Джон Гришем - Дело о пеликанах Страница 65

Мистер Грентэм спросил, когда мистера Линни могут выписать.

— О, это абсолютно конфиденциально! — воскликнул администратор.

— Вероятно, когда кончится страховка, — предположил Грентэм, который поддерживал разговор, чтобы задержать собеседника, ожидая с минуты на минуту услышать из-за двойных дверей громкие и сердитые голоса.

Упоминание страховки явно взволновало администратора. Мистер Грентэм спросил, нельзя ли, чтобы он, администратор, попросил мистера Линни ответить мистеру Грентэму на два вопроса, причем это займет менее тридцати секунд.

Администратор решительно отклонил эту просьбу. У них строжайший режим.

Кто-то приветливо ответил, и она вошла в комнату. Здесь ковер был толще, а мебель деревянная. Он сидел на кровати в джинсах, без рубашки и читал толстый роман. Ее поразила его красивая внешность.

— Извините, — мягко сказала она, закрывая за собой дверь.

— Входите, — ответил он, улыбаясь. Это было первое не медицинское лицо, которое он видел за последних два дня. И какое красивое лицо! Он закрыл книгу.

Она подошла к краю кровати.

— Я Сара Джэкобс. Работаю над статьей для «Вашингтон пост».

— Как вы вошли? — спросил он, явно радуясь.

— Просто вошла. Вы работали прошлым летом клерком в «Уайт и Блазевич»?

— Да. И позапрошлым тоже. Они мне предложили работу, когда я закончу учебу. Если закончу. Она протянула ему фотографию.

— Вы узнаете этого человека? Он взял ее и улыбнулся.

— Конечно! Его зовут … ой, подождите… Он работает в отделе нефти и газа на девятом этаже. Как же его зовут?

Дарби затаила дыхание.

Линни закрыл глаза и попытался сосредоточиться. Потом взглянул на фотографию и сказал:

— Морган. Кажется, его зовут Морган. Да.

— Это фамилия — Морган?

— Это он. Не могу вспомнить имени. Что-то вроде Чарльза, но не Чарльз. Начинается с «К».

— А вы уверены, что он из нефти и газа? Хотя она не помнила всех, но была уверена, что в «Уайт и Блазевич» несколько Морганов.

— Да.

— На девятом этаже?

— Да. Я работал в отделе банкротств на восьмом, а нефть и газ занимает половину восьмого и весь девятый.

Он отдал фотографию.

— Когда вы выписываетесь? — спросила она. Было бы нетактично тут же убежать из палаты.

— На следующей неделе. По крайней мере, надеюсь. А что этот парень натворил?

— Ничего. Нам просто надо поговорить с ним. — Она потихоньку отходила от кровати. — Мне надо бежать. Спасибо. Желаю удачи!

— Угу. Всего!

Она тихо закрыла за собой дверь и быстро пошла в направлении вестибюля. Сзади раздался голос:

— Эй, вы! Что вы здесь делаете?

Дарби обернулась и оказалась лицом к лицу с высоким чернокожим охранником с пистолетом на боку. Она выглядела провинившейся девочкой.

— Что вы здесь делаете? — наседал он, оттесняя ее к стене.

— Навещаю брата, — сказала она. — И не кричите на меня.

— Кто ваш брат?

Она кивнула в сторону знакомой двери.

— Палата 22.

— Сейчас нельзя посещать. Это нарушение.

— Это было очень важно. Я уже ухожу.

Дверь палаты номер 22 открылась, и Линни стоял, глядя на них.

— Это ваша сестра? — спросил охранник.

В глазах Дарби была мольба.

— Да. Оставьте ее в покое, — сказал Линни. — Она уже уходит.

Она облегченно вздохнула и улыбнулась Линни.

— Мама будет в эти выходные.

— Хорошо, — мягко сказал Линни.

Охранник отступил, и Дарби помчалась к двойным дверям.

Грентэм читал администратору лекцию о стоимости здравоохранения. Она быстро прошла через дверь, в вестибюль, и была уже почти у передних дверей, когда администратор обратился к ней.

— Мисс! Эй, мисс! Могу я узнать ваше имя?

Но Дарби уже вышла и направлялась к машине. Грентэм посмотрел на администратора и пожал плечами, затем со спокойным видом вышел из здания. Они вскочили в машину и помчались прочь.

— Фамилия Гарсиа — Морган. Линни сразу же узнал его, но потом с трудом вспоминал фамилию. Его имя начинается на «К».

Она порылась в своих записях из Мартиндэйл-Хаббелл.

— Сказал, что работает в нефти и газе на девятом этаже.

Грентэм мчался прочь от Парклэйн.

— Нефти и газа!

— Так он сказал. — Она нашла записи. — Куртис Д. Морган, отдел нефти и газа, возраст двадцать девять. Есть еще Морган в судопроизводстве, но он пайщик и, сейчас гляну, — ему пятьдесят один.

— Гарсиа — это Куртис Морган, — сказал Грей с облегчением. Он посмотрел на часы. — Без четверти четыре. Нужно спешить.

— И я не могу ждать.

Руперт засек их, когда они выруливали с подъездной дорожки Парклэйна. Взятый напрокат «понтиак» летел прямо посреди улицы. Он гнал за ними как угорелый, чтобы не отстать, а затем передал по радио вперед.

Глава 37

Мэтью Барр никогда раньше не плавал на скоростном катере, и после пяти часов сумасшедшей тряски по океану он весь промок насквозь и все у него болело. Тело просто онемело, и когда он увидел землю, то впервые за многие годы произнес молитву. И тут же вновь стал посылать бесконечные проклятья Флетчеру Коулу.

Они пришвартовались в маленькой бухте недалеко от города, который, как он полагал, был Фрипортом, так как капитан говорил что-то про Фрипорт человеку, известному как Лэти, когда они покидали Флориду. За все выматывающее путешествие никто не проронил ни слова. Роль Лэти в путешествии была неясна. Ему было по меньшей мере шестьдесят шесть, у него была толстая, как телеграфный столб, шея, и он, единственное, был занят, тем, что следил за Барром, что поначалу было ничего, но через пять часов начало действовать на нервы.

Когда лодка остановилась, они неуклюже встали на ноги. Сначала вышел Лэти, жестом пригласивший Барра следовать за ним. По причалу в их сторону шел еще один верзила, вдвоем они сопровождали Барра к ожидавшему их фургону.

В этот момент Барр предпочел бы распрощаться со своими новыми приятелями и просто исчезнуть в направлении Фрипорта. Он сел бы на самолет до Вашингтона и, как только увидел бы перед собой блестящий лоб Коула, врезал бы ему как следует. Однако он должен оставаться невозмутимым. Они не посмеют его тронуть.

Через несколько минут фургон остановился у небольшой взлетной полосы, и Барра повели к черному «Лиру». Он успел оценить его перед тем, как проследовал за Лэти вверх по трапу. Он был невозмутим и спокоен: просто очередная работа. В конце концов, одно время он был одним из лучших агентов ЦРУ в Европе. В прошлом морской пехотинец, он может о себе позаботиться.

Он сидел в кабине особняком. Окна были закрыты, и это его раздражало. Но он понимал: мистер Маттис свято берег неприкосновенность своей частной жизни, а это, конечно, можно уважать. Лэти и другой тяжеловес сидели в передней части кабины, листая журналы, и не обращали на него никакого внимания.

Через тридцать минут после взлета «Лир» пошел на снижение, и Лэти, тяжело шагая, стал пробираться к нему.

— Наденьте, — потребовал он, протягивая толстую матерчатую повязку на глаза. На этом этапе новичок стал бы паниковать. Дилетант начал бы задавать вопросы. Но Барру однажды уже надевали повязку на глаза, и хотя у него были серьезные сомнения в отношении данной миссии, он спокойно взял повязку и надел ее.

Человек, снявший повязку, представился как Эмил, помощник мистера Маттиса. Это был мелкий, жилистый человек с темными волосами и тонкими усиками, свисающими по углам рта. Он сел в кресло в четырех футах от Барра и зажег сигарету.

— Наши люди говорят, что вы в каком-то смысле лицо официальное, — сказал он, приветливо улыбаясь. Барр осмотрелся. У комнаты не было стен, сплошные окна с тонкими рамами. Солнце светило ярко и слепило глаза. За окнами роскошный сад обступал каскад фонтанов и водоемов. Они находились в задней части очень большого дома.

— Я здесь от имени Президента, — сказал Барр.

— Мы вам верим, — кивнул Эмил. Без всяких сомнений, он был каюн.

— Могу я спросить, кто вы? — сказал Барр.

— Я Эмил, и этого достаточно. Мистер Маттис неважно себя чувствует. Вы можете передать все мне.

— Но мне приказано говорить непосредственно с ним.

— Приказ мистера Коула, я полагаю? — Эмил продолжал улыбаться.

— Совершенно верно.

— Понимаю. Мистер Маттис предпочитает не встречаться с вами. Он хочет, чтобы вы говорили со мной.

Барр покачал головой. Если станут нажимать, если ситуация начнет выходить из-под контроля, тогда он охотно поговорит с Эмилом, в случае необходимости. А пока он будет тверд.

— Я не уполномочен говорить ни с кем, кроме мистера Маттиса, — подобающим тоном сказал Барр.

Улыбка почти исчезла. Эмил указал на большое здание в форме бельведера с высокими окнами от пола до потолка, стоящее за водоемами и фонтанами. Его окружали ряды безупречно подстриженных кустов и цветы.