Крейг Расселл - Брат Гримм Страница 66

— В чем они могли проявляться?

— В изменении личности и поведения. Он мог, например, утратить чувство обоняния или вдруг почувствовать отвратительный запах там, где его вовсе не было. Он мог ощущать покалывание в одной стороне тела или постоянно чувствовать тошноту. Одним из частых симптомов опухоли головного мозга могут служить приступы рвоты без каких-либо проявлений тошноты.

Фабель на несколько секунд задумался. Он вспомнил отчет Марии о беседе с фрау Унгерер. Жена рассказала о неожиданной трансформации личности супруга. О том, какие непотребные формы приняло его сексуальное влечение, и о том, как преданный и верный муж превратился в похотливое животное. Коллеги даже стали называть его Синей Бородой. Когда Фабель слушал о любовных похождениях Бренда Унгерера и о закрытом на ключ «ларце» в подвале дома, у него в жилах леденела кровь. Еще одна сказочная связь — ведь у записанной французом Шарлем Перро «Синей Бороды» имелся немецкий эквивалент, записанный братьями Гримм. Этот аналог назывался «Птица Фитчера». Убийца был знаком с Унгерером или по крайней мере знал о нем достаточно, чтобы избрать его в качестве средства воплощения сказки братьев Гримм в жизнь. Для реализации своей безумной идеи.

— Не могла ли болезнь проявиться в изменении сексуального поведения больного? — спросил Фабель и рассказал Меллеру все, что полиции было известно о радикальном перерождении личности Унгерера.

— Да, подобное могло случиться, — ответил Меллер. — Если изменения, о которых вы сказали, произошли так резко, то можно определенно сказать, что мы имеем дело не с простым совпадением, а со следствием. Мы считаем, что в основе сексуального влечения лежит физиология. Но это вовсе не так. У животного, известного под названием «человек», корни поведения находятся здесь, — Меллер постучал пальцем по виску. — Изменения в структуре или химии мозга (а в результате опухоли, видимо, имело место как то, так и другое) вызвали драматические изменения в характере личности и поведенческих стандартах. Да, вполне возможно, что болезнь превратила вашего высокоморального и заботливого семьянина в похотливое животное.

Когда Фабель возвращался в Президиум, над Гамбургом сияло яркое апрельское солнце. Город казался таким светлым и умытым, словно ему уже не терпелось встретить лето. Но Фабель не замечал радости в природе. Он думал лишь о мрачном маньяке, убивавшем и увечащем людей ради своего стремления постигнуть какую-то извращенную литературную и культурную истину. Этот маньяк находился где-то рядом. Находился настолько близко, что Фабель почти ощущал его запах. Трупа.

Глава 51

21.30, четверг 22 апреля. Альтона, Гамбург

Пытаясь втиснуться в наряд, Лина Риттер решила, что становится слишком старой для подобного рода занятий. Вернее, уже стала слишком старой. Она профессионально занималась этим делом вот уже пятнадцать лет и к тридцати четырем была сыта им по горло. И вообще все эти игры — удел более молодых женщин. Теперь она была вынуждена все более и более «специализироваться» на удовлетворении самых странных экзотических прихотей клиентов, хотя в ее возрасте ей больше всего подходила роль «доминирующей госпожи». Очень часто это позволяло вообще не трахаться или трахаться очень мало. Достаточно было полчаса покомандовать каким-нибудь жирным бизнесменом, пошлепать его по попке и сказать, какой он бяка и как вы на него сердиты за то, что плохо следует вашим приказам. За это сравнительно прилично платили, риск для здоровья был минимальный, а клиенты, когда их наказывали, иногда делали за нее всю работу. Но этой ночью ей предстояла тяжелая работа. Снявший ее парень дал ей авансом кучу бабок, а заодно и кучу точнейших инструкций. Клиент сказал, что она этим вечером обязательно должна быть в прикиде, который он ей принесет. Идиотски нелепый костюм говорил о том, что этой ночью «господствовать» ей не придется, а придется всю дорогу трахаться с этим амбалом.

Он прибыл точно в назначенный срок и теперь ждал в спальне, пока она втискивает свое ставшее слишком толстым тело в этот нелепый наряд. Одеяние было на пару размеров меньше, чем носила теперь Лина. Но девушкам в наше время приходится самим зарабатывать себе на жизнь. Лина почти забыла, какой здоровенный парень ее клиент. Большой, но очень спокойный, и неприятностей он ей, видимо, не доставит.

Лина вошла в спальню и, кокетливо повернувшись на каблуках, спросила:

— Вам нравится? — Но, увидев его, замерла. — О… вы, кажется, тоже приготовили специальный костюм…

Он стоял рядом с кроватью. Свет в спальне был выключен, и осталась гореть лишь лампа на прикроватной тумбочке за его спиной. Все предметы в спальне, казалось, стали меньше в сравнении с его силуэтом. Его физиономия скрывалась под маленькой резиновой маской. Это была явно детская маска, изображавшая морду волка. Черты зверя оказались искаженными, поскольку маска была натянута на слишком большое для нее лицо. Вначале Лине показалось, что клиент влез в какой-то плотно обтягивающий тело костюм. Но как только ее глаза адаптировались к полумраку спальни, она поняла, что это не так. Оказалось, что все его тело — от лодыжек до шеи — покрыто татуировкой. Сплошные слова. И все слова начертаны довоенным шрифтом. Он молча стоял в своей глупой маске, громада покрытого татуировкой тела закрывала единственную лампу, и Лина вдруг поняла, что боится.

— Я принес тебе подарок, Гретель, — прозвучал приглушенный маской голос.

— Гретель? — переспросила Лина, взглянув вниз, на наряд, который он ей принес. — Но это же не костюм Гретель. Может быть, я что-то сделала не так?

Голова под волчьей маской медленно качнулась из стороны в сторону, и он протянул ей ярко-синюю, перевязанную желтой лентой коробку.

— Я принес тебе подарок, Гретель, — повторил гигант.

— О… Большое спасибо… Я просто обожаю подарки, — сказала Лина, присела, как ей показалось, в весьма кокетливом реверансе, приняла из его рук коробку и стала развязывать ленту, стараясь изо всех сил скрыть дрожь в пальцах. — Итак… что же мы здесь имеем?

Она подняла крышку и заглянула в коробку.

Когда раздался визг Лины, человек в маске уже был рядом с ней.

Глава 52

21.30, четверг 22 апреля. Полицайпрезидиум, Гамбург

Фабель вперил взгляд в демонстрационную доску, опершись обеими руками на стоявший перед ней стол. Он внимательно смотрел, очень внимательно, но не видел того, что так хотел увидеть. В помещении, кроме Фабеля, был Вернер, присевший на угол стола. Его широкие плечи обвисли, а лицо от утомления побледнело, что делало более заметными следы ушиба на голове.

— Думаю, что тебе пора домой, — сказал Фабель. — Ты первый день на службе и все такое…

— Я в полном порядке, — не очень уверенно ответил Вернер.

— Увидимся завтра, — сказал Фабель и, проводив коллегу взглядом, опять обратился лицом к доске.

Убийца утверждал, что народную мудрость Якоб Гримм почерпнул у Доротеи Фиманн и что с ним самим в прошлом произошло нечто подобное. Кто ввел его в мир фольклора? Кто познакомил его со сказками?

Фабель обежал взглядом размещенные на доске им самим фотографии Вайса, Ольсена и Фендриха. Старухи? Матери? Мамаша Вайса была весьма важной особой итальянского происхождения. О родителях Ольсена Фабель ничего не знал. Что касается Фендриха, то у него сохранялись самые близкие отношения с матерью вплоть до ее кончины. А умерла она незадолго до того, как начались убийства. Вайс и Ольсен к этому моменту, похоже, уже были вне подозрений, и оставался лишь Фендрих. Но если внимательнее вглядеться в Фендриха, то и здесь подозрения казались беспочвенными. Фабель еще раз обвел взглядом всю троицу. Эти трое отличались один от другого настолько, насколько было возможно. И, судя по всему, ни один из них не был тем человеком. Фабель знал, что теперь даже Анна Вольф разделяет эту точку зрения.

— Привет, Анна. Ты закончила с Ольсеном? — спросил он.

Анна в ответ нетерпеливо кивнула; в руке она держала фотографию последней жертвы — Бернда Унгерера.

— Обнаружилась связь, — сказала она напряженным голосом, стараясь скрыть возбуждение. — Ольсен узнал Унгерера. Он знает этого человека.

Ольсен все еще сидел за столом в комнате для допросов, но его манера поведения и даже поза претерпели заметные изменения. Он был преисполнен энергии и держался чуть ли не агрессивно. Его адвокат, напротив, был гораздо менее бодр, что вполне понятно, ведь им пришлось почти четыре часа иметь дело с этой настырной крошкой Анной Вольф.

— Вы, надеюсь, понимаете, герр криминальгаупткомиссар, что, помогая вам в расследовании, мой клиент рискует еще больше ухудшить свое положение?

Фабель нетерпеливо кивнул и сказал: