Дэвид Кейс - Таящийся ужас 2 Страница 61

— Ну скажи, Элен, разве это не великолепно? — воскликнул он, задыхаясь от переполнявшего его возбуждения.

— Согласна, Андре, но все же, надеюсь, меня ты таким образом транспортировать не станешь. Что-то очень уж боязно оказаться вот так на другом конце, наподобие этой пепельницы.

— Что ты хочешь сказать?

— Ты помнишь, что было написано на ее днище?

— Ну конечно: «Сделано в Японии». Великолепная подделка под наш «типично английский сувенир».

— Буквы и сейчас на месте, но… посмотри, Андре.

Он взял пепельницу у меня из рук, нахмурился, подошел к окну. Я поняла, что до него наконец дошло, почему я считала этот его эксперимент довольно странной забавой.

Буквы и слова были те же самые, но написаны они были задом наперед:

Не говоря ни слова, будто напрочь забыв обо мне, Андре бросился прочь из лаборатории. Увидела я его лишь на следующее утро — усталого, небритого, после бессонной ночи непрерывной работы.

Несколько дней спустя у Андре получился новый «перевертыш», после чего он несколько недель был сам не свой, все бегал туда-сюда, нервничал и постоянно огрызался. Какое-то время я относилась ко всему этому достаточно терпимо, но, будучи сама горячей по натуре, как-то однажды сорвалась, и мы основательно повздорили — кстати, из-за какого-то пустяка, — однако я выговорила ему за всю его угрюмость и грубость.

— Извини, дорогая, — сказал он тогда. — На меня свалилась куча проблем, и я поневоле стал срывать на тебе свою досаду. Понимаешь, дело в том, что моя первая попытка перемещения в пространстве живого существа обернулась полным провалом.

— Андре! — воскликнула я. — Ты ставил свои опыты на Дандэло?!

— Да. Откуда ты знаешь? — как-то робко спросил он. — Процесс, дезинтеграции прошел великолепно, однако он так и не восстановился.

— О Андре, что же тогда с ним случилось?

— Ничего… просто нет больше нашего Дандэло. Одни лишь кошачьи атомы, блуждающие во Вселенной. Один лишь Господь Бог знает, где он сейчас.

Дандэло был маленьким белым котенком, которого наш повар однажды подобрал в саду и потом старательно подкармливал. Теперь-то я узнала, куда он исчез и, надо сказать, не на шутку рассердилась, но у мужа и без того был такой несчастный вид, что я не произнесла ни слова.

В последующие несколько недель я его почти не видела. Обычно он просил приносить ему еду прямо в лабораторию. Я уже почти свыклась с тем, что, просыпаясь рано поутру, обнаруживала его постель нетронутой. В другие времена, когда он приходил глубоко за полночь, в спальне воцарялся настоящий бедлам, который может остаться лишь после мужчины, встающего затемно и бродящего повсюду в поисках своих вещей.

Как-то он пришел домой обедать — улыбка бродила по его лицу, и я поняла, что с проблемами покончено. Это выражение радости, однако, мгновенно исчезло, когда он заметил, что я собралась уходить.

— А, так ты не побудешь со мной? — грустно проговорил он.

— Да, Дриллены пригласили меня на партию в бридж. Впрочем, если хочешь, я могу позвонить им и отказаться.

— Нет-нет, не надо, все в порядке.

— Не все в порядке. Ну, дорогой, давай рассказывай!

— Видишь ли, мне наконец удалось добиться поистине поразительных результатов и я бы хотел, чтобы ты была первым свидетелем этого чуда.

— Великолепно, Андре! Ну конечно же, я с радостью поприсутствую при этом.

Я быстренько позвонила соседям, сказала им, что очень сожалею, ну и все такое прочее, после чего бросилась на кухню и сказала кухарке, что у нее есть ровно десять минут на приготовление, как я выразилась, «праздничного обеда».

— Прекрасная идея, Элен, — сказал муж, когда служанка украсила стол свечами и принесла бутылку шампанского. — Мы отпразднуем это событие бутылкой реинтегрированного шампанского! — С этими словами он взял у нее из рук поднос и скрылся с ним за дверями лаборатории.

— А ты уверен, что после всех этих превращений оно не потеряет своего вкуса? — спросила я, забирая поднос, чтобы он мог открыть двери и зажечь свет.

— Не бойся. Сама все увидишь! Неси его сюда, — проговорил он, указывая в сторону недавно купленной будки телефона-автомата, которую переделал под свой «передатчик». — А теперь ставь вот сюда, — добавил он, втискивая внутрь будки стул.

Аккуратно прикрыв дверь будки, он провел меня в противоположный угол комнаты и дал мне очень темные солнцезащитные очки. Затем сам надел точно такие же и прошел к пульту управления «передатчика».

— Ну как, готова? — спросил муж, выключая весь свет. — Только без моей команды очки не снимай.

— С места не сойду, дорогой. Начинай, — сказала я, не отрывая взгляда от подноса, который чуть поблескивал в мерцающем зеленоватом свете, пробивавшемся сквозь стеклянную дверь телефонной будки.

— Начинаю, — проговорил Андре и прикоснулся к выключателю.

Все пространство помещения озарилось в свете ярко-оранжевой вспышки. Внутри будки появился чуть потрескивающий огненный шар, и я сразу же ощутила на лице, шее и руках исходящее от него тепло. Все это продолжалось какую-то долю секунды, потом у меня перед глазами заплясали бесчисленные черные крапинки с зеленой окантовкой — такое бывает после того, как взглянешь на солнце.

— Вуаля! — воскликнул Андре. — Можешь снимать очки.

Немножко театральным жестом муж распахнул дверцу кабины.

В принципе, я была предупреждена о том, что должно произойти, однако не смогла сдержать изумленного возгласа, когда обнаружила, что и стул, и стоявшие на нем поднос с бутылкой шампанского и бокалами исчезли.

Столь же церемонно Андре взял меня за руку и повел в соседнюю комнату, где стояла точно такая же будка. Широко распахнув дверь, он с триумфом поднял со стула поднос с бутылкой шампанского.

Чувствуя себя кем-то вроде добродушной и доверчивой «подсадной утки», выводимой на сцену магом-волщебником, я с трудом удержалась от того, чтобы не проговорить: «Это все как-то подстроено при помощи зеркал», — поскольку чувствовала, что это бы не понравилось Андре.

— А ты действительно уверен, что его можно пить? — вновь спросила я, когда муж выстрелил пробкой в потолок.

— Абсолютно уверен, Элен. — Он протянул мне бокал. — Но это пустяки. Выпей, а потом я покажу тебе кое-что поистине поразительное.

Мы вернулись в первую комнату.

— О Андре, вспомни нашего бедного Дандэло!

— Это всего лишь морская свинка, хотя я уверен, что и с ней все будет в полном порядке.

Он поставил маленькое мохнатое существо на зеленый кафельный пол будки и быстро захлопнул дверь. Я снова надела темные очки и вновь увидела и почувствовала очередную ярко-оранжевую вспышку.

Не дожидаясь, пока Андре откроет дверь будки, я бросилась в соседнюю комнату, где все так же горел свет, и заглянула в будку «приемника».

— О Андре! Мой дорогой! Она там, все в порядке, — восхищенно воскликнула я, глядя как маленький зверек беспрестанно семенит ножками по полу будки. — Это просто великолепно, Андре! Работает! У тебя получилось!

— Надеюсь на это, но надо все же проявить некоторое терпение. Думаю, что окончательный результат удастся получить через несколько недель.

— Почему через несколько недель? Да ты посмотри, разве и так неясно, что с ней абсолютно все в порядке.

— Похоже, но надо будет проверить, все ли в порядке с ее внутренними органами, а это потребует времени. Если эта животинка и через месяц будет чувствовать себя в полной здравии, вот тогда мы с полным основанием сможем сказать, что действительно добились успеха.

Я упросила Андре, чтобы он позволил мне самой поухаживать за свинкой.

— Не возражаю, только пожалуйста, постарайся не закормить ее до смерти, — согласился он и ухмыльнулся, наблюдая за моим пылающим восторгом лицом.

Тем не менее Андре не позволил мне взять Гоп-Ля — так я назвала свою новую любимицу — из общей клетки, так что пришлось ограничиться тем, что повязала я ей на шею розовую ленточку и стала кормить два раза в день.

Довольно скоро Гоп-Ля привыкла к своей ленточке и стала по-настоящему ручной, хотя мне этот месяц показался целым годом.

И вот однажды Андре посадил в «передатчик» нашего коккер-спаниеля по кличке Микет. Мне он заранее ничего не сказал, потому что догадывался, что я ни за что не соглашусь на подобный эксперимент с собакой. Когда он наконец признался, Микет уже чуть ли не с десяток раз прошел через процедуру перемещения, неизменно выражая неподдельный восторг по поводу переживаемых при этом чувств: едва выбравшись из «реинтегратора», он как очумелый снова бросался в первую комнату и принимался царапать когтями дверь будки, чтобы отправиться в очередной «полет», как называл эту процедуру Андре.

Я ожидала, что уж теперь-то Андре пригласит кого-нибудь из своих коллег, в том числе по министерству авиации, чтобы они тоже поприсутствовали при эксперименте. Обычно он так всегда делал по завершении работ и прежде, чем представить им официальный отчет, который неизменно сам же отпечатывал на машинке, приглашал специалистов на финальную серию испытаний. Однако в этот раз он лишь продолжал свои работы. Как-то утром я спросила его, когда же он намеревается организовать свою традиционную «сюрпризную» вечеринку — мы так это называли, — но он несколько удивил меня.