Елена Сенде - Покушение Страница 69

Рама Супачай любил изолированность этого места. Компания коллег была ему не по душе. Будущий нейробиолог родился в Таиланде, в глубине страны. Его усыновила богатая семья из Пхуке, Супачай, многочисленные родственники которых жили по всей Юго-Восточной Азии. Приемные родители, у которых не было своих детей, усыновили его после того, как умерла его биологическая мать. Ему повезло: он ходил в школу, затем в лицей, после чего окончил медицинский факультет университета Бангкока и отправился в США писать диссертацию.

Супачай высыпал в чашку ложку черной пудры, добавил кипятка и поломал сухое печенье. С годами он начал сутулиться, но его рост по-прежнему составлял сто девяносто сантиметров, а на теле не было и грамма жира. Он был мускулистым и стройным, а поскольку у него не было волос и бровей, его возраст определить было трудно.

Оладьи с сахаром и кофе — вот из-за чего он скучал по США. Все остальное… Он уехал из Америки без малейшего сожаления. Здесь он мог продолжать свои исследования, не беспокоясь на каждом шагу об этических соображениях, мешавших науке развиваться. Он заработает целое состояние. Он знал это. Как только добьется совершенства своего метода. Богатые люди мира сего хлынут к нему — человеку, нашедшему рецепт счастья. Он уже слышал шелест купюр…

Не проходило и дня, чтобы он не совершенствовал в лаборатории свою модель и не поздравлял себя с успешным продвижением своего метода. Он знал, что находится на пороге революционного открытия. Эти исследования однажды принесут ему всемирную славу. Ему нужны лишь финансы, чтобы завершить их. Обычно он пребывал в дурном расположении духа, но становился разговорчив, когда речь заходила о его работе. Загадки памяти — вот что его завораживало, увлекало, мешало спать по ночам…

Потягивая черную жидкость, отдаленно напоминавшую кофе, он погрузился в воспоминания.

Двадцать лет назад он работал в университете Питтсбурга и мчался по коридору больничной лаборатории к своему коллеге, Сануку Арому. Они не были особенно дружны, но из-за своего происхождения и схожего образования работали в одной команде. В то время они тесно сотрудничали. Санук Аром, который был старше на двадцать лет, разрабатывал научные гипотезы. Супачай прекрасно справлялся со сложными манипуляциями. Когда он ворвался, задыхаясь, в небольшой кабинет, Аром, подняв голову от бумаг и бросив на коллегу один лишь взгляд, сразу же понял, что произошло нечто важное. Они вдвоем поспешили в питомник.

Перед этим Аром добился того, что крыса боялась как красной, так и синей бусины, которые ассоциировались у нее с разрядами тока. Оказавшись в лаборатории, Супачай под нетерпеливым взглядом Арома продемонстрировал грызуну красную бусину и в этот же момент отправил в мозг животного разряд тока через электрод, закрепленный в зоне головного мозга, расположенной в непосредственной близости от гиппокампа, играющего важную роль в процессах запоминания. Пять минут спустя исследователь снова показал грызуну бусину. Животное вовсе не было испугано и спокойно принялось ее обнюхивать. Аром боялся шевельнуться. Тогда Рама Супачай показал крысе синюю бусину, и она снова задрожала от страха.

Супачай и Аром одновременно издали победный возглас. И Рама с гордостью объявил то, что оба и так прекрасно поняли: «Мы стерли из памяти выборочные плохие воспоминания. Это великий день в истории…»

Впоследствии Санук Аром составил теоретическую базу их исследований, а Рама Супачай усовершенствовал метод и приступил к исследованиям, проводимых на крупных млекопитающих, а затем на приматах. В следующем году Сануку Арому предложили должность в крупной больнице Бангкока, и он тут же согласился, «по семейным обстоятельствам». Возглавив отделение, Аром перестал интересоваться исследованиями, проводимыми на животных. Когда Рама тоже вернулся в столицу Таиланда, они снова встретились и некоторое время работали вместе, разрабатывая новый протокол исследований, но Аром постепенно отходил от дел. А затем и вовсе дал Раме понять, что настал конец их сотрудничеству…

Рама сжал губы. Этот сумасшедший старикашка поистине заслужил свою смерть!

Он взглянул на часы. Его ждали два новых пункта исследований. Он поставил на стол чашку и вымыл руки. Зазвонил его мобильный телефон, и он нажал кнопку на наушниках. Его собеседник довольно долго что-то рассказывал, и брови Рамы взволнованно приподнялись. Он отдал приказ и, широко улыбаясь, отключился.

«Иногда жизнь бывает совершенно непредсказуема».

По приказу Супачая двое охранников с ножами в руках поднялись по лестнице, ведущей в деревянную хижину. Оба выросли на улице и попали на службу в Лигу, доказав свою преданность при транспортировке оружия. Первый охранник открыл висячий замок, закрывавший дверь, и толкнул ее. Второй стоял позади него, готовый рвануться внутрь.

Первому охраннику потребовалось несколько секунд, чтобы приспособиться к полумраку, царившему в хижине. Но несколько секунд — это очень долго… Сзади на него кто-то прыгнул. Охранник крикнул, поднес руку к шее и, покачнувшись, с глухим стуком упал на пол. Второй с ножом в руке бросился к нему, но тоже схватился за шею и опрокинулся навзничь.

Жюльен Дома переступил через их тела, вышел из хижины и аккуратно закрыл за собой дверь. Оба охранника были без сознания. В их шеях торчали шприцы с барбитуратами.

«Нужно было обыскать меня, парни. Избыток доверия».

Молодой человек, гибкий, словно кошка, спустился по лестнице и ступил на губчатый ковер из лишайника и мха. Втянув воздух, он уловил запах моря, услышал шум волн и, прячась в густой растительности, направился в ту сторону.

Двое охранников завязали Сириль глаза и вывели ее из хижины. Обувь у нее отобрали.

«Как будто я могла бы сбежать!»

Часы у нее забрали, и Сириль потеряла всякое чувство времени. Сколько она уже здесь? Час? Два? Или больше? Ее заставили спуститься по лестнице. Сириль чувствовала страшную усталость, вдобавок ее сковывал страх.

Они казнили Арома, словно животное. Ее муж оказался негодяем и преступником, он не придет ей на помощь. Впрочем, никто даже не знает, где она. Кроме Арома, который висел сейчас в двух метрах над землей. А Ануват? Постигла ли его та же участь? Где-то был еще Жюльен, но в каком он состоянии? Она была предоставлена себе самой и не могла защититься.

Спуск по лестнице занял довольно много времени. Сириль цеплялась за перила, ощупывая ногой каждую ступеньку. Повязка на ее глазах была тугой и плотной, и она ничего не видела. Она даже не знала, что сейчас — день или ночь. Все, что она ощущала, — это влажность воздуха, от которой пот выступал на теле, и запах леса. Она слышала также разноголосый шум и пение птиц…

Они ступили на ковер из травы и листьев. Что-то укололо Сириль в ногу, и она упала. Попыталась встать, вытянув вперед руки, но поранилась о колючий кустарник. Ее пальцы погрузились в мягкую почву. Охранники подняли ее, что-то крича на своем языке, и повели дальше. Они шли так очень долго…

Вдруг земля под ее ногами стала суше, а пальцы коснулись деревянных досок. Один из мужчин подтолкнул Сириль вперед. Проход был узким, рассчитанным на одного человека. Она медленно продвигалась, ухватившись за горизонтально натянутые веревки по бокам и страшась сделать очередной шаг. Сооружение раскачивалось под ней.

«Подвесной мост?»

Где-то внизу слышался шум волн. Да, это был подвесной мост. Но не длинный. Сделав десяток шагов, Сириль оказалась на той стороне. Охранники, словно сторожевые псы, снова обступили ее. Они перебрались через обломки камней и поднялись по деревянным ступенькам. Ее по-прежнему подталкивали вперед. Море было совсем рядом. Сириль почувствовала под ногами песок, он был мелким и влажным. Ее ноги омыла волна. Они все шли. Охранники подтолкнули Сириль к воде. Теплое море ласкало ее ноги. Но вода быстро закончилась. Это была всего лишь песчаная отмель. Влажный пляж сменился сухим песком. Периодически она наступала на заостренные ракушки и, поранив ноги, пошла медленнее. Охранники толкали ее в спину. После длинного спуска они опять стали подниматься. И снова ступеньки — сначала деревянные, потом каменные. Сириль не сопротивлялась и совсем утратила чувство ориентации.

«Куда меня ведут?»

Она отгоняла от себя мысли об ужасающих пытках и воспоминание об искаженном страданием лице умирающего Арома. Она знала, что ее жизнь приближается к концу.

Щелк, щелк, щелк… Это секатор обрезал двенадцатилетнее дерево. Рама Супачай оглядел свой бонсай и укоротил одну из веток, но растение по-прежнему не казалось ему идеальным. Побрызгав деревцо удобрением для лучшего роста, он разрыхлил почву грабельками с тонкими зубцами и в этот момент услышал за спиной шум. Рама Супачай прислушался. В комнату вошли двое членов Лиги. С ними была женщина европейской внешности с завязанными глазами, которую они усадили на пустой ящик из-под гумуса.