Нельсон Демилль - Игра Льва Страница 64

– На нашем совещании присутствует Эдвард Харрис из ЦРУ.

Вот так. А мне казалось, что Джеку будет достаточно сказать: «Это Эдвард Харрис, вы сами знаете, откуда он».

– Мистер Харрис работает в отделе по борьбе с терроризмом, – добавил Джек.

А еще эти парни из ЦРУ, в отличие от агентов ФБР, всегда пользуются полными именами. То есть не Эд, а Эдвард Харрис. Похоже, Тед Нэш был исключением из этого правила, и у меня мелькнула блестящая мысль назвать его при следующей встрече Тедди.

Надо сказать, что я обычно не присутствовал на совещаниях подобного уровня, да и Кейт тоже. Но поскольку мы были свидетелями и участниками произошедших событий, по поводу которых и собрали совещание, то решили пригласить и нас с Кейт. Не знаю, хорошо ли это.

Тем временем Джек Кениг начал свою речь:

– Как уже знают некоторые из вас, вчера в Вашингтоне было принято решение сделать короткое заявление для средств массовой информации и показать по телевидению фотографию Асада Халила. В заявлении говорится только то, что он подозревается в международном терроризме и разыскивается федеральными властями. Никакого упоминания о рейсе сто семьдесят пять. Заявление и фотография появились вчера в одиннадцатичасовых «Новостях» – некоторые из вас могли это видеть. А сегодня заявление и фотография появятся в газетах.

Все молчали, а капитан Штейн, решив продемонстрировать, что он здесь тоже начальство, объявил:

– Мы создаем оперативный штаб на двадцать шестом этаже. Все, кто задействован в этом деле, переедут в помещение штаба и заберут с собой необходимые документы. Все, что имеет отношение к делу, будет поступать туда – документы, фотографии, карты, вещественные доказательства и все такое прочее. Впредь до дальнейших указаний сотрудники ОАС смогут присутствовать только в трех местах: в оперативном штабе, в постели или на задании. Однако не торчите подолгу в постели. – Капитан оглядел присутствующих и добавил: – Отлучаться можно только в том случае, если кому-то понадобится присутствовать на похоронах. Вопросы?

Вопросов ни у кого не было, и он продолжил:

– Конкретно для этого дела в ближневосточный отдел будут откомандированы пятьдесят агентов из различных спецслужб. Еще около сотни мужчин и женщин будут заниматься этим делом на территории Нью-Йорка плюс несколько сотен агентов по всей территории США и за границей.

И так далее.

Следующим взял слово лейтенант Майк О'Лири, из отдела разведки Департамента полиции Нью-Йорка. Он сказал несколько слов о Нике Монти, который служил в разведке, и, по ирландской традиции, рассказал забавный случай из его жизни, который, возможно, сам и придумал.

Мало у каких полицейских организаций имелись собственные разведывательные службы, но Нью-Йорку, с его бурной политической жизнью, просто необходимы были подобные подразделения. Разведывательный отдел Департамента полиции Нью-Йорка был создан в двадцатых годах, во время так называемой «красной опасности». Его сотрудники охотились за местными коммунистами, а тем даже нравилось, что ими занимается полиция. Больше на них никто не обращал внимания, ну разве что ФБР.

За многие годы деятельность отдела изменилась, и в настоящее время разведчики недолюбливали сотрудников ОАС, считая их конкурентами. Однако Майк О'Лири заверил присутствующих, что его организация будет самым тесным образом сотрудничать с нами. Но я-то нутром чуял, что если его люди ухватятся за какую-то ниточку, то мы об этом никогда не услышим. Правда, если быть честным до конца, если за ниточку ухватится ФБР, то и О'Лири никогда не услышит об этом.

Лейтенант О'Лири благословил нас всех и сел. Ирландцы еще те болтуны. В том смысле, что вы знаете, что они лгут, они знают, что вы знаете о том, что они лгут, однако продолжают лгать с такой убедительностью и энергией, что некоторые даже начинают им верить.

Следующей была очередь Роберта Моуди, начальника отдела детективов Департамента полиции Нью-Йорка. Он сказал:

– Мои детективы будут держать глаза и уши открытыми, хотя v них полно и своих дел, но я уверяю вас, что четыре тысячи мужчин и женщин будут постоянно носить с собой фотографию предполагаемого преступника, а все, что выяснят, они тут же сообщат в оперативный штаб.

Я подумал, что и этот парень несет чушь.

Свое выступление Моуди закончил словами:

– Если он находится в одном из пяти районов Нью-Йорка, то у нас есть хороший шанс узнать об этом, и мы его возьмем.

Подтекст этих слов был таков: мы утрем нос федералам и возьмем Халила, а они узнают об этом из утренних газет.

Капитан Штейн поблагодарил Моуди и добавил:

– Я также получил заверения комиссара полиции в том, что перед выходом на дежурство все полицейские в штатском будут проходить инструктаж. Сегодня комиссар проводит совещание со всеми начальниками полиции соседних округов и городов с целью заручиться их поддержкой. А это означает, что свыше семидесяти тысяч представителей правоохранительных органов будут заняты поисками одного человека. Предстоит самая крупная в истории Нью-Йорка охота на преступника. Основное внимание мы уделим ближневосточным общинам. – С этими словами капитан Штейн передал слово Габриелю Хейтаму.

Тот встал и оглядел зал. Будучи единственным из присутствующих арабом и мусульманином, он мог бы слегка свихнуться от всех этих разговоров, но после многих лет работы в отделе разведки Департамента полиции Нью-Йорка, а затем в ОАС, сержант Габриель Хейтам оставался невозмутимым. Помню, он как-то сказал мне: «Мое настоящее имя Джабраил, но никому не говори об этом. Я называю себя Габриель, потому что хочу сойти за протестанта англосаксонского происхождения».

Мне нравился этот парень, обладавший чувством юмора, а Габриелю просто необходимы были хорошее чувство юмора и чувство уверенности в себе, чтобы делать то, что он делал. Я хочу сказать, что не так уж трудно быть арабо-американцем в Нью-Йорке, однако надо обладать большим мужеством, чтобы быть арабо-американским мусульманином и работать в Ближневосточном отделе ОАС. Интересно, что Габриель говорит своим единоверцам в мечети? Что-то вроде: «Привет, Абдулла, я прошлой ночью арестовал двух арабов». Маловероятно.

Сержант Хейтам руководил подразделениями наружного наблюдения, детективами из Департамента полиции Нью-Йорка, прикомандированными к ОАС, которые выполняли сложную работу, ведя наблюдения за подозреваемыми в связях с экстремистскими организациями. Его ребята сутками торчали возле домов, фотографировали, вели записи с помощью аппаратуры подслушивания, следовали за подозреваемыми на машинах, в метро, в поездах, в автобусах и пешком – то есть выполняли ту работу, которую не могло или не хотело выполнять ФБР. Работенка еще та, но это был насущный хлеб для Особого соединения. На все это тратилось много денег и времени, а ближневосточные общины не испытывали радости от того, что постоянно находятся под наблюдением. Но, как гласит пословица, «если ты не сделал ничего плохого, то и беспокоиться тебе не о чем».

Габриель проинформировал нас:

– В период между пятью часами вечера в субботу и настоящим моментом «наружка» отказалась от прикрытия и, что называется, прошерстила весь город. Нам удалось получить ордера на обыски, позволяющие перерыть все, за исключением спальни мэра. Мы допросили по месту жительства и по месту работы около восьмисот человек – гражданских лидеров, подозреваемых и даже религиозных мусульманских лидеров.

Я не смог удержаться от реплики:

– Если сегодня к полудню мы не получим заявления как минимум от двадцати адвокатов Арабской лиги защиты гражданских прав, значит, ты занимаешься не своим делом.

Все посмеялись над этой шуткой, даже Кейт, а Габриель ответил мне:

– Послушай, мы потрясли и адвокатов Арабской лиги. Теперь они для защиты своих прав нанимают еврейских адвокатов.

Снова все засмеялись, но на этот раз смех прозвучал более сдержанно. Честно говоря, шутка вышла довольно неуклюжей, но тонкий юмор вообще редко быстро доходит до того, кого он касается. На совещании присутствовали представители различных культур, и еще не выступал поляк, капитан Видрзински. У меня в запасе имелась отличная шутка относительно поляков, но я решил, что приберегу ее для следующего раза.

– Но должен сказать вам, что мы не обнаружили ни единой зацепки, – признался Габриель. – Ни малейшего проблеска. Не услышали даже обычной чепухи о том, что кто-то пытается подстроить обвинение против тестя. Никто не желает касаться этой темы. Но мы допросили еще около тысячи человек, в результате у нас есть еще около сотни мест, где следует устроить обыски. К некоторым мы возвращались и допрашивали их повторно. Ближневосточную общину как следует прижали. Да, возможно, мы и нарушили какие-то гражданские права, но об этом будем беспокоиться позже. – Он посмотрел на нас и добавил: – Во всяком случае, мы никого не пытали.