Шарлотта Линк - Эхо вины Страница 73

Однако не мог ведь он предвидеть, что Вирджиния покинет его, найдет себе другого мужчину! Фредерик любил ее, с ней он собирался прожить всю жизнь – сомнений в этом у него никогда не возникало. Ему казалось, что она тоже так считает. Видимо, он глубоко заблуждался. И к своему ужасу, ему нечем было заглушить свою боль. Фредерик чувствовал себя полностью беспомощным. Быть один на один со своим горем – это почти невыносимо.

С момента возвращения в Лондон он предпринимал отчаянные попытки восстановить обычный ход жизни: проводил запланированные встречи и переговоры с важными людьми, выполнял все дела, которые значились в его расписании до внезапной катастрофы. Ему было важно уже не столько преуспеть в карьере, сколько удержаться на весу, сохранить равновесие. Если бы он засел дома, уставившись в одну точку, тогда он вообще бы сошел с ума или потихоньку спился. Необходимо было придерживаться привычного распорядка дня – лишь это сулило ему шанс…

«Шанс… Но только на что? – спрашивал он у себя. – Шанс не чокнуться? Шанс придумать, что делать дальше? Шанс преодолеть боль, не позволить разлиться по душе ядовитой горечи ненависти и гнева?»

Наверное, на все понемножку. Работа давала ему шанс прежде всего не зацикливаться на одних и тех же мыслях. Тогда в голове Фредерика, по крайней мере в те минуты, когда он активно поддерживал разговор с каким-либо собеседником, переставали вращаться неумолимые мельничные жернова рефлексии.

Однако в этот вечер ни разговоры, ни смех, ни чужое веселье и шутки не отвлекали его от мрачных мыслей, а только раздражали его. Слишком большим был разрыв между окружающей реальностью и тем, что происходило у него на душе.

На часах было почти десять вечера, когда Фредерик, сославшись на головную боль, встал и ушел. Он остановил такси, и машина помчала его по ночным улицам, освещенным тысячами огней большого города. Целый день он отважно боролся с тоской, хватался за малейшую возможность отвлечься, но теперь его тянуло назад, в тихую квартиру, словно раненого зверя в свою берлогу.

Телефонный звонок раздался в тот момент, когда Фредерик вставлял ключ в замочную скважину. Он заторопился, замок слегка заклинило… Наконец Фредерик справился с ключом и подскочил к телефону.

– Алло! – отозвался он, стараясь дышать ровно. Он сердился сам на себя за то, что хватает трубку с надеждой услышать Вирджинию, ведь ее звонок так маловероятен. Но, как ни странно, звонила именно она. Услышав ее голос, он страшно смутился:

– Привет, Вирджиния… Я только что вернулся из ресторана.

Он испытал ребяческое желание: пусть она думает, что он ведет совершенно нормальный образ жизни, а не сидит в квартире, завывая от тоски.

– Я ходил в ресторан с друзьями, – пояснил он.

– А я уже в Ферндейле, – сообщила Вирджиния и безо всяких переходов добавила: – Ким пропала!

– Как?!

– Грейс забрала ее из школы, затем легла в постель, ведь у нее грипп. Когда она проснулась через пару часов, Ким уже и след простыл…

– Но этого не может быть!

– Фредерик, ее нигде нет! Я уже прочесала все возможные укромные местечки в парке, но нигде, ничего… Я страшно волнуюсь…

– Я немедленно выезжаю к тебе, – сказал Фредерик.

Вирджиния сделала паузу, и Фредерик, к своему удивлению, почувствовал ее замешательство даже по телефону. Оно было каким-то особым и сильно задело его, несмотря на растущее беспокойство о ребенке.

– Все ясно, – обронил он. – Похоже, в настоящий момент я вовсе не вписываюсь в твои планы. Твой любовник приехал с тобой.

– Какое это сейчас имеет значение?

– И что ты мне предлагаешь? Не приезжать?

– Я вовсе не это имела в виду, – удрученно отозвалась Вирджиния. – Я всего лишь…

– Что?

– Я всего лишь хотела убедиться… Я подумала: вдруг Ким у тебя… Теперь мне ясно, что ее у тебя нет. Но мне показалось – а вдруг… Тогда и беспокоиться особо не стоит…

На несколько мгновений Фредерик потерял дар речи.

– Значит, ты думала, что она у меня? – выговорил он наконец.

– Да.

– С какой это радости? С чего бы это я забрал ее просто так, не сказав никому ни единого слова?!

Вирджиния помолчала.

– Чтобы отомстить мне за мою эскападу со Скаем, – сказала она тихо.

Не успел Фредерик найти слова, чтобы ответить на это немыслимое обвинение, как она продолжила:

– Сейчас я звоню в полицию. Они должны что-нибудь сделать!

– Так ты думала, что я быстренько еду из Лондона в Кингс-Линн, незаметно похищаю Ким из дома Уолкеров, на бешеной скорости мчусь с ней обратно, и все это лишь для того, чтобы поквитаться с тобой таким диким, извращенным способом?!

– Теперь не имеет значения, что я там думала. Главное – найти Ким.

Она была права. Сейчас не до выяснения отношений. Это будет потом, позже. Много позже.

Внезапно его озарила мысль:

– А ты искала ее в домике на дереве?

– В каком домике?

– Который я построил для нее, когда ей было четыре года!

Это случилось длинным, жарким летом. Тогда они еще жили в Лондоне и в виде исключения проводили июль с августом не на острове Скай, а в Ферндейл Хаусе. В жизни Ким тогда был период особенно сильной привязанности к отцу, и Фредерик уделял ей много времени. Он возил дочку купаться, гулял с ней по лесам, показывал ей зверюшек и собирал с ней цветы. В лесопарке он построил для Ким домик, фантастическую хижину в ветвях невысокого дерева, откуда свешивалась веревочная лесенка – когда нужно, ее можно было снова втянуть внутрь. Внутри домика стояла скамеечка и даже шаткий столик.

– Но ведь она давно не играет там, – сказала Вирджиния.

– Тем не менее она вспоминала о своей хижинке, я слышал. Она так любила ее… Да и времена тогда были чудесные. Может быть, Ким снова захотела побывать там.

В то лето их семейная жизнь действительно была преисполнена гармонии. Иногда в послеобеденное время они залезали в этот домик все втроем, хотя Вирджиния всегда боялась, что под тяжестью троих человек он просто рухнет. Ким воображала, будто приглашает родителей на чай, и ставила перед ними в крошечной кукольной посудке воду и кусочки куличей из песка.

Так весело было им тогда, так хорошо друг с другом! Домик на дереве напоминал Ким о счастливых мгновениях, проведенных вместе с мамой и папой.

– Ты сможешь найти то место? – спросил Фредерик.

– Да, конечно.

– Тогда послушай меня внимательно. Сначала загляни туда. И звони в полицию только в том случае, если дочки там нет. Обязательно перезвони мне. Я попытаюсь что-нибудь придумать, чтобы добраться в Ферндейл уже сегодня ночью.

– Я поняла, – отозвалась Вирджиния. Ее голос был сдавленным от беспокойства за Ким. Страх буквально держал ее за горло.

– Жду твоего звонка, – сказал Фредерик и положил трубку.

Ему не верилось в то, что Ким могли похитить из дома Уолкеров. Разве это возможно? Она просто убежала, почуяв неладное между родителями и выражая таким образом свой протест.

Но и в таком побеге ничего хорошего не было. Фредерик собирался занять выжидательную позицию в Лондоне и посмотреть, каким образом Вирджиния собирается идти на сближение. Это она перешла границы дозволенного, а не он, и пусть она теперь ломает голову, как склеить разбитые отношения. Теперь ему стало ясно, что такая установка была неправильной, какой-то по-детски наивной, и что необходимо срочно менять тактику. Ведь во всей этой истории речь шла не только об отношениях между ним и Вирджинией, не только об оскорбленных чувствах и потерянном доверии, не только о том, кто прав и кто виноват. Речь шла в первую очередь о ребенке. Сначала они должны подумать о дочери, а уж потом – о себе.

Он поедет в Кингс-Линн самое позднее завтра утром. Надо обязательно поговорить с Вирджинией, обсудить, как им жить дальше. Как сделать их возможное расставание наименее болезненным для Ким.

«Ким. – Фредерик напряженно смотрел на телефонный аппарат. – Ким, возвращайся! Где же ты? Вернись, все будет хорошо!»

Он чувствовал, что следующий час станет самым долгим в его жизни.

Вторник, 5 сентября 2006 года

1

– А из школы заберешь меня тоже ты, мамочка? – спросила Ким.

Она сидела на заднем сиденье машины, держа на коленях школьный ранец, и выглядела такой тоненькой и хрупкой.

Вчера, когда Вирджиния и Натан обнаружили ее в домике на ветвях дерева, она тряслась как осиновый лист. Ким провела там несколько часов, сильно замерзла, устала и натерпелась страха. Натан нес ее через лесопарк на руках, Вирджиния бежала рядом, освещая дорогу фонариком. Она хотела сразу же везти дочь к врачу, но Натан посчитал, что это возбудит ребенка еще сильнее.

– Ей нужно теплое молоко с медом, горячая ванна и мягкая постель, – сказал он, и Вирджиния, подумав, согласилась. Она была потрясена до глубины души: еще никогда она не видела своего жизнерадостного, уравновешенного ребенка в таком ужасающем состоянии.