Вильям Кобб - Клуб Мертвых Страница 70

Трюар произнес громко последние слова. Еще раз Дьюлуфе поднял голову и его тусклые глаза сверкнули.

— Биско умер! — сказал он глухим голосом.

— Слушайте! — сказал Бибе. — Я вижу, что вы просто мокрые курицы! Я порядочно поголодал, с меня этого довольно… Если вы настоящие Волки доброго старого времени… то, говорю вам, мы можем выйти отсюда… и даже поживиться кой-чем…

— Но ведь ты знаешь, — заметил Трюар, — что рыжая бродит около… Ведь для чего же стоит на стреме Малуан?

— И он ничего не увидит!…

Бибе ударил по плечу Дьюлуфе.

— Эй, старина, — сказал он, — ты ведь хочешь есть, не правда ли?… Пойдем со мной… Мы станем по дороге около заставы. Сейчас должны ехать в город огородники… У каждого есть кошель, более или менее полный… Теперь нечего разбирать… Мы подцепим одного, и пока ты его будешь держать, я пристукну его… Идет?

— Нет, — ответил Дьюлуфе.

У Бибе вырвалось энергичное проклятие. Без сомнения, он постарался бы новыми, более сильными аргументами поколебать сопротивление Дьюлуфе, но вдруг среди свиста ветра послышался во мраке глухой сиплый вой, похожий на крик совы.

Трюар и Бибе вскочили.

— Ты слышал? — спросил Трюар.

— Черт побери!

— Это Малуан предупреждает нас.

— Значит, что-нибудь есть…

— Надо убираться…

— А в какую сторону?…

Тот же звук повторился, но ближе и громче.

— Ого! Дело становится горячим! — заметил Трюар, напряженно прислушиваясь.

В эту минуту на краю ямы появилась человеческая фигура и раздвинула ветви кустарника.

— Эй! Волки! — раздался голос.

— Что!

— Мы в ловушке… Рыжая делает облаву с солдатами…

— Куда же удирать?

— Не знаю, — сказал Малуан. — Они идут отовсюду…

— Не остаться ли в яме?

— Невозможно! Они все перерывают…

— Ну, тогда…

Трюар и Бибе миг спустя были уже на краю ямы. Эти оборванные разбойники, доведенные почти до бешенства голодом, были типом настоящих Волков, затравленных в их последнем убежище.

Они стали прислушиваться.

Слышно было только завывание ветра, проносившегося над этой мрачной, безлюдной пустыней.

— Тебе померещилось! — сказал Бибе.

— Как же! Послушай-ка!

Минутное молчание.

На этот раз не могло уже быть никаких сомнений. Со всех сторон доносился шум мерных шагов.

— Да! — сказал Трюар. — Это конец.

— Неправда! Я, прежде чем попадусь, пристукну кой-кого из них!

— Лучше всего, — сказал Малуан — это бежать в разные стороны… Если кто-нибудь из нас попадется, тем хуже для него!… Конечно, он не продаст своих товарищей…

— Черт побери! Еще бы!… Волки — не лисицы!

— Ну так, счастливый путь, друзья… и марш!

Малуан исчез, убегая так ловко и осторожно, что его шагов совсем не было слышно.

— Ну, что скажешь? — спросил Бибе.

— Бежим!

— Вместе?

— Так будет легче…

— Да, а тот?

— Кит?… Черт возьми! Его сцапают!

— Какое нам дело до этого?

— Он на нас донесет.

— Ты думаешь?

— Точно!

— Значит, надо его увести.

— Да, если он захочет.

— Попробуем!

Между тем, преследователи методически двигались по равнине, все более и более суживая кольцо, охватывавшее Волков.

— Э, Дьюлуфе! — позвал Бибе, ложась на край ямы.

Нет ответа.

— Дьюлуфе! Старина! Надо удирать! Тут рыжая!

Глухое ворчание послышалось из ямы.

— Ты храпишь, старый Кит! Смотри, не попасться бы тебе на гарпун!

— Бибе! — сказал Трюар, хватая за руку своего товарища. — Хватит! Слушай!

Шум шагов и гул голосов подступали все ближе и ближе, но было так темно, что невозможно было ничего увидеть.

Бибе неожиданно проникся состраданием. Он скользнул в яму и, положив руку на плечо Дьюлуфе, сказал ему торопливо:

— Дьюлуфе! Я тебе говорю, что рыжая близко… Ты попадешься, если не убежишь!

— А! — ответил тот, поднимая голову.

— А если тебя возьмут… кто отомстит за «Поджигательницу»?

— «Поджигательницу»?

Одним прыжком Дьюлуфе был уже на ногах.

— Ну, теперь бежим, — бросил Бибе. — Прощай, до свиданья!…

Выскочив из ямы, он присоединился к ожидавшему его Трюару и оба, бросившись ничком на землю, поползли к Мертвой реке.

Отряд полицейских, устроивших облаву, состоял из тридцати человек. Разделившись на небольшие группы, они продвигались вперед медленно, осторожно, держа ружья наготове.

Сведения, собранные на Иерусалимской улице, были точны. Стало известно, что несколько человек из шайки Волков скрывались на берегах Бьевры.

Предводитель экспедиции был одним из самых опытных и ловких агентов. Но, благодаря темноте, задача его была очень трудной, скорее, невыполнимой. Было слишком много шансов для разбойников проскользнуть незамеченными, и агент начинал уже терять надежду.

— Гром и молния! — сказал он. — Неужели мы не поймаем ни одного?…

Это было весьма вероятно, так как розыски подходили к концу, не принеся результата.

— Сюда! — раздался вдруг чей-то голос.

Полицейский бросился вперед.

Солдаты были тогда уже на берегу реки, черная вода которой резко выделялась даже во мраке.

— Кто-то сидит тут, в яме! — продолжал тот же голос.

Открыв потайной фонарь, полицейский направил луч света в яму.

Дьюлуфе стоял там молча и неподвижно…

— Сдавайся! — крикнул полицейский, направляя на него дуло пистолета. — Или я размозжу тебе голову!

Дьюлуфе, казалось, не слышал ничего.

— Выйдешь ли ты, висельник? Или ты хочешь, чтобы мы вытащили тебя по кускам? — прибавил один из полицейских.

То же молчание, та же неподвижность.

— А! Ты глух или идиот?… Эй, вы, соскочите-ка к нему да свяжите его! А вы, — продолжал агент, обращаясь к солдатам, — стреляйте, если он будет пытаться убежать!

Трое полицейских, самые сильные и мужественные, подошли к яме и смерили глазами ее глубину. Один из них прыгнул и схватил Дьюлуфе за ворот.

Но в ту же минуту тот выпрямился и, взяв за пояс полицейского, выбросил его вон из ямы. *

Бедняга упал на землю с глухим криком. Он был ранен.

— Проклятие! — крикнул агент и в бешенстве разрядил один из своих пистолетов в голову Дьюлуфе.

Колосс не пошевелился. Пуля пролетела мимо, не задев его.

— Ну, вперед! — бросил полицейский. — Нужно мне самому, что ли, идти?

Двое прыгнули в яму, но в ту же минуту один уже лежал с разбитым черепом, а другой хрипел от страшного пинка ногой в грудь.

— Стреляй! Убейте его! — крикнул полицейский, вне себя от бешенства.

Раздались выстрелы.

Но в эту минуту Дьюлуфе одним прыжком выскочил наверх и, прорвавшись сквозь ряды солдат, пустился бежать.

— Схватить его живого или мертвого! — заревел агент.

И, увлекая за собой солдат, он бросился вслед за Дьюлуфе.

Одна из пуль попала ему в плечо.

Он бежал, напрягая все силы, бормоча про себя:

— Нет! Я не хочу… Я не хочу искушения…

Что значили эти слова?

Но борьба шла к концу… Потеря крови обессилила его. Он едва ли на несколько шагов обогнал своих преследователей.

Один из них схватил его.

В эту минуту Дьюлуфе был уже на самом берегу Мертвой реки. Одним движением руки он освободился, и его противник упал в воду.

Маленький деревянный мост, прилегавший к мельнице, был переброшен в этом месте через Бьевру.

Одним прыжком Дьюлуфе был на мосту, за ним бросились солдаты и полицейские. Достигнув платформы мельницы, он наклонился и схватил одну из досок моста… Дерево затрещало под его могучими руками… Какое-то бешенство овладело им… Все полетело в воду… Сообщение было прервано.

Сообщение прервано!… Да, но также пресечен и путь к отступлению…

Дьюлуфе попытался было влезть по колесу мельницы, цепляясь за его лопасти, но руки его соскользнули и он упал в волны Мертвой реки.

Затаив дыхание, во все глаза, смотрели на реку полицейские, стараясь увидеть, как он вынырнет.

— Вот он! — закричал агент. — На этот раз он от нас не уйдет!…

Какая-то темная фигура вынырнула из воды и уцепилась за одну из свай разрушенного моста.

Раздался выстрел… затем крик отчаяния.

— Сюда! — закричал один из солдат, нашедший запасной мостик.

Все бросились к нему и, спустя минуту Дьюлуфе был схвачен… Разбитый, обессиленный, но живой.

— Свяжите его! — сказал агент. — Если он не умрет, это будет лакомый кусочек для гильотины!

23

КУТЕЖ

В эту самую ночь, почти в тот же час, в доме Соммервиля происходила сцена совершенно иного рода.

Было там так же темно, но не слышно было свиста и завываний ветра, заглушаемого ставнями и тяжелыми шторами.

Но если снаружи не проникал туда никакой шум, то в одной из комнат ясно слышался звучный, мерный храп.