Тара Янцзен - Безумно холодный Страница 7

Но Дилан на свидания со Сьюзи не ходил.

А вот Хокинс ходил — до того, как они случайно наткнулись на Крида в баре «Лэраймер-Свер». Как только Сьюзи взглянула на «мальчика их джунглей», Хокинс стал историей. Сьюзи была милой, они приятно проводили время, но он не мог бы сказать, что скучал, или что Крид не оказал ему услугу, перехватив Тусси.

Катя Деккер никак не попадала в ту же категорию «легко нажито — легко прожито». Ее украли из его жизни, и каждый день, проведенный в тюрьме, он тяжело ощущал эту потерю. И чувство это не отпускало его слишком долгое время после освобождения.

— В последнее время я не часто бывал в городе, — сказал Хокинс, запоминая полученную информацию, хотя был уверен, что Дилан уже проверил все связи Тусси. Видимо Катя пожертвовала на аукцион картину, вероятно, именно Олега Генри, которого помогала выносить на сцену.

— Галерея всего в двух кварталах от места, где нашли тело Трейнора.

Иногда тон дока вынуждал Хокинса прищуриться.

— Ты намекаешь, что это сделала она?

— Ну, кто-то же сделал, — повторил старик. — Кто-то, кроме Мэнни Попрошайки и наркодилера, которого никто в ЛоДо никогда в глаза не видел.

Может быть, мысленно согласился Хокинс. Он сам думал об этом тысячи раз, но кто бы ни был убийцей, королеву выпускного бала точно можно было исключить из списка подозреваемых.

Он снова скользнул взглядом в смотровую. Когда он оставил ее той ночью, она спала и казалась совершенно измотанной. Любовь, вспыхнувшая между ними, была безумной, такой адски горячей. Воспоминания о ней преследовали его — ведь в его распоряжении было целых два года, проведенных за решеткой, чтобы припомнить даже мельчайшие детали.

Хокинс выругался. Вскоре при воспоминании о произнесенном слове рот его скривился в усмешке: да, этим самым они тоже часто занимались. В их последнюю ночь он показал ей разницу между сладкой любовью, которую они делили между собой, и той гранью, к которой он действительно мог ее подвести.

В конце концов, они оказались на полу душевой кабинки. Она в изнеможении, постанывая, прижималась к нему, а он молился, чтобы не схватить чертов сердечный приступ в девятнадцать лет. Она была так прекрасна: лежала обнаженной в его объятьях, мокрые заостренные ресницы опустились на щеки, быстрое и тихое дыхание касалось его груди, кожа покраснела. Прижимая ее к себе, он знал: дойди он хоть до края вселенной — все равно не найдет зрелища красивее. И он отдал ей свое сердце.

Неудачная, неудачная Неудача Деккер. Она положила конец его жизни, но Джонатана Трейнора не убивала, ни в одиночку, ни в сговоре с Мэнни Попрошайкой.

— Это не она, док, — сказал он, веря в ее невиновность с той же силой, что и в свою. Кто бы ни всадил пулю в мозги Трейнора, он вдобавок вкатил ему в кровь такую дозу наркотиков, что одно это уже остановило бы сердце. Пистолет так и не нашли, но игла валялась в переулке рядом с телом парня — отпечатков пальцев на ней не обнаружили.

Хокинс понимал, что при определенных обстоятельствах на убийство способен каждый, но Катя Деккер не могла приставить пушку к виску своего бывшего бойфренда и не могла засунуть иглу ему в вену, заранее обдумав необходимость стереть со шприца отпечатки. Что касается Мэнни Попрошайки, то он не мог заранее обдумать даже вечерний поход в туалет, ни говоря уж об убийстве.

— Будь осторожнее. Вот тебе мой совет.

Справедливо.

— Сколько еще? — спросил он, кивком указывая на смотровую.

Док заглянул в комнату, стоя посреди которой, Катя колдовала над платьем с помощью очередной булавки, и широкая ухмылка растянула его губы.

— Двадцать минут, — сказал он, направляясь в смотровую. — Может, тридцать.

Хокинс остановил мужчину, с силой опустив руку тому на плечо. Вот теперь он, несомненно, хмурился.

— Пять минут, — предупреждающе сказал он, когда док обернулся и взглянул на него. — И оставь дверь открытой.

Отпустив старика, он вытащил мобильный из внутреннего левого кармана своего пиджака. С правой стороны в кобуре он держал девятимиллиметровый Глок.

Набрав номер, он прижал телефон к уху, не спуская глаз с дока и Кати.

— Да, — ответил Дилан после второго гудка.

— Это Хокинс. Что происходит?

— Фейерверки. Снаряды спрятали в кадках с искусственными пальмами. Электронные детонаторы. Аукционист немного напуган, но дееспособен. Несколько картин сгорело. Место наводнили денверские копы, за главного — прекрасная лейтенант Лоретта Брэдли. Уверен, она представит нам полный отчет, когда закончит. Это хорошие новости.

— А плохие новости? — Учитывая течение этой ночи, плохие новости должны были быть.

— В зарослях обнаружили тело. Два выстрела между глаз, прямое попадание.

Хокинс подождал пару секунд, а когда неутешительные вести немного улеглись, тяжело вздохнул. Срань Господня.

— Мы его знаем?

— Пока непонятно, — послышался голос Дилана. — При падении его развернуло, и он приземлился лицом в какие-то кусты, а пуля полностью разнесла затылок. Надо отдать должное копам, они быстро оцепили место и держат всех в стороне до прибытия людей из отдела по расследованию убийств. Скоро мы все узнаем.

Он понял и то, чего Дилан вслух не произнес. Он, черт возьми, думал о том же.

— Это ведь может быть Тед Геррети, так?

— Ставки 4000:1. 4055:1, если учитывать поставщиков и персонал аукциона.

Черт. Ему бы по вкусу пришлись лотерейные шансы.

— Что за азиат разговаривал с мисс Деккер? — Стопроцентный профессионализм каждую секунду — вот как собирался справляться с этой ситуацией. Она будет для него «мисс Деккер», пока он не сбагрит ее Дилану или пока ад не замерзнет — смотря, что случиться раньше.

— Его зовут Алекс Чэнг, и он просто взбесился, когда потерял ее. Я немного ввел его в курс дела, и он отложил решение звонить морпехам или сенатору — секунд на тридцать. Если ты к этому времени ее не вернешь, он пойдет на крайние меры.

Хокинса мало заботили эти крайние меры.

— Скажи ему, чтобы позвонил Ганни Хаузеру в Квонтико. Раз ему так необходимы морпехи, то я хочу парней оттуда, если все-таки меня повяжут.

— Прежде чем присоединиться к Кате Деккер пять лет назад, Чэнг провел шесть лет в полиции Лос-Анджелеса.

— Если он ее телохранитель, то ей стоит его сменить. — Самая что ни на есть правда.

— По его словам, он секретарь, но я бы не удивился, обнаружив телефон сенатора Деккер, вытатуированный на его заду.

Для Хокинса это тоже не стало бы сюрпризом.

— Так мы отдаем ее? — Эта мысль ему совсем не нравилось, что его чертовски удивило. Но такое решение было самым логичным. Имея связи такого рода, в нем Катя не нуждалась.

— Вероятно, — сказал Дилан, но в голосе его послушалась та же неуверенность, что обуревала Хокинса.

— Хорошо. Скажи Чэнгу, что мы уехали из Денверского ботанического сада, но, если он хочет вернуть девчонку, то может подождать нас у нее дома.

Возникла короткая пауза.

— Ну, похоже, что ее дом — это и его дом, и он уже предложил перенести встречу туда. Они живут в лофте над галереей «Тусси» на Семнадцатой.

О, ну теперь все стало просто охренительно прекрасно.

Хокинс сделал очередной глубокий вздох и снова спросил себя, почему бросил курить. Шел третий день без сигарет, что было на целых два дня больше, чем в последний раз, когда он бросал вредную привычку.

— Мы уедем от дока через пару минут. — Он переключил внимание на смотровую и не сдержался — скользнул по ней взглядом от мелированой светловолосой макушки до покрытых розовым лаком ногтей на ногах.

Конечно, у нее был бойфренд. Да, наверное, у нее их целая дюжина.

— Хочешь совет? — послышался голос Дилана.

— Нет.

— Нигде не останавливайся, — все равно продолжил Дилан.

Быстрая ухмылка скользнула по губам Хокинса.

— Точно. — Он разъединился и вернул телефон во внутренний карман пиджака. О чем мог так беспокоиться Дилан? Что он привяжет ее к фонарному столбу в Ист-Колфакс и назначит цену? Или бросит ее в каком-нибудь паршивом районе, гадая: выберется ли она оттуда живой и здоровой?

Ну, так у него было, что рассказать боссу. Он уже перерос эту мелочную месть. Давно перерос. Он цивилизованный мужчина, член элитных, отборных военных сил Соединенных Штатов, которые используются только с разрешения генерала с двумя звездочками на погонах, который отчитывается напрямую министру обороны. За годы после освобождения он прошел через дюжину посольских и консульских вечеринок от Вашингтона, округ Колумбия, до Эр-Рияда. Однажды, проходя через приемную линию в Хьюстоне, он столкнулся с Мэрилин Деккер. И глазом не моргнув, он представился Нильсом Ханом (именем, которое гарантировано ускользало впоследствии даже от самых твердых умов), пожал ей руку и двинулся дальше.