Карин Фоссум - Не бойся волков Страница 7

— Да, кампари, пожалуйста. — Она игриво улыбнулась, и он полез в нагрудный карман за деньгами, пытаясь сохранять невозмутимый вид. Он никак не ожидал встретить ее здесь, да еще и в полном одиночестве. Но почему бы Астрид не зайти в бар и не пропустить стаканчик, и что плохого в том, что он ее угостит? Ведь они почти коллеги, и если до сих пор вряд ли успели перемолвиться хотя бы парой слов, то только потому, что у него не было времени остановиться и поболтать с ней. Он почти всегда спешил, и его ждали дела поважнее флирта с секретаршей. К тому же он и вообще никогда не флиртовал, поэтому никак не мог взять в толк, что на него сейчас нашло. Мелкими глотками отпивая кампари, она улыбалась, и ее улыбка показалась вдруг Сейеру до странности знакомой. Шею вдруг закололо, и, чтобы не упасть, он прислонился к барной стойке. Одежда вдруг повисла на нем мешком, а сердце бешено заколотилось. Перед ним была вовсе не Астрид Бреннинген, а его покойная Элиса! Его лоб покрылся испариной. Он никак не мог взять в толк, почему она вдруг оказалась здесь спустя столько лет? И почему она улыбается как ни в чем не бывало.

— Где ты была? — медленно проговорил он, тыльной стороной ладони утирая лоб. В этот момент он увидел собственную голую подмышку и чуть не потерял сознание. Он стоит в баре «Парк отеля» с голым торсом, на нем даже рубашки нет! Он перевернулся на бок и подтянул одеяло. А потом открыл глаза и растерянно посмотрел на лампочку. Сидящая возле кровати собака не отрывала от него взгляда. Было шесть утра. Глаза у пса, большие и блестящие, напоминали каштаны. Собака с удивительным очарованием наклонила голову и радостно вильнула толстым хвостом. Сейер попытался отогнать этот сон.

— А ты седеешь, — грубовато сказал он, разглядывая собачью морду. Шерсть вокруг носа приобрела тот же оттенок, что и его собственная шевелюра. — Сегодня никуда не пойдешь. Будешь сторожить дом. — Голос прозвучал строже, чем хотелось, будто для того, чтобы скрыть навеянное сном смущение. Сейер встал с кровати. Обиженно заскулив, пес улегся на пол с таким звуком, какой бывает, когда опускаешь на землю мешок картошки, и обиженно посмотрел на хозяина. Сейер не переставал удивляться, как у пса получается этот пронзительный взгляд. Интересно, почему зверюге весом под шестьдесят килограммов, у которой мозг размером всего с котлету, удается так растрогать его?

Отводя глаза, он отправился в душ — мылся дольше обычного, демонстративно отвернувшись от двери, чтобы еще раз показать, кто в доме хозяин.

Жару Сейер не любил, ему нравились август и сентябрь, безветренные, с темными вечерами и легкими облаками на небе, когда температура не поднимается выше четырнадцати — пятнадцати градусов.

Этим утром он решил никуда не торопиться и сначала от корки до корки прочитал газету. Убийству на Финском хуторе была отведена первая страница, и по радио эта новость тоже шла первой. И этому событию сам он собирался посвятить следующие недели работы. Завтракая, он слушал интервью с ленсманом Гурвином. Затем Сейер вывел пса на прогулку. Вернувшись, приоткрыл окно на кухне, опустил шторы и проверил, что запасной ключ по-прежнему лежит в вазе возле двери. Если он задержится, то вечером собаку будет выгуливать его любезный сосед.

В восемь утра Сейер наконец отправился на работу. Сон никак не шел у него из головы, и словно чья-то невидимая рука сжала сердце, так что оно до сих пор болело. Элиса ушла. Нет, больше чем ушла — Элисы не существует. Он уже девять лет бредет по дороге жизни в одиночестве. Его шаги тверды и решительны, он сам за собой ухаживает, сам готовит еду, и на работу его никто не провожает. Можно сказать, что такая жизнь ему даже нравится. Вообще-то ему многое нравится в подобной жизни. Или он преувеличивает? Беспомощность накатывала на него лишь иногда, как сегодня во сне. Или когда он слушает музыку по вечерам, особенно ту, которая нравилась Элисе и которую они прежде слушали вместе. Эрта Китт. Билли Холидей…

По переулку ровным потоком двигались легко одетые пешеходы. Была пятница. Впереди — долгие суббота и воскресенье, и на лицах прохожих отражались мечты о предстоящих выходных. У самого Сейера никаких планов не было, а в отпуск он пойдет лишь в середине августа. К тому же во время отпусков на работе бывает спокойно. Если, конечно, от жары люди окончательно не слетят с катушек. Жара держалась уже три недели, и сейчас, в половине девятого утра, термометр на крыше торгового центра показывал двадцать шесть градусов.

Отделение полиции находилось немного в стороне от центра, поэтому он будто плыл против течения. В толпе ему постоянно приходилось уворачиваться и отскакивать в сторону: казалось, что все вокруг двигаются в противоположном направлении, к офисам и магазинам, расположенным вокруг главной площади. Он посмотрел на безоблачное небо, и его взгляд утонул в прозрачном воздухе… А ведь за тонкой пеленой света кроется бесконечная холодная тьма. Почему он вспомнил об этом сейчас?

Время от времени Сейер посматривал на лица в толпе и ловил порой ответные взгляды прохожих. Но люди тотчас опускали глаза. Им навстречу шагал высокий пожилой мужчина, седовласый и длинноногий. Если бы их спросили о его профессии, то прохожие наверняка ответили бы, что он чем-нибудь руководит. Красиво одетый, хотя и немного старомодный. Светлые брюки, серовато-голубая рубашка и узкий темно-синий галстук, на котором, если приглядеться, можно заметить крошечную вышитую вишенку.

С собой у Сейера был большой кейс с замком и пряжкой, на которой были выгравированы буквы «КС». Обут он был в вычищенные до блеска серые ботинки. Его темные глаза, странно сочетающиеся с седыми волосами, смотрели на мир пытливо и проницательно. Однако внешность его мало о чем говорила посторонним…

Конрад Сейер родился и вырос на благословенной датской земле, и его рождение нелегко далось — и его матери, и самому Конраду. Даже сейчас, спустя пятьдесят лет, на лбу у него оставалась небольшая ямка от щипцов. Сейер часто потирал эту ямку, словно пытаясь вызвать какие-то смутные воспоминания… А еще прохожие не знали, что его мучает псориаз и что под свежевыглаженной рубашкой тело покрыто пятнами содранной кожи. А еще Сейера иногда охватывало беспокойство — в его внутренней вселенной было одно слабое место. После утраты Элисы в сердце навсегда прижилась скорбь, она росла и ширилась и в конце концов превратилась в черную дыру, которая временами засасывала с головой…

Оглядевшись, он вновь увидел вокруг толпу, и среди веселых, по-летнему одетых прохожих внимание его внезапно привлек один парень: ему было немного за двадцать, шел он быстро, стараясь держаться поближе к стенам домов. Несмотря на жару, парень надел темные джинсы и черный свитер, а обут он был в кожаные ботинки со шнуровкой. Завершал картину толстый шарф, которым парень в этот июльский зной укутал шею. Однако вовсе не одежда отличала его от других прохожих. Он ни на миг не поднимал взгляда. Шел, упорно глядя лишь себе под ноги, поэтому толпа машинально расступалась и пропускала его. Сейер заметил парня, когда тот был метрах в десяти — пятнадцати, и инспектор ускорил шаг ему навстречу. Движения у этого странного человека были резкими, а в облике чувствовалось напряжение, да и одежда вызывала недоумение, поэтому Сейер насторожился. Огромный вязаный шарф, несколько раз обмотанный вокруг шеи, напоминал клубок. Сейер проходил в этот момент мимо здания «Фокус-банка» и услышал, как дверь щелкнула. Значит, банк открылся. Может, это шарф-капюшон, который можно натянуть на голову, так что остается лишь отверстие для глаз? Через плечо парень нес расстегнутую сумку на ремне, причем правую руку он засунул в сумку, а левую спрятал в карман. Значит, если на руках у него перчатки, никто этого и не заметит…

Сейер не сбавлял ход и через несколько секунд оказался всего в паре метров от парня. Странная идея осенила вдруг его, и Сейер тоже пошел вдоль стены, разглядывая асфальт. Вот сейчас расстояние между ними сократится до минимума, интересно: уступит ему парень дорогу или произойдет столкновение? От этой мысли он даже слегка развеселился, поняв, что слишком долго проработал в полиции. Тем не менее, было в облике этого странного прохожего что-то такое, от чего Сейеру стало не по себе. Он прибавил шагу и скорее не увидел, а почувствовал, что они оказались лицом к лицу. Однако, как он и предполагал, столкновения избежали — встречный внезапно шагнул в сторону, пропуская Сейера. Значит, он вовсе не был погружен в себя. Он следил за происходящим. Возможно, он опустил голову, чтобы никто не увидел и не запомнил его лица?.. Но Сейер лицо это все равно разглядел: широкое, полное, с округлым подбородком. Прямые брови. Короткий широкий нос. И еще светлые вьющиеся волосы.

Сейер оглянулся. Парень вновь зашагал вдоль стены, только теперь еще быстрее. Прищурившись, инспектор следил, как тот идет по улице, пока парень не исчез за дверью «Фокус-банка». Прошло секунд тридцать, и дверь захлопнулась. Сейер вспомнил, как помещение банка выглядит изнутри. У него самого был в этом банке счет, на который перечисляли зарплату. За стеклянной дверью находится узкий коридорчик, сворачивающий налево. Самого помещения банка из переулка не видно, но слева от входа там находится стойка для сотрудников и столики с бланками и анкетами, а справа — четыре-пять кресел для посетителей. Когда клиентов много, за стойкой работает пять человек, но сейчас еще рано, поэтому в банке, скорее всего, сидит только один сотрудник. Выходить клиенты могут и через другую дверь, которая ведет прямо на площадь. Грабитель мог бы, например, проехать на площадь и, оставив ключ в замке зажигания, обогнуть угол, пройти через стеклянную дверь в переулок, совершить ограбление и скрыться с места преступления за считанные секунды. В переулке припарковать машину сложно — ее сразу же заметят, а вот на площади, возле входа, для посетителей банка отведена специальная парковка на четыре автомобиля. Сейер смотрел вслед прохожему и никак не мог успокоиться. Наконец, пожав в отчаянии плечами, он решительно зашагал к двери банка. Ведь ему вовсе не обязательно рассказывать кому-то о своих подозрениях… Сейер открыл дверь, прошел через тесный коридорчик и направился к стойке. В банке уже было двое клиентов — тот странный парень с сумкой и молодая девушка. Сидевшая за стойкой сотрудница водрузила на нос очки и наклонилась к компьютеру. Повернувшись спиной к двери, парень с сумкой заполнял бланк и даже не взглянул на Сейера. Похоже, он торопится…