Крейг Расселл - Мастер карнавала Страница 66

Наступила пауза.

— Зачем вам это, герр Шнаус? — спросил Фабель. — Я хочу сказать, что у вас есть хорошая работа, семья. Зачем вам нужен такой сайт?

— Свои слабости есть у каждого. У кого-то они явные, у кого-то — скрытые. Я веду очень благопристойный образ жизни. Я хороший муж и отец, и моя жена понятия не имеет о моих… странностях. Если бы я не нашел способ «выпускать пар», то в один прекрасный день чаша могла бы переполниться и все бы вышло из-под контроля и разрушило мою устоявшуюся и налаженную жизнь. Поэтому я и завел безобидный и непорнографический сайт, относящийся к вореафилии и каннибализму.

Фабель вспомнил о другом самом обычном бизнесмене с устоявшейся и стабильной жизнью, не дававшем выхода творившемуся у него в голове хаосу. И все кончилось тем, что он снес себе полголовы прямо перед Фабелем.

— С чего вы взяли, что все относящееся к каннибализму — особенно сексуальному каннибализму — является безобидным? — спросил он.

— Я не имел в виду ничего плохого… — вяло промямлил Шнаус.

— Я скажу вам, почему мы здесь, герр Шнаус, — вмешался Шольц. — Мы ищем безумца, все еще разгуливающего на свободе и откусывающего у женщин куски тела. Не исключено, что нескольких он убил. А это, друг мой, мне не представляется невинным развлечением. Я познакомился с вашим сайтом. И меня не удивляет, что вы хотите держать эту грязь подальше от жены. Мне кажется, что если она узнает о вашем маленьком хобби, то вы до конца жизни не увидите ни ее, ни своих детей. И я готов обратиться за ордером и вывернуть здесь все наизнанку. Это может быть вашим милым и дорогим сердцу домом, но именно отсюда вы управляете сайтом, а значит, оказываетесь в самом центре полномасштабного расследования нескольких убийств. Я обещаю, что завтра утром это место будет кишеть судмедэкспертами, полицейскими в форме, и если не удастся сохранить это в тайне, то и журналистами тоже.

Шнаус выглядел так, будто его вот-вот стошнит.

— Нет… пожалуйста, не надо… Я сделаю все, что вам нужно. Я дам вам любую интересующую вас информацию. И обещаю закрыть сайт. Просто скажите, что я должен сделать… Лишь бы жена и дети ничего не узнали!

— Что ж, для начала, герр Шнаус, — сказал Фабель, — мы хотим, чтобы вы не закрывали сайт. Во всяком случае, пока.

Глава десятая

13–14 февраля

1

Мария повернулась на бок, корчась от непроизвольных судорог, сотрясавших все тело. Она с трудом устроилась на локтях и коленях и опустила голову вниз. Спазмы в животе не прекращались. Почувствовав кожей грязь, она поняла, что была голой, и ее тут же накрыло ледяной волной жуткого холода. Вслед за ней накатилась вторая волна, такая же свирепая, как и первая, но на этот раз — ужаса. Витренко. У нее не укладывалось в голове, что Бусленко был призраком. Тарас Бусленко на самом деле оказался Василем Витренко. Она не ошибалась насчет его глаз. Их он изменить не мог. Витренко удалось убедить ее в тайной операции украинских спецслужб. Он остался верен себе — всегда любил подбираться к жертве как можно ближе. Он любил вносить сумятицу в умы своих жертв. Он играл с ней с самого начала. И теперь игра подошла к концу.

Мария попыталась определить, сколько времени пробыла без сознания. Продолжая трястись от холода, она поднесла к глазам руки и увидела следы уколов. Они могли держать ее в таком состоянии часы, дни и даже недели. Мария села и, подтянув колени к груди, обхватила их руками. Ее продолжали сотрясать спазмы, буквально выворачивая все тело изнутри. Кожа, давно покрытая мурашками, потеряла всю пигментацию и была уже даже не белой, а какой-то синевато-зеленой. Она почему-то подумала, что от холода действительно синеют, и огляделась по сторонам. Даже лампа была неоновой и светила безжизненным холодным светом. Никаких окон. Никаких звуков. Снаружи могло быть любое время суток. Они достигли первой и самой важной стадии допросной пытки — полной дезориентации объекта.

Они поместили Марию в холодильник для мясных туш и включили его. Тот самый холодильник, который, как уверил ее Бусленко — нет, Витренко! — не работал. Неужели он уже тогда знал, что убьет ее именно здесь? Она поискала глазами хоть что-нибудь, пусть даже грязную тряпку, чтобы прикрыть наготу и хоть немного отодвинуть неизбежную смерть от переохлаждения. Ничего не найдя, она еще сильнее обхватила колени руками. На Витренко это не было похоже. Смерть здесь была бы слишком простым решением. Да, сейчас ей безумно холодно, но она знала, как действует гипотермия: очень скоро она перестанет дрожать, а затем даже почувствует тепло. Оно накатится вместе с мягкой сонливостью, обусловленной воздействием эндорфинов, начинающих насыщать тело по команде мозга. И она мирно заснет, чтобы уже никогда не проснуться.

Нет, на Витренко это не похоже. В этой смерти не было достаточно боли. Достаточно ужаса. Достаточно страха.

Мария получила все ответы позже, но насколько позже — определить ей не удалось. С громким лязгом отодвинулся засов, и дверь в холодильник распахнулась. В проеме стоял Витренко с новым лицом и холодным тяжелым взглядом старых глаз. Рядом с ним с пистолетом в руке — Ольга Сарапенко. Оба одеты в пальто. Витренко безучастно разглядывал Марию.

— Если я буду говорить, ты в состоянии меня понять?

Мария кивнула, но движение головы было почти незаметно на фоне дрожи и судорог.

Витренко подошел к ней и рывком поднял на ноги. Она, сопротивляясь, старалась прикрыть свою наготу, но он ударил ее тыльной стороной ладони по лицу наотмашь. Потом еще раз. И еще. Мария почувствовала во рту вкус крови и удивилась, какая та была холодная. Витренко оттолкнул ее, и она рухнула на грязный ледяной пол. Тепло от содранной кожи показалось ей даже приятным.

— Если я буду говорить, ты в состоянии меня понять? — повторил он.

— Да, — услышала Мария свой едва слышный голос. Она хотела ему сказать, что ее голос дрожал от холода, а не страха.

— Ты все еще жива только потому, что я хочу тебя использовать. Если перестанешь быть мне нужной, убью. Тебе это ясно?

Мария снова кивнула, и тяжелый ботинок Витренко обрушился на ее ребра.

— Тебе это ясно?

— Да! — с вызовом крикнула она. Внутри у нее что-то хрустнуло, но она не обратила на это внимания. — Да, ясно!

— Ты меня просто умиляешь… — сказал Витренко. — Ты считаешь, что если я смог так повлиять на твою жизнь, то ты сможешь повлиять и на мою. А на самом деле ты никто, просто пустое место! Тебе кажется, что ты что-то собой представляешь, имеешь какую-то ценность, но ты ошибаешься. Ты из кожи вон лезла, чтобы осложнить мне жизнь. А ты знаешь, как я наказываю тех, кто осложняет мне жизнь? Знаешь?

— Да, — вяло произнесла Мария.

— Ты можешь оказаться мне полезной по двум причинам. Во-первых, как проводник к информаторам в моей организации и сведениям, собранным на меня вашим Федеральным ведомством по уголовным делам.

— У меня нет доступа… — сказала Мария.

— Я не говорил, что ты можешь предоставить мне эту информацию или что у тебя есть доступ. Я сказал, что ты можешь явиться средством для ее получения. А вторая причина, скорее завершающая… Когда ты перестанешь быть мне нужной, я собираюсь использовать тебя, чтобы преподать урок другим. Как я всегда поступал, в том числе и с Бусленко, я покажу на твоем примере, что сделаю с каждым, кто посмеет встать на моем пути. На что ты рассчитывала? — Витренко вопросительно посмотрел на нее, будто хотел понять, как можно оказаться такой глупой. — Я подарил тебе жизнь. Той ночью на поле, когда ты пыталась меня остановить. Ты считаешь, что мой нож случайно не достал до твоего сердца? Да ты представляешь, сколько сердец я проткнул насквозь? Разрезал, как яблоко, на две половинки?

Мария с трудом поднялась. Она старалась не думать, как выглядело ее исхудавшее и посиневшее от холода тело.

— Почему же ты со мной не покончишь? — с вызовом спросила она. — Почему не убьешь?

Витренко снова наотмашь ударил ее по лицу. Она пошатнулась, чувствуя, как перед глазами все поплыло. На виске и щеке опять появилось ощущение тепла.

— Ты не слышишь, что я говорю? Мне нужен доступ к так называемому досье на Витренко, хранящемуся в БКА.

— Зачем? Оно тебе не нужно — я сама могу рассказать все, что тебе следует знать. Ты считаешь себя Чингисханом, или Александром Македонским, или еще кем-то вроде них. А знаешь, что говорится в этих файлах? Что ты неудачник! Бывший младший командир с комплексом Наполеона. Ты не воин, Витренко. Ты самый обычный мелкий мошенник. — Мария порадовалась, что теперь ее голос не выдал, как ей страшно.

Витренко улыбнулся:

— Спасибо, что поделились своими догадками, фрау Клее, но мне гораздо интереснее узнать, какую информацию собрала ваша оперативная группа по моим операциям. Мне нужно это досье. Не то, что мы забрали у Бусленко. Мне нужна полная немецкая версия.