Дэн Симмонс - Темная игра смерти. Том 1 Страница 64

Мне каким-то образом удалось разыскать кольцо, которое делала здесь федеральная дорога, и я поехала по ней на север. Увидев указатель поворота на аэропорт, я немного притормозила. Моя сумка, вполне возможно, все еще стоит там, рядом с телефоном. Я легко могла улететь другим рейсом. Но я проехала указатель, не останавливаясь. Ничто на свете не могло бы теперь заставить меня ступить в тот хорошо освещенный мавзолей, где звучал голос Нины. Меня пробрала дрожь, когда перед глазами возникла картина зала ожидания для отлетающих пассажиров, где я была всего два часа назад – или вечность? Там в чопорной позе сидела Нина, все еще в своем элегантном розовом платье, в котором я видела ее в последний раз. Руки ее были сложены на сумочке, которую она держала на коленях, во лбу дырочка с десятицентовую монету и все увеличивающийся синяк; она широко улыбалась, показывая белые зубы, сточенные до игольной остроты. Нина собиралась сесть в самолет. Она ждала меня.

Я все время поглядывала в зеркальце, меняла полосы, дважды съезжала с шоссе и тут же возвращалась обратно с противоположной стороны. Невозможно было сказать с уверенностью, преследует меня кто-нибудь или нет, но я решила, что, скорее всего, нет. Фары встречных машин слепили глаза, руки снова стали дрожать. Я слегка приоткрыла окно, и холодный воздух царапнул меня по щеке. Я пожалела, что не взяла с собой ту бутылку виски.

На дорожном указателе мелькнула надпись: I-85, Шарлотт, Северная Каролина. Я терпеть не могла север, отрывистую речь янки, блеклые города, резкий холод и дни без солнца. Человек, хорошо знавший меня, знает также, что я ненавижу северные штаты, особенно зимой, и постараюсь игнорировать их, если только это будет возможно.

Вместе с потоком автомобилей я свернула на эстакаду на выезде из города. На знаке поперек дороги высветилась люминесцентная надпись: Шарлотт, Северная Каролина, 240 миль; Дарем, Северная Каролина, 337 миль; Ричмонд, Вирджиния, 540 миль; Вашингтон, округ Колумбия, 650 миль.

Изо всех сил вцепившись в руль, пытаясь не отставать от остальных машин, летящих с сумасшедшей скоростью, я помчалась в ночь, на север.

– Эй, мисс!

Мгновенно проснувшись, я непонимающе уставилась в некое видение всего в нескольких дюймах от своего лица. Яркий солнечный свет падал на длинные редкие волосы, наполовину закрывавшие лицо, больше похожее на морду какого-то грызуна. У видения были крохотные бегающие глазки, длинный нос, грязная кожа и тонкие обветренные губы. Оно выдавило улыбку, и я на мгновение увидела острые желтые зубы. Один передний зуб был сломан. Мальчишке было лет семнадцать, не больше.

– Мисс, вы не в мою сторону едете?

Я выпрямилась на сиденье и тряхнула головой. От солнечного света позднего утра в машине было тепло. Я оглянулась вокруг, поначалу не понимая, почему сплю в машине, а не дома, в своей кровати. Потом вспомнила эту бесконечную ночь, проведенную за рулем, и жуткий груз усталости, которая в конце концов заставила меня свернуть на площадку для отдыха. Сколько я проехала? Смутно вспомнилось, что незадолго до того, как остановиться, мимо промелькнул знак поворота на Гринсборо, штат Северная Каролина.

– Мисс? – Существо постучало в окно машины костяшками пальцев с грязными ногтями.

Я нажала на кнопку, чтобы опустить стекло, но ничего не произошло. На секунду меня охватило острое чувство клаустрофобии, но тут я догадалась включить зажигание. Все в этом нелепом автомобиле, оказывается, работало на электричестве. Судя по индикатору, бак был почти полон. Я вспомнила, что несколько раз за ночь останавливалась, потом ехала дальше, прежде чем нашла заправочную станцию, где не было сплошного самообслуживания. Что бы ни случилось, я не собиралась опускаться до того, чтобы самой качать бензин. Окно с тихим гудением открылось.

– Подвезете меня, мисс? – Голос мальчишки, эдакое гнусавое нытье, был таким же отвратительным, как и весь его облик. На нем была грязная военная куртка, а из багажа – небольшой рюкзачок и скатка одеял. За его спиной по федеральному шоссе катили автомобили, на ветровых стеклах поблескивали солнечные лучи. Я вдруг снова почувствовала себя свободной, словно удрала из школы с уроков. Парень шмыгнул носом и утерся рукавом.

– Далеко вы направляетесь? – спросила я.

– На север.– Мальчишка пожал плечами.

Я не в первый раз изумилась тому, как можно было вырастить целое поколение людей, не способных ответить на самый простой вопрос.

– Ваши родители знают, что вы путешествуете по дорогам?

Он снова пожал плечами, точнее, одним плечом, словно на большее у него не хватило энергии. Я сразу поняла, что мальчишка определенно убежал из дому, он, скорее всего, воришка и, возможно, очень опасен для любого, кто сделает глупость и возьмет его к себе в машину.

– Садитесь.– Я нажала кнопку, отпирающую дверь справа от водителя.

В Дареме мы остановились, чтобы позавтракать. Парень некоторое время хмуро рассматривал картинки в меню, потом искоса глянул на меня:

– Я не могу… То есть у меня нет денег, чтобы заплатить. У дяди много, он даст мне, а пока вот…

– Ничего,– усмехнулась я.– Угощаю.

Он ехал к своему дяде в Вашингтон – так, по крайней мере, мы оба предположительно считали. До этого, когда я попыталась уточнить, куда же он все-таки направляется, мальчишка бросил на меня свой косой взгляд, так похожий на взгляд грызуна, и спросил:

– А вы куда едете?

Я ответила, что мой пункт назначения Вашингтон, и тогда он подарил мне еще одну свою мимолетную улыбку, показав желтые от никотина зубы.

– Вот-вот, там мой дядя живет. Туда я и еду. В Вашингтон…

Молодой человек пробурчал свой заказ официантке и, поигрывая вилкой, сгорбился над столом. Как и в случае со многими другими молодыми людьми в эти дни, мне трудно было предположить, то ли он действительно умственно отсталый, то ли просто до жалости плохо воспитан и образован. Мне кажется, люди моложе тридцати сейчас неизбежно попадают либо в одну, либо в другую категорию.

Я сделала глоток кофе и спросила:

– Вы говорите, вас зовут Винсент?

– Ага.

Мальчишка опустил физиономию к чашке, как лошадь на водопое. При этом издаваемый им звук напоминал то же самое.

– Приятное имя Винсент. А как дальше?

—А?

– Как ваша фамилия, Винсент?

Мальчишка снова нагнулся над чашкой, чтобы выиграть время и подумать. Быстро, как зверек, он глянул на меня:

– Винсент Пирс.

Я кивнула. Он чуть было не сказал Винсент Прайс. В конце шестидесятых я как-то познакомилась с Прайсом на аукционе предметов искусства в Мадриде. Он был очень мягким и по-настоящему интеллигентным человеком, а его большие ухоженные руки постоянно находились в движении. Мы говорили об искусстве, кулинарии, испанской культуре. В то время Прайс покупал предметы оригинального дизайна для какой-то чудовищной американской компании. Мне он показался восхитительным. И только много лет спустя я узнала о его ролях в этих мерзких фильмах ужасов. Возможно, они с Вилли какое-то время работали вместе.

– И вы предполагаете добраться до своего дяди в Вашингтон автостопом?

– Ну…

– У вас сейчас, конечно, рождественские каникулы. Занятий в школе нет.

– Ну…

– В каком же районе Вашингтона живет ваш дядя? Винсент сгорбился над чашкой. Его волосы висели, как засаленная гирлянда. Каждые несколько секунд он лениво поднимал руку и отбрасывал прядь волос с лица. Жест повторялся бесконечно, как тик, и просто бесил меня. Я наблюдала этого бродягу меньше часа, а его манеры уже выводили меня из себя.

– Возможно, в пригороде? – подсказала я.

– Ага.

– В каком именно, Винсент? Вокруг Вашингтона довольно много пригородов. Может, мы будем проезжать то место, где живет ваш дядя, и я подвезу вас к дому. Он, наверное, живет в дорогом районе?

– Ну. Мой дядя… у него полно бабок… У нас вся семья такая.

Я невольно взглянула на его вонючую армейскую куртку – под ней виднелась драная футболка. Перепачканные джинсы в нескольких местах протерлись до дыр. Конечно, я понимала, что в наши дни одежда ничего не значит. Винсент с его гардеробом вполне мог оказаться внуком миллиардера вроде Дж. Пола Гетти.

Я вспомнила великолепно отутюженные шелковые костюмы, которые носил Чарлз. Вспомнила, как тщательно подбирал подходящую случаю одежду Роджер Харрисон: плащ и дорожный костюм даже для самых коротких поездок, бриджи для верховой езды, черный галстук и фрак вечером. В том, что касается одежды, Америка определенно достигла вершины равенства всех со всеми. Для всей нации выбор одежды ныне был сведен к наименьшему знаменателю – рваным грязным джинсам.

– Чеви-Чейс? – спросила я.

– А? – Винсент покосился на меня.

– Я имею в виду пригород. Может, это Чеви-Чейс? Он мотнул головой.

– Бетесда? Силвер-Спрингс? Такома-Парк? Парень усиленно морщил лоб, словно вспоминая все эти названия. Он уже хотел что-то сказать, когда я его опередила: