо и выдавил:

— Насчет шашлыка — не знаю… Это, наверно, долго…

— Шутит, — успокоил его Антон. — Не обращай внимания…

Внутри строения оказалось неожиданно чисто и аккуратно. Два помещения, отделанные кафелем. То, что поменьше, — своеобразный предбанник: вешалка, шкафчики для одежды, стол, две дубовые скамьи. Большее помещение — зал с десятком ванн и средних размеров бассейном посреди. Единственный, пожалуй, недостаток — мрачновато здесь было. Лучей скудного зимнего солнца, проникавших через стеклоблоки, расположенные под самой крышей, было явно недостаточно, чтобы полноценно осветить просторное помещение. Дизель же, судя по отсутствию характерного гудения, был для Исрапи непозволительной роскошью.

«А пожалуй, на морг похоже, — подумал Антон. — Только столов нету и трупиками не пахнет…»

Пока раздевались, Али набрал три стоящие рядом ванны из пожарной кишки, подведенной к источникам. Помогли Ахмеду усесться в среднюю ванну, раненую руку заботливо укутали в пластиковый пакет, осторожно уложили на бортик, затем сами забрались в исходящую вонючей серой воду. Все чинно-благородно: посередке — вождь, верные телохранители по бокам. Голый Ахмед заметно комплексовал: на фоне поджарых санитаров ЗОНЫ, обвитых игривыми змеями тренированных мышц, откормленный абрек выглядел рыхлым барчуком, привыкшим жрать сверх меры и давненько забывшим, что такое суточный пеший переход.

— Простыни на вешалке, — возник из серных клубов Исрапи. — Ну, как вам?

— Все нормально, — ответил Ахмед. — Покушать что-нибудь сделай. Ты знаешь — я как посижу, потом аппетит как у волка.

— Хорошо-хорошо, — Исрапи заторопился к выходу. — Вы сидите, не спешите, сейчас Айна мясо приготовит…

— Пусто, — доложил Мо через минуту после того, как за хозяином закрылась дверь. — В раздевалке никого нет.

— Очень хорошо, — Антон привык безоговорочно полагаться на феноменальный слух младшего боевого брата. — Рация. Ствол.

Мо метнулся в предбанник, притащил Антонов «Кенвуд», замаскированный во флаконе из-под шампуня, ПСС,[29] упрятанный в соответствующим образом разрезанную губку, и два своих ножа. Отдав командиру губку с пистолетом и рацию, уселся обратно в ванну и, пристроив клинки на груди, блаженно зажмурил глаза.

Ахмед, оживленно сверкнувший было глазами при виде ножей, заметно поскучнел. Плохо нохче без ножа да совсем голому. Особенно когда знает нохча, что очень скоро придет брат по вере, чтобы персонально с ним, голым нохчей, разделаться. Нож — хорошее оружие в умелых руках.

— Оно воображало, что мы ему дадим нож, — не размыкая глаз, заметил Мо. — Оно не хочет умирать безоружным. Оно не знает, что оно — уже труп…

— Какой злой человек, — еле слышно пробормотал Ахмед, адресуясь к Сычу. — Совсем больной…

— По-чеченски, — напомнил Антон, пристраивая губку под голову на край ванны и проверяя, удобно ли будет доставать ПСС.

— Как перезимовал ваш скот? — спохватился Мо, переходя на чеченский. — Стой, стрелять буду! Лежать! Сопротивление бесполезно! Мне нравится твоя сестра. Она печет замечательные лепешки. Этой осенью мы приглашаем весь ваш аул на нашу свадьбу… Ахмед отвернулся и скрипнул зубами.

— Говорливый ты наш, — недовольно сказал Антон. — Прекрати нервировать нашего друга. Отдыхайте, пока есть возможность…

…Идея насчет прокатиться утречком через заставу, сами понимаете, принадлежала полковнику Шведову. Полковник с Барином накануне проехались по предстоящему маршруту под личиной прокурорских: липовые ксивы, холеные лица, никаких проблем. Посмотрели, подтвердили топосъемку полугодовой давности (полгода назад команда работала в этом районе), провели подробную рекогносцировку.

— Не получится пешком, — отверг предложение Антона полковник. — Кто даст гарантию, что они будут ходячие? Если все получится не так, как хотели, вы что — на себе их потащите? Знаю, знаю, нехорошо через КПП — с пленным. Но у нас очень мало времени…

Первоначально затея с Арзу гляделась слабенькой в силу причин чисто технического характера. Нет, весь объем необходимых данных наличествовал. Ахмед подробно объяснил, где проживает тейп Гулаевых, показал на плане города наиболее удобные маршруты подходов к усадьбе, дал примерный численный состав тейпа — он пару раз бывал у Гулаевых в гостях, кое-что запомнил. Но вот тут все приятные подробности заканчивались и начинались непроходимые трудности.

Черноводск — большущее село, именуемое склонными к преувеличениям нохчами городом. Здесь с незапамятных времен располагаются несколько санаториев, здравниц и частных лечебниц типа «Гарячего Ключьа» Исрапи. В этих здравницах в первую чеченскую, да и в настоящее время успешно лечатся и отдыхают раненые «духи» чуть ли не со всей Ичкерии. В селе проживают несколько больших тейпов с примыкающим к ним людом, имеется своя администрация и разрешенный федеральным командованием здоровенный отряд самообороны, из бойцов которого регулярно формируется так называемая «чеченская милиция» — те же «духи», только вроде бы раскаявшиеся и легализовавшиеся. Не город — «пятая колонна» в тылу федеральных войск, ударно пестующая бойцов для действующих полевых командиров и легально формирующая подразделения «правоохранительных органов» Ичкерии — читай, новую армию, с которой нам предстоит воевать в недалеком будущем.

Тут самое время для несведущего читателя коротенько пояснить, отчего командование федеральное терпит такое положение дел и не пресекает всю эту трихомундию на корню. Пока наши хлопцы нежатся в воняющих серой ваннах, у нас есть несколько минут.

Вся суть в патологической несопоставимости мента-итетов.

Командование наше мыслит цивилизованными нормами, оно родилось и выросло в социалистическом псевдогуманном мире, полном братской любви и интернационализма, и настойчиво пропагандирует нерушимый постулат: «Мы с народом не воюем. Мы вообще не воюем. Мы проводим контртеррористическую операцию против отдельно взятых бандитов».

Ему, командованию, так положено — иначе нельзя. Иначе на Старой площади и в Европе не поймут.

А нохчи мыслят своими категориями. Категории у них просты донельзя: есть родовичи из тейпа — это хорошие, и есть другие нохчи — не родовичи, к которым следует относиться с известной долей настороженности, но вполне дружелюбно. Существует также небольшой конгломерат не нохчей, во всем нохчей поддерживающий. Абхазы-мусульмане, например, арабы-спонсоры, которые нохчами активно и беззастенчиво пользуются, и ряд других господ. Остальные — чужие.

Чужие могут быть либо врагами, либо рабами — это закон. Если враг слаб, его нужно либо убить, либо пленить и обратить в раба. Третьего не дано. Ни один нормальный нохча не потерпит, чтобы слабый враг спокойно разгуливал у него под носом и занимался своими делами. Либо труп, либо раб — вот истина.

Если же враг силен и убиению, равно как и пленению, вот так запросто не подлежит, его нужно обмануть, ввести в заблуждение, перехитрить любыми доступными способами, чтобы в конечном итоге максимально ослабить или загнать в такую ситуацию, в которой он будет стеснен либо бессилен. А когда он ослабнет, опять же — обратите внимание — убить либо пленить.

Нохчам на цивилизованные нормы, гуманизм и подобное пиплолюбие глубоко плевать, у них это в генотипе заложено, они так воспитаны и в этом совсем не виноваты. Это просто совершенно другой менталитет, коренным образом отличный от нашего, с этим нужно считаться и ни в коем случае нельзя даже пытаться подтягивать этот их менталитет к нашему, ничего хорошего из этого не выйдет. Ну-ка, попробуйте заставить лемура и пиранью существовать в одном жизненном пространстве и по единому распорядку! С удовольствием посмотрю, как это у вас выйдет!