Джон Гришэм - Время прощать Страница 65

Во второй комнате они не нашли ничего интересного. В папках содержался типичный ассортимент закрытых дел, какие можно найти в архиве любой провинциальной юридической конторы.

В половине третьего Эрби осторожно влез по подъемной лестнице на чердак. Клэпп убрал за ним лестницу, а сам отправился в подвал. На чердаке окна не было, царила непроглядная тьма. Вдоль стен в четыре ряда стояли картотечные ящики.

Поскольку никто не мог заметить его снаружи, Эрби увеличил яркость фонарика и принялся изучать содержимое шкафов. Каждый был обозначен черным маркером от руки: «Недвижимость, 1/1/76 – 8/1/77»; «Уголовные, 3/1/81 – 7/1/81» и так далее. Эрби обрадовался, увидев, что здесь хранились документы двенадцатилетней давности, но огорчился из-за отсутствия указания на архив документов, связанных с завещаниями и наследством. Видимо, они хранились в подвале.

Прокопавшись там с полчаса, Клэпп наткнулся на такие же картотечные ящики, помеченные надписью «Завещания, 1979–1980». Выдвинув нужный ящик, он начал поочередно вынимать папки.

Папка с именем Айрин Пикеринг была датирована 1980-м годом. Она была толщиной полтора дюйма и содержала документы юридического сопровождения дела, начиная с двухстраничного завещания, составленного Хэлом Фрименом и подписанного на месте Айрин Пикеринг, и заканчивая последним судебным распоряжением, освобождающим Фрица Пикеринга от обязанностей управляющего наследством.

Первым в папке лежало старое завещание, подготовленное адвокатом из Лейк-Виллидж. Вторым – рукописное. Клэпп прочел его медленно вслух – почерк порой было трудно разобрать. В четвертом пункте значилось, что пятьдесят тысяч долларов завещаны Летти Лэнг.

– Бинго! – пробормотал Клэпп.

Он выложил папку на стол, закрыл ящик, аккуратно задвинул его на место, к стене, и покинул подвал. Спрятав дело в портфель, Клэпп вышел в темный переулок и через несколько минут вызвал Эрби по рации. Еще минуту спустя Эрби выскользнул из дома через черный ход, задержавшись ненадолго лишь для того, чтобы задвинуть обратно щеколду.

Похоже, они ничего не сдвинули с места и не оставили следов. В конторе давно пора было провести уборку, так что немного грязи с ботинок или кое-где потревоженный слой пыли не должны были привлечь внимание.

Через два с половиной часа езды они прибыли в Джексон и незадолго до шести утра встретились с Уэйдом Ланье в его конторе. Ланье тридцать лет участвовал в судебных баталиях, но не мог припомнить более великолепного примера «дымящегося пистолета». Однако оставался вопрос: как лучше произвести из него выстрел?

Как ей и объяснили, закусочная «У толстяка Бенни» находилась в конце асфальтированного участка сельской дороги, дальше шла щебенка. Порция выросла в Бокс-Хилл, мрачной, изолированной общине, замкнутой между болотом и цепью холмов, где белых днем с огнем не сыщешь. Тем не менее, Бокс-Хилл был все равно что Таймс-сквер по сравнению с поселением Преритаун, где царила отупляющая и далеко не безопасная атмосфера.

Преритаун был расположен на задворках округа Ноксъюби, менее чем в десяти милях от границы с Алабамой. Будь она белой, никогда бы не рискнула здесь остановиться. В передней части площадки стояли две газонасосные колонки, вдоль щебенки было припарковано несколько грязных машин.

Антимоскитная дверь захлопнулась за ней. Порция кивнула подростку, стоящему за прилавком. Магазинчик торговал скудным ассортиментом бакалеи, а также безалкогольными напитками и пивом, стоящими в холодильнике с прозрачной дверцей. В глубине зала имелось с десяток аккуратных столиков, покрытых скатертями в красно-белую клетку. В воздухе висел тяжелый дух пережаренного жира – на гриле шипели рубленые гамбургеры. Человек-гора с необъятным животом, держа лопатку словно оружие, беседовал с двумя мужчинами, сидящими на табуретах. Никаких сомнений в том, кто здесь «толстяк Бенни», не возникало.

Табличка гласила: «Делать заказы – здесь».

– Чем могу служить? – с приветливой улыбкой поинтересовался повар.

Она ответила ему обаятельной улыбкой.

– Я бы хотела хот-дог, коку, и еще я ищу Бенни Риндса.

– Это я, – отозвался великан. – А вы?..

– Меня зовут Порция Лэнг. Я из Клэнтона, но не исключено, что я – родня Риндсам. Не уверена, но пытаюсь разузнать.

Он кивнул в сторону стола. Десять минут спустя, поставив перед ней хот-дог и колу, повар сел напротив.

– Я работаю над семейным генеалогическим древом, – пояснила Порция, – и нашла на нем немало чужих плодов.

Бенни рассмеялся:

– Вам бы следовало приехать сюда и порасспрашивать меня, прежде чем приниматься за дело.

Не прикоснувшись к еде, она рассказала о своей матери и бабушке. Бенни сроду о них не слыхал. Его родня происходила из округов Ноксъюби и Лодердейл, ближе к югу. Он не знал ни одного Риндса из округа Форд, ни единого.

Пока Бенни говорил, Порция поспешно ела, и к тому времени, когда он закончил, уже понимала, что это – еще один тупик.

Поблагодарив, она поехала обратно, по пути останавливаясь в каждом крохотном городишке и сверяясь с телефонными книгами. В этих краях жило очень мало Риндсов. Около двадцати – в округе Клей. С дюжину – в округе Октиббеа, неподалеку от университета штата. Поговорила она по телефону с десятком Риндсов из округа Ли, живших в Тьюпело и его окрестностях.

Они с Люсьеном выявили двадцать три члена семейства Риндс, живших в округе Форд вплоть до 1930 года, когда все они оттуда исчезли. В конце концов, должен же найтись потомок, какой-нибудь старик-родственник, который что-то знал и смог бы – и захотел – рассказать.

26

В последнюю пятницу января Рокси пришла на работу в 8.45. Джейк ждал, стоя у ее стола и небрежно просматривая документы, словно все хорошо. Но хорошо не было. Джейк решил заканчивать представление, и разговор намечался неприятный. Началось с восклицания Рокси:

– Джейк, меня тошнит от этого места!

– Вам тоже доброго утра, – ответил он.

Она уже плакала. Никакого макияжа, растрепанные волосы, измученный вид жены-матери-женщины, неспособной держать себя в руках.

– Я не могу больше выносить Люсьена, – всхлипнула она. – Он самый гнусный грубиян на свете и торчит здесь почти каждый день. Он вульгарный, неотесанный, грязный, постоянно богохульствует и курит самые отвратительные сигары, какие только можно себе представить. Я презираю этого человека.

– Что-нибудь еще?

– Или он, или я.

– Это здание принадлежит ему, – напомнил Джейк.

– Но неужели вы ничего не можете сделать?

– Например? Сказать, чтобы он был повежливее и прекратил курить, ругаться, оскорблять людей, отпускать грязные шуточки и напиваться? Если вы не заметили, Рокси, сообщаю: Люсьену Уилбэнксу никто ничего приказать не может.

Она выдернула из коробки бумажный платок и вытерла щеки.

– Я не могу больше терпеть.

Отличный посыл, и Джейк не преминул им воспользоваться.

– Давайте считать это заявлением об уходе, – сочувственно произнес он. – Я с радостью дам вам хорошую рекомендацию.

– Вы меня увольняете?

– Нет. Вы уходите по собственному желанию, лучше прямо сейчас. Я предоставлю вам выходной на сегодня и пришлю чек на последнюю зарплату.

Жалобное настроение Рокси сменилось злостью. Она бросила последний взгляд на свой стол, и спустя десять минут дверь за ней с грохотом захлопнулась.

Порция вошла в контору ровно в 9.00.

– Я сейчас встретила на улице Рокси, она промчалась мимо, не сказав ни слова.

– Рокси уволилась. И вот мое предложение. Вы можете временно занять место секретаря и регистратора и будете считаться не стажером, а параюристом. Это большое продвижение по службе.

– Я плохо печатаю, – спокойно выслушав, напомнила она.

– Это дело практики.

– А какая зарплата?

– Тысяча долларов в месяц на период двухмесячного испытательного срока, по его окончании – в зависимости от результата пересмотрим ставку.

– Сколько часов в день?

– С половины девятого до пяти, перерыв на обед – полчаса.

– А как с Люсьеном?

– А что с ним?

– Он постоянно торчит здесь, внизу. Поэтому мне нравится работать наверху – безопаснее.

– Он вам мешает?

– Пока нет. Послушайте, Джейк, Люсьен мне нравится, и мы хорошо работаем вместе, но порой у меня возникает ощущение, что он хочет быть ко мне поближе – понимаете?

– Наверное, понимаю.

– Если он ко мне прикоснется, я ему врежу.

Джейк расхохотался, представив эту сцену, у него не было ни малейших сомнений в том, что Порция сумеет постоять за себя.

– Придется поговорить с Люсьеном. Позвольте, возьму это на себя. Я его предупрежу.

Порция сделала глубокий вдох и обвела взглядом приемную, потом улыбнулась, кивнула.:

– Но я ведь не секретарша, Джейк. Я собираюсь стать юристом, как вы.

– И я помогу вам всем, что в моих силах.

– Спасибо.

– Я жду ответа. Прямо сейчас.