Владимир Гриньков - Таящийся ужас 3 Страница 71

День выдался очень жаркий. Яркий, белый, знойный день. Над раскаленной улицей подрагивала полоска густого воздуха, создавая иллюзию искрящейся воды. Солнце близилось к зениту, зависая в вышине ослепительного неба. Пульсирующая духота проникла внутрь его черепа, и он внезапно ощутил страшную, близкую к обмороку слабость; опасно зависнув над самым обрывом сознания, тогда как окружавший его мир смещался, колыхался и грозил померкнуть совсем. Он вышел из тенистого туннеля и оказался с непокрытой головой прямо под солнцем, нещадно обжигавшим его своими огненными лучами.

Не сбавляя шага, он закрыл глаза ладонью, снова возвращая желанную темноту, а когда наконец отвел руку и посмотрел себе под ноги, то с изумлением обнаружил, что идет босиком. На кончике большого пальца левой ноги виднелся кусок пластыря, на основании чего можно было предположить, что не так давно он поранился. Босые ноги шлепали по серой, грязной дороге. Почва была горячей и очень сухой, сверху похожей на пудру, отчего при каждом шаге над ней взлетали маленькие фонтанчики пыли, тонкой, белесой пеной оседавшей на выгоревшей голубоватой ткани брюк.

Несколько секунд он не мог вспомнить, где находится, куда идет и почему вообще здесь очутился. Но затем он осознал, как все это произошло: он увидел, что сидит под большим тополем на заднем дворе своего дома и думает о том, как было бы хорошо в такой жаркий день искупаться в речке. Именно туда он сейчас и шел, и после минутного забытья и отчужденности все вокруг опять стало знакомым и близким.

Он только что миновал пастбище Шаффе и как раз подходил к тому месту, где пыльная дорога пересекалась с другой — у северо-восточного угла старой молочной фермы Мошера. Прямо впереди виднелись заросли чахлых Деревьев, росших вдоль берега небольшой речушки. Именно там и находилось место для купания.

Чувствуя странную смесь глубокого удовлетворения и уверенности в себе, он тихонько пробормотал себе под нос:

— Я — Дьюи Мартин, и мне хочется в жаркий полдень искупаться в прохладной речке.

Сначала ему показалось, что до реки рукой подать, однако расстояние оказалось большим — примерно с полмили, так что ему пришлось сначала миновать кукурузное поле, а потом еще и пастбище, принадлежавшее фермеру Дагену. Дьюи сошел с дороги и побрел вдоль двух полосок из колючей проволоки, огораживавших поле. Обогнув край вспаханной земли, он перешел на другую сторону поля, и зашагал вдоль высившейся сплошной стеной кукурузы, высматривая, не бродит ли по пастбищу Юпитер. Так звали быка Дагена, и он был довольно опасен.

Бык оказался на месте, в самом конце пастбища, хотя и на безопасном расстоянии. Проскользнув под оградой, Дьюи поспешил дальше в надежде, что Юпитеру тоже потребуется время, чтобы смекнуть, стоит ли бросаться в погоню за неизвестным субъектом или нет.

Теперь река была совсем близко метрах в двадцати, но Дьюи все же присел в тени пекана, чтобы немного передохнуть. По непонятной ему причине он довольно сильно устал и по-прежнему испытывал головокружение; кроме того, его немного беспокоило то обстоятельство, что он никак не мог вспомнить, что произошло между его выходом из дома и тем моментом, когда он увидел на пыльной дороге неподалеку от фермы Мошера свои босые ноги. У него было такое чувство, словно он отшагал порядочное расстояние по незнакомым ему местам, хотя, конечно же, все это было не чем иным, как последствием одуряющей жары. Через несколько минут от этих мыслей не осталось и следа. Подойдя, он быстро разделся догола и нырнул в темно-зеленую воду.

В воде было восхитительно прохладно, и он не вылезал из нее почти целый час, но потом все же выбрался на берег и долго лежал на песке, поблескивая как жёлудь обнаженным коричневатым телом. Наконец, когда его плоть налилась чистым белым жаром, он снова нырнул — на сей раз вода по контрасту показалась ему заметно холоднее, хотя все так же наполняла его самым чувственным наслаждением, которое ему доводилось, пережить на свете. В общей сложности он провел на реке почти целый день, пока по положению солнца не смекнул, что время уже довольно позднее и пора возвращаться домой.

Назад идти было уже не так жарко. Подул слабый освежающий ветерок, так что до города он добрался без остановок, не ощущая прежнего головокружения.

Срезав путь к улице, на которой стоял его дом, он зашагал по ней, различая доносившееся до него умиротворяющее бормотание сенокосилки дождевальных установок, стрекот цикад и вдыхая запахи вечерней кухни, цветов и свежескошенной травы.

У кромки тротуара стояла девушка примерно одного с ним возраста, в розовом платье. Оно было похоже на выходной наряд, с голубым пояском и кружевной полоской у воротника.

Ее золотистые волосы были заплетены в две косы, и он поймал себя на мысли, что никогда еще ему не приходилось видеть такое прекрасное лицо. Впрочем, ему на секунду показалось, что он уже встречал ее раньше, хотя так и не вспомнил, где это было и когда. С другой стороны, едва ли это было на самом деле, потому что если бы она действительно встречалась ему прежде, то он вряд ли забыл бы о таком событии.

Когда он приблизился к ней, девушка улыбнулась и сказала:

— Привет.

Он остановился, не отводя от нее взгляда, и ответил:

— Привет.

— Ты где-то здесь живешь?

— Да, в нескольких кварталах отсюда.

— А я живу вот здесь, в этом доме. Мы только вчера в него въехали.

— Чудесно. Надеюсь, он тебе понравился?

— Я еще никого здесь не знаю. Мы не из этих мест. Может и понравится, когда познакомлюсь с кем-нибудь поближе. Заходи как-нибудь, поболтаем.

— Обязательно. Может, завтра?

Он стыдился сейчас и своих пыльных джинсов, и босых ног с куском пластыря, каким-то образом удержавшегося на пальце, несмотря на купание и ходьбу по неровной дороге.

Он пошел дальше, но, прежде чем завернуть за угол, поднял руку в коротком застенчивом жесте прощания.

— Как тебя зовут? — спросила девушка.

— Дьюи. Дьюи Мартин. А тебя?

— Меня зовут Элен, — ответила девушка.

Пока он спешил домой, звук этот колыхался в его сознании подобно эху предзакатного дня, но он так и не признал в нем имя, с которым встретился в будущем.

Уильям Сэмброт

Остров страха

Кайл Эллиот вжался обеими руками в гладкие, плотно пригнанные друг к другу камни высокой стены и, не обращая внимания на обжигавшие его шею яростные лучи солнца, неотрывно вглядывался в расщелину.

Он прибыл на этот крохотный, затерявшийся подобно камушку на громадном синем покрывале Эгейского моря островок, питая всего лишь робкую надежду на то, что ему удастся найти здесь нечто — вроде того, что он наблюдал сейчас по другую сторону стены. И вот, получается, нашел. Нашел!

Там, за стеной, находился сад с фонтаном, в котором нежно журчала вода. В центре фонтана стояли скульптуры — нагие каменные изваяния, мать и дитя.

Женщина и ребенок — два изумительно точно высеченных из камня тела. Минерал очень походил на гелиотроп, яшму или какой-либо иной камень семейства халцедона, хотя подобное представлялось ему невероятным.

Кайл извлек из кармана небольшой, похожий на карандаш предмет и выдвинул из него несколько колен. Миниатюрная подзорная труба. Снова заглянув в расщелину, он затаил дыхание. Боже праведный, как же тщательно выделаны детали женского тела! Голова слегка повернута, глаза расширены самую малость — словно от изумления, едва начавшего зарождаться при виде… При виде чего? Соскальзывая вдоль ее тела, хватаясь одной рукой за мягкое материнское бедро, слегка вытянув губы округлившегося рта и почти касаясь другой ладонью вспухшей от молока груди матери — рядом стояло дитя.

Его профессиональный взгляд скользил по фигурам, мозг лихорадочно перебирал имена известных скульпторов и не находил нужного. Творение относилось к неизвестному ему периоду, причем складывалось впечатление, что оно могло быть создано и вчера, и несколько тысячелетий назад. И лишь единственное обстоятельство не вызывало у него ни малейшего сомнения — ни в одном из каталогов мира эта скульптура не значилась.

Остров этот Кайл обнаружил по чистой случайности. Он путешествовал по морю на допотопном греческом катере-развалюхе, бороздившем Эгейское море и бессистемно и к тому же очень медленно перемещавшемся от одного островка к другому. От Лесбоса к Хиосу, а оттуда к Самосу; потом сквозь бесчисленное множество Киклад, и дальше, в глубь легендарного моря, соприкасаясь со старой легендарной землей, по которой боги некогда разгуливали как люди. Те самые острова, где время от времени на свет появлялись давно захороненные сокровища, которые, если они радовали взгляд Кайла и не особенно сильно угрожали его кошельку, затем пополняли небольшую коллекцию ученого. Однако редко, крайне редко попадалось что-то такое, что по-настоящему радовало его глаз.