Игорь Резун - Свидание на Аламуте Страница 91

— Здесь опасно. Тебя могут убить.

— А зачем ты здесь?! — дерзко осведомилась Майя, наблюдая, как за спиной ее собеседницы розовеет небо.

— Я должна УБИТЬ ЕГО, — прошелестела странная женщина, почти не размыкая губ.

— Но… и тебя… и ты можешь погибнуть!

— У меня есть щит.

Сказав так, она раздернула полы балахона. Не нагота женского тела, от разверстого, буро-малинового лона удивила Майю, а ее живот. Он был выпуклым, как яйцо, он явно налился тяжестью плода. Его будто бы покрывал матовый, толстый слой лака, и на нем виднелись белые полосы — то ли прожилки, то ли следы от клинков, едва поцарапавших это невероятно крепкое вместилище.

— Там — ЕГО ДИТЯ, — также неслышно проговорила она. — Они не смогут причинить ему вред.

— Но… зачем ты хочешь ЕГО убить? — спросила девушка, по всем законам условности сна не зная, что она имеет в виду, или зная, но тут же забывая об этом.

— Он несет угрозу.

Она пошевелилась. Костлявые ступни переступили на снегу, покрывавшем камни, и отпечатки ее ног налились пурпуром — снег под ними вытаял до конца.

— Кто ты? — выкрикнула Майя, стараясь перекричать звук нарастающего в ущелье ветра — ровного гудения.

Ей почему-то хотелось упасть на колени и целовать, целовать… ласкать этот выпяченный беременный живот, как великое сокровище.

— Мое имя — ЕГО имя. Оно ЗДЕСЬ.

С этими словами она сдернула с головы капюшон, и Майя увидела череп, выбритый до хрустальной гладкости, до синеватой белизны. А по нему багровым узором бежали иероглифы, какая-то вязь, напоминавшая узлы микросхемы; эти бороздки воспаленно горели на белой коже, и вот они уже налились огнем. Босые ступни женщины пришли в движение, и скоро девушка видела только профиль узкой голой пятки, поднимающейся все выше и выше по каменным ступеням…

Майя проснулась. Пережитое во сне чувство родило странную прострацию. К ней пришла мысль об Алексее, с которым она не переписывалась вот уже полторы недели. Махаб запретил сотрудникам инспекции какое-либо общение с друзьями и родственниками, мотивируя это заботой о безопасности.

Где он? Как он?! Но и эти мысли ушли. Майя обнаружила себя мирно спящей поверх неразобранной постели. В ванной мурлыкала вода из не до конца закрытого крана.

Девушка быстро побежала туда, приняла душ. Потом оделась — офисный светло-серый костюмчик и готовая бирка на лацкане с ее именем и фамилией, написанными крупными английскими буквами. На бейдже значилось: «РЕФЕРЕНТ». Хорошо, так тому и быть!

— Иншалла! — ухмыляясь, пробормотала Майя недавно выученное слово.

До времени, назначенного Махаб аль-Талиром, оставалось около сорока минут. Постукивая туфельками на низком каблуке по ступенькам, девушка покинула номер и, глядя на лестницу, ведущую вниз, подумала, что неплохо было бы выйти на улицу.

Так! Хорошо. К ее удивлению, пластиковая дверь с надписью «EXIT»[42] легко поддалась, и она очутилась на камнях Аламута.

Здесь не было холодно. Теплый ветер, дующий, наверно, из раскаленных пустынь, от Деште-Кевир, оглаживал лицо горячими ладонями. Все вокруг было красно-черным от песка и темных вулканических глыб. Ориентируясь на белый купол главного здания, Майя пошла вперед, осматриваясь.

Она прошла мимо белых стен яйцевидного Главного корпуса. Отсюда выходили оплетенные серебристой изоляцией, отражающей свет, трубы вентиляции и теплопровода: видно, инженером показалось слишком сложным прятать их в скальный грунт. Серебряные нити вели к домику РЛС, и на солнце блестели узлы задвижек. Перед одной из них, о чем-то задумавшись, стоял швед — один из прибывших в составе экспедиции. Могучий, с белым безбородым лицом. Он рассматривал задвижки, задрав голову; почуяв приближение девушки, он повернул голову.

— Хай! — пророкотал он. — Хау ду ю ду? Ол райт?[43]

Девушка машинально кивнула. Швед, не отпуская с лица улыбку, быстро спрятал что-то в карман — Майя успела заметить, что это был дорогой разводной ключик с фиксацией зажима! — и небрежно, вразвалку, пошел к жилому корпусу. При этом он, неимоверно фальшивя, насвистывал какой-то мотивчик середины восьмидесятых.

Она брела дальше. Воспоминания накатили на нее мощной океанской волной. Господи, как давно это было! Первая встреча с Алексеем, книжка об ассасинах, первые тайны… ее ночной страх! И подумать только, теперь она находится здесь — там, где зарождалась таинственная империя Хасана Гуссейна ас-Саббаха; там, куда он поднялся впервые кровавым путем, одной силой голых рук сбрасывая с лестницы стражей! С этого крохотного плато в мир спускалась опутывающая царства и королевства паутина…

И вот она здесь! Она идет по этим камням! А как же сон?! Кто поднимался по лестнице? Или она уже путает явь и сны…

Майя подходила все ближе к южной оконечности Аламута. Выточенные временем скалы врезались в сознание жесткой формой. Внезапно возникла сумасшедшая мысль: а если… Если?! Воровато оглянувшись, она сорвала с ног туфли и, ступая босиком по этим неожиданно показавшимся горячими камням, бросилась туда. К краю.

Она оказалась на площадке. Почти отвесно скала уходила вниз, под ней дышало холодом Мазендеранское ущелье. Она видела сверху на фоне бездны пальцы своих ног, побелевшие и вцепившиеся в самый край вековых камней. Дикое чувство сопричастности к событиям десятивековой давности входило в нее через голые пятки, газировкой пробивало до самого мозга. И кипело. Странно: гладкие камни царапали ее пятки, как наждак, подошва горела! Каждым миллиметром кожи она ощущала дикую силу, рвущуюся со скалы вверх — в каждого, кто не испугается прикоснуться к ней. Да, вот почему тут проложены галереи НАД ЗЕМЛЕЙ… Они сами боятся ее, этой Скалы…

— Именно отсюда когда-то Заният сбросила девочку, рожденную второй женой ас-Саббаха. Хорошее место выбрали, моя дорогая!

Это донеслось ей в спину, как выстрел, и она качнулась. Ущелье заглянуло ей в лицо, дохнуло Смертью, но сильные руки подхватили ее и оттащили назад.

Махаб аль-Талир протягивал ей туфли.

— У вас роскошная интуиция, — заметил он, пряча улыбку в бороде. — А вон там, где стоит камера управления реактором, была глинобитная хижина Старца. От нее до этого места — ровно пятьдесят шагов.

— Извините, — пристыженно пробормотала девушка, прыгая на одной ноге и не справляясь с правой туфлей.

Махаб аль-Талир благосклонно кивнул. На нем уже были черный деловой костюм и все тот же арабский платок на голове, под кожаным обручем.

— Ничего. Сейчас мы выпьем кофе с рюмкой хорошего коньяка и приступим к инспекции…

— С рюмкой коньяка? Но ведь ислам запрещает…

— Хмельные напитки запрещены Кораном в стихе 5:92, — рассеянно проговорил араб, следуя за Майей в сторону грибовидного купола Главного корпуса. — Но хафитская школа, например, разрешает употребление финикового вина — табиза… В сущности, арабская аристократия всегда мало обращала внимание на этот запрет Корана. Поэтому нам не стоит беспокоиться, бисимиллах!

Она шла впереди, как овечка.

«…Накануне начала работ международных инспекторов в горной цепи Эль-Бурс, на малом плато Аламут, где расположен Иранский центр ядерных исследований — один из трех национальных — мир раскололся на две части. В Тегеране прошли манифестации с призывом к правительству ни за что не допускать ни европейцев, ни россиян в Аламут, а в Европе произошел случай самосожжения: в знак протеста один из католических монахов облил себя бензином и поджег одежду прямо напротив церкви св. Михаила Архангела… Известный христианский теолог Роланд Масс утверждает, что присутствие в Аламуте посторонних непременно разбудит дух Старца — сколь легендарного, столь и фантастичного хозяина Скалы и руководителя мифического ордена ассасинов, терроризировавшего всю Европу… и тогда неизбежна третья мировая война. Однако эти мистические ожидания, как отмечают серьезные специалисты по истории исламских движений, не более чем истерия: орден низаритов-исмаилитов давно превратился в культурно-литературный фетиш…»

Колин Бостер

The Independent, Лондон, Великобритания

Точка Сборки-11

Иран. Аламут. Центр ядерных исследований. Майя и другие

В одной из комнат главного корпуса их действительно напоили крепким кофе с коньяком. Майя с опаской смотрела на чашки с густой черной жидкостью, почему-то вспоминая Чепайского и небрежный комментарий о его смерти из уст араба. Но Кириаки, поблескивая круглыми очками, пила этот кофе совершенно спокойно.

Аль-Йакуби немного рассказал про жизнь сотрудников. Упомянул, что в Центре есть специальный сад под крышей — с тропическими растениями, для отдыха сотрудников. Райский сад в Аламуте! Майе это что-то смутно напомнило… Затем, после ни к чему не обязывающей беседы о нынешней погоде и архитектуре строящегося Тегерана, Махаб аль-Талир, очаровательно улыбнувшись, перешел к делам.