Марсель Монтечино - Убийца с крестом Страница 92

— Но ведь тебе это не по душе, Малыш?

— Ради Христа! Отвяжись, Джек!

— Ты окопался в этом городишке, в своем маленьком безопасном офисе — и забыл, что значит быть полицейским. Видел бы это твой старик!

Катлер затормозил, из-под колес полетела галька. Они остановились перед штабом Клана. Сопровождающие машины чуть не врезались в них. Шериф ерзал на сиденье.

— Не болтай чепухи, Джек. Не болтай чепухи. Ты спас шкуру моего старика, он был тебе бесконечно благодарен, и я тоже. Но до евреев ему дела не было. Он любил тебя, именно тебя. И от других копов он ни капельки не отличался. Так что не вали все на мою бедную голову, Джек, не вали. Мне жить в этом городишке. Эти люди платят мне жалованье. И дали маленький безопасный офис. Дали работу. А Ферфакс-авеню меня не касается. Другой участок.

Голд сунул Катлеру под нос ордер.

— Ну так давай, делай свою долбаную работу, шериф. Обыскивай!

— О'кей. — Катлер выхватил ордер и ногой распахнул дверцу.

Четыре человека вышли из штаба и смотрели вниз, на приближающихся Голда, Катлера и Замору.

— Джесс, — начал Катлер, — у нас ордер...

— Хай, жиденок! — закричал Аттер. — А я уж заждался. Тебя и твоего ублюдка. Битый час жду.

Голд, пораженный, остановился на тропинке, вопросительно поднял брови. Катлер пожал плечами. Они обернулись к четырем помощникам шерифа, вылезавшим из машин. Но лица у тех были как каменные.

— Да, у меня везде глаза и уши, еврейчик. Даже в вашем сионистском полицейском управлении.

— Значит, ты знаешь, чего я хочу.

Аттер усмехнулся.

— Знаю, конечно. Очень хорошо знаю, жиденок. Ты хочешь, чтобы страна досталась коммунистам и чтоб всех христиан перебили. Но обещаю, ничего не выйдет. Клянусь тебе.

Голд утомленно вздохнул.

— Мне нужен номер той машины.

Аттер хихикнул.

— Какой еще номер?

— Номер парня, который приезжал сюда в четверг. В синем фургоне. Парень с татуировкой.

— Понятия не имею, о чем ты, жиденок.

Голд ткнул пальцем в открытую дверь.

— Номер там?

— Глупый жид. Ведь сказано — я жду вас больше часа. И теперь что же ты думаешь?

— Ты его помнишь?

Аттер широко улыбнулся.

— Глупый жид.

— Что ж, тогда будем искать, — сказал Голд и направился к двери.

— Куда прешься, еврей? — Аттер стал у него на дороге. Голд на ходу толкнул его в тощую грудь, и маленький Аттер забарахтался в пыли. Замора тем временем, не спрашивая разрешения, вытащил винтовку из патрульной машины, взвел курок и, скаля зубы, глядел на оставшихся трех клановцев.

— Шериф, предъяви ему ордер, — велел Голд, переступая через порог.

Аттер с трудом поднялся, кинулся к Катлеру.

— Ты позволишь этому грязному еврею осквернить наше святилище? Ты позволишь ему войти?!

— Заткнись, Джесс, — процедил Катлер. — К тому же тебе придется дать ему этот номер.

Аттер зашипел, как испорченный мотор.

— Вспомни лучше, кто твой хозяин, шериф!

Катлер презрительно сощурился и пошел за Голдом в помещение. Замора стал у входа, сверкая белозубой улыбкой и холодными как лед синими глазами, по-прежнему держа клановцев на прицеле.

Голд обвел внимательным взглядом непристойные плакаты по стенам темной комнаты, в которой разместился международный штаб тайного Калифорнийского клана. Глаза его сузились, лицо потемнело от гнева.

— Аттер, — крикнул он в дверь, — ты просто больной сукин сын!

— Нет, — бесновался на улице Аттер, — болезнь — это вы, евреи! Ты и этот ублюдочный полукровка! Вы — язва на теле этой страны!

Винтовка Заморы уперлась в костлявую грудь Джесса.

— Помолчи, парень, — ухмыльнулся он. — А то этот ублюдок заткнет твою вонючую глотку.

Голд и Катлер удрученно разглядывали пустые полки для оружия, незакрытые второпях ящики столов.

— Они успели подготовиться. Аттер не врал. Ничего нет, ничего, что можно инкриминировать, — ни писем, ни бумаг, ни оружия. Все убрали. Ищи хоть с микроскопом, кукиш с маслом отыщешь. Нечем надавить на этого гаденыша.

Катлер нахмурился.

— Мне очень жаль, Джек. Надеюсь, их предупредили не мои люди.

Голд не ответил. Катлер направился к двери.

— Мне в самом деле жаль, Джек, — повторил он.

Голд не двигался.

— Джек?

— У тебя есть на него что-нибудь, Джо? Что-нибудь, чем мы могли бы достать мерзавца?

— Ничего.

Голд рассматривал плакаты.

— Пошли, Джек. Меня дрожь пробирает.

Голд упрямо мотнул головой.

— У нас ордер на обыск, Джо. Давай искать.

— Ну чего ты, Джек, пошли...

Голд сердито сверкнул глазами.

— Не хватает смелости, шериф, подожди снаружи. И правда, зачем ссориться с друзьями?

Он решительно шагнул к щиту с плакатом, изображавшему груду закоченевших еврейских трупов, которых разбивали и сваливали в кучу как мусор. Брезгливо потянул за край. Но щит был хорошо укреплен. Он дернул сильнее. Один шуруп вылетел, задребезжал по полу. Голд поднатужился, дернул изо всех сил. Щит обрушился.

— Не смей! Какого черта! Что ты задумал?! — У Аттера на губах выступила пена.

Голд наступил на щит, расколол его пополам.

— Просто ищу тот клочок бумаги, Джесс. Произвожу законный обыск, — откликнулся он и подошел к следующему плакату — африканские детишки, купающиеся в слоновьей моче, — и крепко ухватился за верхний конец. — Впрочем, если ты готов дать мне номер, я немедленно прекращу обыск. — Голд подождал немного. — Что скажешь, Джесси?

— Скажу, что ты поганый жид, христоубийца. И не смей называть меня моим христианским именем.

— Если ты так на это смотришь...

Голд, бормоча что-то себе под нос, сорвал плакат со стены, разодрал на части и отбросил в сторону. Он действовал методично, неотвратимо, казалось, никто не в силах остановить его. В шкафу он нашел ручку от швабры, переломил о колено, а расщепленные концы использовал как рычаг. Сшиб оставшиеся шиты с плакатами, растоптал и разбросал осколки. Опрокинул столы, конторки, сбросил с них пишущие машинки, метнул в монитор, расколотил телевизор, радио. Клановцы следили за погромом в зловещем молчании.

Замора все улыбался, не снимая пальца со спускового крючка.

— У копов тоже непростая работенка, — заметил он.

Оставалась еще внушительная — от пола до потолка — стенка, там хранилась литература, фотографии, сувениры и даже картина в рамке — видимо, Джесс Аттер с семейством. Голд толкнул стенку, но она не поддалась.

— Тяжелая, сволочь. Помоги-ка, Джо.

— Ради Христа, Джек...

— Поскорей, мудак!

Катлер смирился и всем телом навалился на стенку. Им удалось раскачать и с ужасающим грохотом перевернуть ее. Посыпались книги, кассеты, фотографии. Голд и Катлер удовлетворенно переглянулись. Теперь комната была разгромлена окончательно. Они вышли.

— Грязный жид! — заорал Аттер.

— Для начала хватит, скотина, — тяжело дыша, сказал Голд, — но лучше дай мне номер, я от тебя не отстану.

— Убирайся!

Катлер встал между ними.

— Джек, номера здесь нет. Оставь его.

Голд взглянул на шерифа, потом бросил Аттеру:

— Жаль, у меня нет времени потолковать с тобой, кусок дерьма.

— Пошел вон, жид!

Катлер пытался удержать Голда, тот грубо оттолкнул его руку.

— Смотри, я еще вернусь.

— Приходи один, — с вызовом предложил Аттер. — Ночью. Без дружков, без значка. Соберется весь Клан, устроим настоящий праздник, таких пинков надаем в твою жидовскую задницу, ты с горы скатишься.

В это время из-за угла здания появился тощенький клановец с клочковатой блондинистой бородкой, его почти волочила за собой пара немецких овчарок на своре. Глаза Аттера блеснули.

— Эй, жид, ты не познакомишься с нашими эсэсовскими собачками? Вот этого, побольше, зовут Освенцим. А белую суку — Треблинка. Правда, здорово?

Голд кивнул Заморе.

— Пошли отсюда.

Аттер развеселился.

— Обожди. Помнишь, что говорили гестаповцы в лагерях, чтоб натравить собак на еврея? Сейчас напомню.

Аттер щелкнул пальцами. Звери сразу же уставились на него. Он ткнул пальцем в Голда и приказал:

— Человек, убей эту собаку!

Собаки грызли поводок, рычали, рвались к Голду. Аттер и другие клановцы ржали. Малый с клочковатой бороденкой тоже хихикал, оттягивая собак.

— Человек, убей собаку! Убей его! Убей! — Аттер покатывался со смеху.

Огромный серый кобель с удвоенной свирепостью прыгнул вперед. Улыбка блондинчика увяла, он почувствовал, что не может удержать поводок, потянул сильнее, намотанный на кулак кожаный ремень лопнул, собака вырвалась и ринулась на Голда.

— Стой! Стой! — визжал парень, но взбешенный пес приготовился к прыжку.

Замора, еще стоявший у входа, направил на него ружье, но не успел прицелиться.

— Джек! — закричал он. — Сзади!

Голд уже прошел часть пути вниз по хорошо утоптанной тропинке. Он мгновенно обернулся, выхватил из кобуры револьвер. Пес прыгнул. Пуля 38-го калибра настигла его в воздухе, не больше чем в трех шагах от цели, перевернула и оставила лежать в красной пыли мертвым, неподвижным, как камень.