Джеймс Паттерсон - Мэри, Мэри Страница 7

Иногда кто-нибудь из сотрудников приподнимал голову над перегородкой, бросал взгляд в нашу сторону и снова нырял вниз. Гринер с усмешкой называл эти маневры мышиной разведкой.

Журналист сидел на черном кожаном диване, нервно потирая сморщенные на коленях брюки. Порой он раскрывал блокнот и делал в нем какие-то заметки.

Разговор шел о прошлом Гринера — его учебе в Йеле, стажировке в «Вэрайити», где он правил корректуру и носил кофе редакторам, и быстром восхождении по карьерной лестнице после того, как ему удалось взять интервью у Тома Круза на корпоративной вечеринке. Два года назад «Лос-Анджелес таймс» пригласила его вести собственную колонку «Закулисной жизни». Среди коллег, объяснил мне Гринер, у него была репутация своего человека в Голливуде и мастера острых интервью. Кажется, этот парень был о себе очень высокого мнения.

Никаких иных связей между журналистом и убийствами в сфере киноиндустрии обнаружить не удалось. Несмотря на это, мне не очень верилось, что Мэри Смит выбрала его адресатом своих писем наугад. Похоже, Гринер и сам в это не верил. Он вел себя очень беспокойно, блуждая взглядом по залу и почти безостановочно болтая с самого начала нашей встречи.

— Мистер Гринер, постарайтесь немного успокоиться. Прошу вас.

— Вам легко говорить. — Он резко отпрянул, но сразу извинился: — Простите, ради Бога. — Журналист прижал пальцы ко лбу и потер переносицу. — У меня легковозбудимая нервная система. Еще с детства.

Я часто сталкивался с подобной реакцией — смесь паранойи с раздражением — у тех, кто, подобно Гринеру, получил неожиданный удар в спину. Я постарался понизить голос, чтобы он сконцентрировался на моих словах.

— Наверное, вам уже задавали этот вопрос, но все-таки — как вы думаете, по каким причинам убийца присылает вам письма? Может, вы когда-нибудь сталкивались с Патрис Беннет, Антонией Шифман или водителем лимузина — Бруно Капалетти?

Он пожал плечами, закатил глаза и судорожно перевел дыхание.

— Разумеется, я мог видеться с ними на какой-нибудь вечеринке, по крайней мере с женщинами. И само собой, я смотрел их фильмы. Последний с Шифман, «Кентерберийская дорога», — кошмарная картина, если честно, но Антония мне в нем понравилась, и я написал об этом в номере. По-вашему, здесь есть какая-нибудь связь? Очевидно, убийца читает мою колонку. Даже наверняка. Все это полное безумие. Не понимаю, как я мог вляпаться в такое дело. — Прежде чем я успел ответить, он выстрелил в меня новой серией вопросов: — Как вы полагаете, убийство водителя было случайностью? Судя по письму, он просто… попался под руку.

Гринер явно нуждался в информации — и лично, и профессионально. Как-никак он был репортером, и к тому же довольно влиятельным в своих кругах. Поэтому я выдал ему свою репортерскую отговорку:

— Пока рано делать выводы. Как насчет Патрис Беннет? — продолжил я. — Когда в последний раз вы писали о ее фильмах? Я имею в виду — о тех, которые она финансировала. Ведь она до последнего времени была продюсером, верно?

Гринер кивнул, потом шумно, почти театрально вздохнул.

— По-вашему, мне надо прекратить вести колонку? Да или нет?

Говорить с ним — все равно что играть в пинг-понг с парнем, страдающим расстройством концентрации. После долгих усилий мне удалось задать все вопросы, но времени на это ушло вдвое больше, чем я рассчитывал. Гринер постоянно нуждался в утешениях, и я успокаивал его, стараясь не очень сильно врать. Что ни говори, а бедняга действительно был в опасности.

— И еще одно, — добавил Гринер перед моим уходом. — Как вам кажется, мне следует написать об этом книгу? Или это будет выглядеть немного странно?

Я даже не стал отвечать на такой вопрос. Он учился в Йеле — ему виднее.

Глава 16

После беседы с журналистом я приблизился к его столу, чтобы пообщаться с Полом Лебло, полицейским, занимавшимся письмами Мэри Смит. Тот барабанил по клавиатуре Гринера и бормотал, не отрываясь от компьютера:

— Два и-мэйла поступили через разные прокси-серверы. Первый зарегистрирован на интернет-кафе в Санта-Монике. Это значит, что Мэри Смит могла быть одним из нескольких сотен посетителей. У нее два разных почтовых адреса. По крайней мере пока. Оба числятся в почтовой службе «Хотмэйл», но это абсолютно ни о чем не говорит, если не считать того, что свой первый адрес она получила в библиотеке конгресса. Буквально за день до отправки сообщения.

Я с трудом понимал его болтовню. Или тут у всех проблемы с концентрацией?

— А как насчет второго письма? — спросил я.

— Место отправки не совпадает с первым сообщением. Это все, что я могу сказать.

— Но его послали из Лос-Анджелеса? Хотя бы это вы можете определить?

— Пока нет.

— А когда сумеете?

— Вероятно, к концу дня, хотя толку все равно будет немного. — Лебло подался вперед и прищурился на бежавшие по экрану строчки кода. — Мэри Смит знает в этом толк.

Опять «Мэри Смит». Я понимал, почему все говорят о преступнике в женском роде. Я и сам делал то же самое, но только для удобства.

Правда, я вовсе не был уверен в том, что убийца — женщина. Во всяком случае, пока. Ясно, что за письмами стоял какой-то человек. Вопрос только — кто?

Глава 17

«Как тебе нравится отпуск, Алекс? Все хорошо? Наслаждаешься отдыхом?»

Я снял копии с каждого письма и отправился на встречу с местной полицией. Детективный отдел на Норт-стрит находился всего в четверти мили от редакции газеты — большая удача для города, где для перемещения в любой конец уходило не менее сорока пяти минут.

«Отпуск просто потрясающий. Я осматриваю все достопримечательности. Детишкам тоже нравится. Нана вне себя от радости».

Я двигался не спеша, перечитывая по дороге письма. Хотя автор был мне не известен, эти тексты явно сочинял убийца.

Я начал с первого послания, где описывались последние минуты жизни Патси Беннет. От рассказа психопата продирал мороз по коже.

Кому: [email protected]

От кого: Мэри Смит

Кому: Патрис Беннет

Это я тебя убила.

Красивая фраза, не правда ли? Я думаю, красивая. А вот и еще одна, ничуть не хуже.

Не знаю, кто — может, другой зритель или случайный незнакомец — найдет твое тело на балконе «Уэствуд-Виллидж». Но это будешь ты, Патрис Беннет. Потому что именно там ты умерла, придя в кино на свой последний фильм, — кстати, довольно скверный. Что там шло — «Таинственный лес»? Ну, и как тебе кино, Патси? О чем ты думала, когда сегодня, в день своей смерти, шла смотреть картину?

Надо было остаться дома, Патси. Со своими милыми крошками. Так поступают хорошие мамы. Согласна? Даже если они целыми днями читают новые сценарии или болтают по телефону, обсуждая деловые новости.

Господи, до чего же трудно было до тебя добраться! В своей студии ты важная персона, а я всего лишь очередное ничтожество, которое смотрит видео- и телепередачи про голливудских звезд. Меня бы не пустили даже к входной арке твоей студии. «Сюда нельзя, мисс».

Все, что я могла, — это день за днем наблюдать, как твой темно-синий «астон-мартин» въезжает в огромные ворота. Но я не слишком терпеливый человек. Я просто знаю, как выжидать правильный момент.

Раз уж мы заговорили об ожидании — твой замечательный дом почти не виден с улицы. Мне удалось разглядеть только твоих очаровательных детей, да и то пару раз, не более. Но я не сомневалась, что рано или поздно найду способ проникнуть внутрь. И тут ты перевернула все мои планы.

Ты отправилась в кино, прямо посреди бела дня, точь-в-точь как рассказывала в своих интервью. Наверное, соскучилась по поп-корну. Интересно, ты когда-нибудь брала в кино своих малышек? Если нет, то напрасно. Как говорится, для тебя это раз плюнуть.

Сначала я не могла сообразить, в чем дело. Ты ведь большой босс, у тебя все расписано по минутам. Но потом до меня дошло. Фильмы — то, чем ты занимаешься. Ты должна постоянно смотреть картины, но у тебя есть семья, которая ждет тебя по вечерам. Ты собиралась поужинать вместе с Линн и Лори. Сколько им теперь? Двенадцать и тринадцать? Они ждали тебя домой, и ты хотела вернуться вовремя. Ну да, это очень хорошо. Если не считать того, что сегодня вечером дети тебя не дождались. Грустная история, если подумать, а я как раз думаю об этом.

Ты сидела на балконе в девятом ряду. А я — в двенадцатом. Я ждала и смотрела на твой затылок с крашеной прической. Как раз в это место должна была войти пуля. По крайней мере я так фантазировала. Разве не для этого люди ходят в кино? Помечтать. Убежать от жизни. Правда, фильмы теперь стали не те — слишком тупые или слишком жуткие.

Я не вынимала оружие до начала сеанса. Честно говоря, мне было страшно. Конечно, этот страх предназначался для тебя, важной персоны. Но ты не догадывалась, что происходит, даже не подозревала, что я рядом. Твои мысли были далеко.