Тамара Крюкова - Гений поневоле

Тамара Шамильевна Крюкова

Гений поневоле

фантастический роман для юношества

Глава 1

— Артём, нам надо серьёзно поговорить.

Начало тирады настораживало. Впрочем, после того как отец побывал на родительском собрании и побеседовал с учителями, ничего хорошего ждать не приходилось. Можно представить, что ему наговорила математичка. Артём приготовился к отповеди, но отец молчал.

Артём подумал, что за последнее время их отношения сильно изменились. Прежде, если отец был чем-то недоволен, он безо всякой дипломатии задал бы ему хорошую взбучку, но теперь он будто боялся, что любое неверно сказанное слово воздвигнет между ними стену непонимания.

Всё началось с женитьбы отца. С тех пор минуло всего полгода, но за это время произошло столько событий, что казалось, это случилось давным-давно. Мама у Артёма умерла, когда он был ещё маленьким, и они жили вдвоём с отцом. Артём не хотел впускать в свой мир ни мачеху, ни её дочь Вику, но по иронии судьбы сводная сестра оказалась его ровесницей и после переезда в их квартиру стала учиться в том же классе, что и Артём.

Это были трудные времена. Артёму пришлось многое пережить и по-новому осмыслить, прежде чем он понял, что жизнь не кончилась. К счастью, семейные ссоры остались позади. Артём неплохо ладил со своей мачехой, Софьей Петровной, и довольно мирно сосуществовал с Викой. Всё вроде бы наладилось, но нерешительное молчание отца красноречивее слов говорило о его опасениях, что обретённое перемирие рухнет и сын снова отдалится от него.

Артёму стало жалко отца. Ему хотелось сказать, что он тоже не желает возвращения к ссорам, отчуждению и одиночеству. Но он боялся, что мысли и чувства потеряются за шелухой слов, поэтому просто бросил:

— Всё нормально, па.

Артём ободряюще улыбнулся, будто не он, а отец сбегал с уроков, нахватал двоек и теперь должен оправдываться в школьных грехах.

— Ты ведь неглупый малый, — осторожно начал Виктор Юрьевич, но Артём перебил его:

— Па, не надо предисловий. Я понимаю, что вёл себя, как идиот. Но я тебе обещаю, что исправлюсь, ну и, в общем… всё будет путём.

— Ты отдаёшь себе отчет, что в четверти у тебя может быть двойка по математике?

Слова отца прозвучали без осуждения, а как-то особенно печально. Артём отвёл глаза и буркнул:

— Я постараюсь натянуть на тройку.

— Я знаю, что математика тебе дается с трудом, и решил взять тебе репетитора, — вынес приговор Виктор Юрьевич.

— Что?! Зачем это? — вскинулся Артём. Такого поворота он никак не ожидал. Только репетитора ему не хватало!

— Мне посоветовала твоя учительница. Ты всё так запустил, что сам не справишься.

— Не надо мне никакого репетитора, — наотрез отказался Артём.

— Учителю лучше знать: надо или не надо, — категорично возразил отец.

— Я не буду с ним заниматься! И пусть математичка не суёт нос не в своё дело! — выкрикнул Артём.

Виктор Юрьевич пристально поглядел на сына. Как он всё-таки изменился! Прежде он никогда бы не позволил хамить учителям. Что это? Переходный возраст? Но почему тогда с Викой нет подобных проблем? Или у мальчиков и у девочек взросление проходит по-разному? Упрямство Артёма и нежелание слушать никакие доводы разозлили его, и он в тон сыну прикрикнул:

— А что же ты сам не позаботишься о своих делах? Докатился! Раньше хоть тройку имел, а теперь просто не считаешь нужным решать контрольные, сдаешь пустой лист. Это что — протест?

Распалившись, Виктор Юрьевич забыл о дипломатии. Как ни странно, когда отец сердился, он был ближе Артёму, чем когда пытался сдерживать свои эмоции. Отсутствие у сына математических способностей больно задевало его. Виктор Юрьевич был инженером и считал технику более подходящим занятием для мужчины, чем гуманитарные науки. Оседлав своего конька, он уже не мог остановиться:

— Что значит твоя выходка на уроке математики? Стал корчить из себя умника. Хотел унизить учительницу?

— Я её не унижал. Я дал ей решение, которое она должна была знать. Надо было в институте учиться, а не спать в одном валенке, — не сдержался Артём.

— Смотри-ка, знаток великий заговорил! Ты бы лучше школьную программу освоил, хоть с горем пополам, а то выискал где-то одно решение и давай строить из себя профессора. Мол, учительница — дура, не знает того, что для простого двоечника пустяковое дело. Так, что ли? По-моему, это тебя недостойно, — с осуждением сказал отец.

Артём, насупившись, молчал. На самом деле всё было совсем не так, но, к сожалению, он не мог объяснить причин своего поступка.

— Молчишь? И правильно делаешь. Значит, совесть у тебя ещё есть, — продолжал отец. — Я надеялся, что хотя бы твоё увлечение компьютером заставит тебя подтянуться. Другой на твоём месте был бы счастлив, имей он дома такую машину, а ты в последнее время к нему даже не подходишь. В общем, дело решённое. Пока не подтянешься, будешь заниматься с репетитором, — подытожил он.

— Нет! Я справлюсь сам, — тихо, но твёрдо произнёс Артём.

— Раньше надо было думать, — устало отмахнулся Виктор Юрьевич, но неожиданно Артёму на помощь пришла Вика.

— Может, правда обойдёмся без репетитора? Я ему помогу, — пообещала она.

Артём с благодарностью посмотрел на сводную сестру и поспешно поддержал эту идею:

— Точно. Мне Вика поможет.

— Не знаю, справишься ли. Раньше, худо-бедно, хоть на тройки перебивался, а теперь вообще ноль, — с сомнением покачал головой Виктор Юрьевич.

— Да ладно, па, не тупее других, — сказал Артём, видя, что отец готов уступить.

— Конечно, справится, — поддакнула Вика.

— В самом деле, пускай вдвоём позанимаются, — подхватила Софья Петровна. В последнее время Вика и Артём не ссорились, и ей подумалось, что совместные занятия их ещё больше сдружат.

— Вас не переспоришь, — сдался отец. — Но если не исправишь двойку, будешь заниматься с репетитором как миленький.

— С чего начнём? — открыв учебник, спросила Вика.

— Ни с чего, — обезоруживающе улыбнулся Артём и с шумом захлопнул книгу. Его забавляло, что Вика так серьёзно восприняла вчерашний разговор про совместные занятия математикой. Если бы она знала, почему он так упорно отказывался от репетитора, она бы не стала предлагать свои услуги. Но Артём предпочитал хранить правду в тайне.

— Артём, хватит шутить. Вот вкатят двойку в четверти, будешь знать, — покачала головой Вика. Она сделала вторую попытку открыть учебник, но Артём шутливо выхватил книгу у неё из рук и забросил на шкаф.

— Забудь. Всё будет нормально. Получу я свою тройку, обещаю. Мне Дениска поможет. Он в математике здорово сечёт.

Отказ Артёма от занятий задел Вику. Конечно, в математике она не могла состязаться с Денисом, но тоже кое-что понимала. Как-никак она была отличницей и к тому же умела доходчиво объяснять. Все в один голос твердили, что у неё педагогический дар.

— Ты что, считаешь ниже своего достоинства, чтобы тебе математику объясняла девчонка? — обиделась она.

— Ничего я не считаю. Ты отлично справилась бы с обучением такого балбеса, как я. Просто мы с Дэном знаем друг друга сто лет. Я его с полуслова понимаю.

Артём вложил в свою тираду всё обаяние, на какое был способен, и сердиться на него было просто невозможно. Вика махнула рукой:

— Ладно. Но ты хоть учебник со шкафа достань.

Зима стояла на редкость пушистая. Даже город с его копотью, мусором и выхлопными газами не мог испортить её ослепительной красоты. Каждый день шёл снег. Он припудривал сугробы искрящимся перламутром и заживлял на тротуарах язвы, проеденные солью. Покрытые инеем ветви деревьев переплетались, точно фантастические кораллы из морских глубин, и превращали бульвары и аллеи в загадочные рифы. До Нового года оставались считанные дни.

Вторая четверть подходила к концу, и беспечность Артёма беспокоила Вику. Он по-прежнему не брал учебника математики в руки, и говорить с ним на эту тему было бесполезно, он всё сводил к шутке. Оставалась лишь одна надежда на Дениса. Он обещал ей, что позанимается с Артёмом, и уж четвертную контрольную тот напишет как надо. Вика верила Денису. Он с самого начала показался ей обстоятельным и надёжным. Может быть, именно поэтому из всех парней, которые искали с ней дружбы, она выбрала именно его.

Денис не отличался атлетическим сложением и не был душой компании. На первый взгляд он казался неповоротливым увальнем и тугодумом, хотя в математике и физике разбирался лучше всех в классе. Он нравился Вике тем, что был непохож на пустоголовых сверстников, вся взрослость которых сводилась к тому, чтобы курнуть под лестницей тайком от учителей и хлебнуть пивка. На него можно было положиться. До сегодняшнего дня Вика думала именно так, и поэтому прозрение было болезненным.