Йон Колфер - Зов Атлантиды Страница 11

Он окинул взглядом гримерную в поисках предмета, пригодного в качестве оружия. Не повезло. Пара стульев, много блесток и грима, корзина со старыми костюмами.

«Блестки и грим мне не понадобятся», — подумал Дворецки, запуская руки в корзину.

Очутившись в объятиях соперницы, Джульетта Дворецки почувствовала легкий приступ клаустрофобии.

— Полегче, Сэм, — прошипела она. — Ты меня задушишь.

Самсонетта затопала по брезенту ринга так, чтобы глухие удары эхом разносились по залу, одновременно делая вид, будто еще сильнее сжимает шею соперницы.

— Так надо, Джул, — прошептала она со стокгольмским акцентом, растягивая гласные. — Я завожу толпу, забыла? Потом ты меня делаешь.

Джульетта повернулась лицом к трехтысячному залу и душераздирающе закричала от боли.

— Убей ее! — вопили добрые зрители.

— Убей ее и сломай пополам! — орали не очень добрые.

— Убей ее, сломай пополам и растопчи останки! — орали откровенно недружелюбно настроенные болельщики, выделявшиеся из толпы призывами к насилию на футболках и слюной на губах.

— Осторожней, Сэм. Маску испортишь. Причем красивую.

Весь костюм Джульетты отличался красотой, и одно это уже делало ее любимицей публики. Обтягивающее трико цвета нефрита и маленькая маска на глазах, на самом деле представлявшая собой слой усыпанного блестками геля.

«Если уж приходится носить маску, — решила практичная Джульетта, — пусть она будет полезной для кожи».

Они подготовились к фирменному приему Самсонетты — броску через голову с помощью поразительной силы рук великанши. Обычно, если у соперницы после этого приема оставалась хотя бы искра энергии, Сэм просто падала на нее, заканчивая схватку. Но поскольку любимицей публики была Джульетта, прием выполнялся иначе. Публика хотела видеть свою Принцессу поверженной, но не без надежды на победу.

Сэм объявила о следующем ходе, спросив у толпы, хочет ли та услышать шлепок тела о ринг.

— Хотитте? — закричала она с нарочито выраженным акцентом.

— Да! — заорали зрители, потрясая кулаками.

— Тело шльоп?

— Шлеп! — взревела толпа. — Шлеп! Шлеп!

Некоторые зрители позволили себе более грубые выкрики, но охранники быстро заставили их замолчать.

— Хотитте шльоп? Я шльоп! — Обычно Самсонетта говорила более правильно, но антрепренер/режиссер шоу Макс настаивал на том, чтобы она коверкала фразы и растягивала согласные, поскольку это почему-то сводило публику с ума.

Итак, она выгнулась и высоко подбросила несчастную Нефритовую Принцессу. Тут бы схватке и конец, но Принцесса перекувырнулась в воздухе и приземлилась на кончики пальцев рук и ног, и это еще не все — она мгновенно вскочила на ноги и крутанула головой так, что вплетенное в пшеничную косу нефритовое кольцо ударило Самсонетту в челюсть, заставив великаншу рухнуть навзничь.

Самсонетта жалобно взвыла, потирая челюсть, чтобы та покраснела, и закрутилась на ринге, как морж на раскаленном камне.

Актрисой она была бесподобной, и Джульетта даже забеспокоилась, не поранила ли ее кольцом по-настоящему, но тут Сэм незаметно подмигнула ей, и напарнице стало ясно, что это лишь игра.

— Хочешь еще, Самсонетта? — спросила Джульетта, грациозно взлетев на верхний канат. — Или с тебя хватит?

— Хватит, — проскулила ее якобы поверженная соперница и решила порадовать Макса. — Болынье не хотетть.

Джульетта повернулась к залу.

— Всыпать ей еще?

«О нет! — ответила воображаемая аудитория. — Это уж совсем дикость!»

Но настоящая придерживалась другого мнения.

— Убей ее!

— Двинь ее в центр!

«Что бы это значило? Они и так находились в центре города».

— Покажи ей, что такое боль!

Очевидно, зрители имели в виду нечто более мучительное, чем обычная боль.

«Как я люблю эту публику», — подумала Джульетта, спрыгивая с каната, чтобы нанести решающий удар.

Все должно было пройти безупречно. Грациозное двойное сальто, а потом локтем в живот, вызывая у соперницы протяжное «о-о-ох», но кто-то выскочил из темноты, поймал Джульетту на лету и грубо бросил ее в угол ринга. Другие безмолвные и мускулистые мужчины навалились на нее, и скоро осталась видна только одна обтянутая зеленой тканью нога.

Дворецки, прятавшийся за одной из осветительных стоек, почувствовал, как сердце ухнуло куда-то вниз, превратившись в кислый комок страха.

— Теперь мой ход, — пробормотал он.

Хотя меньше всего в эту минуту Дворецкий был настроен поиграть.

Публика аплодировала неожиданному появлению ниндзя-лучадоров в фирменных черных костюмах, до поры скрытых плащами. Они, несомненно, прибыли отомстить за последнее поражение своего хозяина от рук и ног Нефритовой Принцессы на арене Квадрослэм в Мехико. Незваные гости часто появлялись во время представлений, но целый отряд ниндзя стал приятной неожиданностью.

Ниндзя сплелись в тугой клубок, поскольку каждому из них не терпелось ударить Нефритовую Принцессу, и хрупкой девушке оставалось только лежать и принимать град ударов.

На ринге бесшумно возник Дворецки. Элемент неожиданности часто определял разницу между победой и поражением в ситуациях «все против нас», но, честно оценив положение, Дворецки вынужден был признать, что преимущество на его стороне, несмотря на численное превосходство ниндзя двенадцать к одному. Двенадцать к двум, если, конечно, Джульетта не потеряла сознание, то есть шесть к одному — практически равные шансы. Буквально за мгновение до этого Дворецки чувствовал себя неловко в позаимствованном костюме из искусственной медвежьей шкуры и маске, но смущение мгновенно испарилось, как только он переключился в боевой режим, то есть заставил себя мыслить холодно, быстро и рассудительно.

«Эти люди обижают мою сестру», — подумал он, и горячая струйка ярости разрушила ледяную оболочку профессионализма.

Пора приниматься за дело.

Зарычав, что вполне соответствовало костюму Бешеного Медведя, Дворецки проскользнул под нижним канатом, выкатился на ринг, быстро пересек площадку и принялся избивать ниндзя вызывающе экономными движениями. Он не произносил угрожающих монологов, даже не топал ногами, возвещая о своем появлении, — то есть вел себя очень нелюбезно. Он просто раскидывал ниндзя, словно башню «дженга».[7]

Тридцать секунд на ринге мелькали руки и ноги и раздавались пронзительные крики, которые сделали бы честь истеричным подросткам на концерте рок-группы, и в итоге Джульетта оказалась на свободе.

Дворецки, убедившись, что с сестрой ничего страшного не случилось, улыбнулся под маской.

— Привет. Я успел.

В знак благодарности за спасение жизни Джульетта ударила его четырьмя прямыми пальцами в солнечное сплетение, мгновенно сбив дыхание.

— А-аррх! — прохрипел он. — Шдееш?

Очевидно, это означало: «Что ты делаешь?»

Двое ниндзя пришли в себя и попытались нанести несколько стилизованных ударов по напавшему на них Медведю, но в награду получили несколько небрежных пощечин.

— Уймитесь! — рявкнул восстановивший дыхание Дворецки, злобно на них зыркнув. — У нас тут семейный разговор.

Краем глаза он уловил стремительное движение в свою сторону и машинально выбросил руку, поймав вплетенное в светлую косу сестры нефритовое кольцо.

— Ух ты! — сказала Джульетта. — Это никому и никогда не удавалось.

— Правда? — отозвался Дворецки, выпустив из ладони кольцо. — Никому-никому?

Глаза Джульетты под маской округлились.

— Никому, кроме… Братишка, ты?

Прежде чем Дворецки успел ответить, Джульетта шагнула в сторону и предплечьем сбила с ног одного из ниндзя. Тот, возможно, подкрадывался к ним, но, скорее всего, просто хотел побыстрее убраться с ринга, превратившегося в арену реальной боли, а не убедительно изображаемых мучений.

— Вы что, не слышали? Нам надо потолковать по-семейному.

Скулящие ниндзя прижались к канатам. Даже Самсонетта, судя по всему, несколько напряглась.

— Брат, ты помешал мне закончить матч-реванш. Что ты здесь делаешь? — спросила Джульетта.

Многим людям понадобилось бы несколько минут, чтобы заподозрить неладное, но только не Дворецки. Годы работы телохранителем Артемиса научили его все схватывать на лету.

— Ясно, ты не меня вызывала. Уходим, мне нужно спокойно все обдумать.

Джульетта капризно оттопырила нижнюю губу, как десять лет назад, когда Дворецки запретил ей обрить голову наголо.

— Я не могу уйти. Поклонники ждут, когда я наконец пройду по рингу колесом и уложу тебя фирменным приемом.

Она говорила правду. Фанаты Нефритовой Принцессы подпрыгивали на сиденьях и требовали крови Бешеного Медведя.

— Если я просто слиняю, может начаться бунт.