Лев Пучков - Испытание киллера Страница 67

— Спасибо! — растроганно воскликнул я. — Спасибо… Я знал, что вы хороший человек…

— Но для успешного старта всей этой пертурбации потребны некоторые усилия чисто технического плана, — поспешил заметить Сухов. — И от того, насколько эти усилия будут эффективны, зависит успех мероприятия. И если ты лелеешь надежду о феноменально быстром и красивом завершении, я, увы, вынужден тебя разочаровать…

«Птица-говорун, — вспомнил я, — отличается умом и сообразительностью», — и заскучал.

— Что за усилия, Андрей Иванович? — уныло поинтересовался я. — Мне надо будет раскрутить все это дело до конца, а потом результат выложить вам на блюдечке?

— Ну что ты, Эммануил! — поморщился Сухов. — Что ты! В области существует давно устоявшаяся и прочная структура, именуемая в обиходе «мафией». Губернатор и мэр — преступники то бишь, составные звенья этой структуры. Кирпичики. Изъять кирпичики, не потревожив всего сооружения, никак не получится — в самом фундаменте лежат. Для твоей реабилитации потребен суд над истинными преступниками, со всеми необходимыми составляющими. Вывод: придется рушить всю систему! Вон ты какой, оказывается, проблемный — чтобы тебя спасти, придется дать бой целой системе. Она, эта система, не даст безболезненно изъять из себя двух столпов… Я согласен на схватку, но с одним условием: нужна помощь. Помогай, Эммануил, — это тебя, судя по результатам, получается великолепно. Итак?

— Что нужно? — уточнил я.

— Нужна следственная бригада Генпрокуратуры России, — скромно сообщил Сухов. — Но! Если она свалится на голову прямо сейчас, никаких результатов не будет. Во-первых, власти о выезде бригады уже будут приняты меры для абсолютной безрезультативности ее работы. А потому нужно провести предварительное расследование и заполучить неопровержимые доказательства всего того, что там твой Мирюк наговорил под уколом.

— Не понял! — возмутился я. — Чем вам это не доказательство? — и потыкал пальцем в сторону видеомагнитофона. — Что — недостаточно?

— Ну-у-у, дорогой ты наш! — укоризненно протянул Сухов. — Во-первых, сама пленка не является поводом для возбуждения уголовного дела. Во-вторых, тебя можно еще раз арестовать за похищение этого Мирюка, Филянкина. Срок получишь как дважды два… Пленка — это, конечно, хорошо. Нужны фото — и видеодокументы, неопровержимые улики, и… и вообще — куча фактов. Так что придется поработать. Потому что, когда нагрянет бригада специалистов, им надо будет за что-то зацепиться — и зацепиться серьезно. А вот эта кассета с записью допроса — это лишь версия. И в то же время это подтверждение твоего преступного деяния — то, о чем я говорил выше… Ток что придется каждое показание Мирюка подтверждать фундаментальными основаниями. Ползать по кустам, снимать на видеокамеру, прослушивать разговоры, записывать их и так далее… А я, увы, ничего этого сделать не могу — сам понимаешь. Шаг в сторону — сразу шефу донесут. Так что — давай-ка принимайся за работу.

— Я уже слышал это. Получается, — невежливо оборвал я Сухова, — вы хотите моими руками слепить шумное дело, которое прогремит на всю Россию — при благоприятном завершении.

— На весь мир. — Сухов довольно хмыкнул и благосклонно посмотрел на меня. — На весь мир. Это будет что-то на уровне Гдляна-Иванова. Помнишь?

— Помню. — Я извлек кассету из видеомагнитофона, уложил ее в сумку и пошел к двери. — Проводите меня, Андрей Иванович. А то толстый на выходе не выпустит… И кстати: когда вы собираетесь вызывать эту свою бригаду?

— Как только ты соберешь весь необходимый материал, — Сухов развел руками. — Все от тебя зависит. И еще… Так, один нюанс… Я смогу тебе помочь только в том случае, если буду находиться на посту областного прокурора. Понимаешь? Без этого ничего не выйдет.

Я резко развернулся и в упор посмотрел на собеседника. На лице Сухова не дрогнул ни один мускул.

— Что вы имеете в виду? — придурковато поинтересовался я, не желая «догонять» смысл сказанного. — Он должен скоропостижно уйти на пенсию?

Нехорошо улыбнувшись, Сухов покивал головой — оценил мое умение грубо притворяться, — и вкрадчиво заметил:

— Он на пенсию долго не уйдет, хотя уже давно пора бы… Он, несмотря на дряхлый возраст, держит в руках все нити, так сказать… Так что… В общем, если при живом прокуроре я позвоню в Москву и потребую следственную бригаду, уже спустя пятнадцать минут меня будут с пристрастием допрашивать в мрачном подвале УВД здоровенные мордовороты.

— Я что — должен его замочить? — сердито поинтересовался я.

— Если он погибнет от пули, ножа или иных причин насильственного плана, это вызовет ажиотаж, и дело сорвется, — пояснил Сухов, отрицательно покачав указательным пальцем у меня перед носом. — А он… он должен умереть естественной смертью… Понимаешь, Эммануил?

— Вы что — думаете, я киллер? — тихо спросил я, ловя выражение глаз собеседника. Интересно, знает этот фраер что-либо о ПРОФСОЮЗЕ? Или так — наобум идет?

— Я ничего такого не думаю, — так же тихо ответил Сухов, не отводя глаз. — Ты имеешь вес в своем мире — пользуйся им. Этот парень должен умереть, чтобы я мог тебя вытащить. Умереть как можно более естественно, как можно более… натуралистично (я невольно вздрогнул!). А как это произойдет — это, извини, уже твои проблемы.

Глава 4

Усадьба прокурора, как и большинство резиденций областных боссов, располагалась в живописном пригородном лесопарке к северо-западу от города. Я обосновался в заброшенном трехэтажном доме, который пару лет тому назад начал возводить какой-то скороспелый нувориш областного разлива, но благополучно довести дело до конца не успел — то ли посадили, то ли грохнули за плохое поведение. У нас в пригороде таких свидетельств непрочности внезапного благосостояния пруд пруди.

С места моего наблюдения хорошо просматривался фонтан прокуророва особняка и примерно треть подворья.

Я уже пятые сутки торчал здесь, прерываясь на отдых лишь глубоко после полуночи — Коржик и Саша Шрам приезжали и везли меня к Оксане, где я торопливо принимал душ, выслушивал последние новости «параллельщиков» и отправлялся почивать часа на три (около часа приходилось уделять физиологическому обслуживанию психоаналитички, чтобы помнила, с кем имеет дело!). Увы, никаких результатов мое сидение не имело. Прокурор находился в отпуске и безвылазно торчал на усадьбе. Впрочем, будь у меня все составляющие прокуророва быта, я бы тоже никуда не выходил. Бассейн, корт, сауна, обширная лужайка, пересыпанные гравием дорожки в огромном саду… Зачем куда-то ехать? Супруга, худосочная мегера, укатила на лето в Швейцарию — тепло, видите ли, она плохо переносит… Отсутствие супруги прокурору возмещали какие-то длинноногие особи младого возраста, которые периодически возникали в поле моего наблюдения, перемещаясь по надобности из дома в сауну или еще куда-то там. Увы мне, увы — нет у меня таких возможностей. Особняки с бассейнами и ного-грудые девицы мне по статусу не положены.

А тот факт, что его усадьбу охраняют четыре парных патруля милиции и суточный пост охраны на КПП у ворот, меня огорчил. Он же не Президент, мать его ети — он просто областной прокурор, которому по штату даже телохранитель не полагается! Помимо десятка ментов, торчащих в усадьбе, прокурора охраняла система тревожной сигнализации: по забору тянулись нити емкостной системы обнаружения вперемежку с радиолучевыми датчиками, а над фронтоном виднелись три видеокамеры на штативах.

В обычном порядке проникнуть на территорию усадьбы было невозможно. Поэтому я изучал обстановку и терпеливо ждал, когда ситуация позволит приступить к более продуктивным действиям. Судя по всему, до исхода сегодняшних суток что-то должно было произойти…

Пока я валял дурака на третьем этаже недостроенного хауса, мои соратники вкалывали в городе, добывая информацию для качественной «засады» губернатора и мэра. Особого труда это не составляло: никто из властей предержащих не считал нужным обезопасить себя от случайностей. Они свято уверовали в незыблемость существующей системы взаимного кормления и прикрытия и даже предположить не могли, что кто-то пожелает получить об этой системе информацию. Уже к исходу вторых суток в нашем распоряжении имелись все сведения, касающиеся имущества и финансового положения мэрско-губернаторского клана. Помимо копий купчих на недвижимость и различных договоров о приобретении в собственность предприятий закрытого типа, Оксана каким-то образом исхитрилась обзавестись информацией о счетах в банках и деловом участии некоторых членов этих семейств в бизнесе процветающих фирм — как в области, так и за ее пределами. Для меня, например, стало открытием, что губернатор является владельцем шести процентов акций моей родной фирмы — ни о чем подобном я ранее не подозревал!