Гарри Килворт - Ночные бродяги Страница 14

— Грязнуля! — завопил теперь Плакса. — Хватай его! Держи этого мерзавца!

Грязнуля сидел на сцене, высунув язык, и смотрел в зал. Правда, он ничего не видел из-за слепящих огней рампы. Откуда-то доносился знакомый голос. Ему казалось, что он уже слышал его, но этот голос не доходил до его сознания. Может, это голос его хозяина? Грязнуля знал, что он — собака, а значит, у него есть хозяин, который кормит и поит его. И если при звуках этого голоса он чувствует приятное волнение, значит, его и вправду зовет хозяин, он ищет своего верного пса и беспокоится о нем. Что он приказывает сделать? Схватить кого-то? Но кого? Рядом с Грязнулей было всего одно существо, и до его лапы легко дотянуться.

Баламут как раз говорил:

— …итак, кузен Остронюх, расследование привело тебя в театр, верно? Весьма разумно. Я полагал, что хорошо замел следы, но, похоже, недооценил твой талант детектива. Хотя нет, по твоему изумленному виду можно понять, что ты вовсе не ожидал меня здесь встретить. Должно быть, ты пришел сюда случайно… А раз так, то ты не знаешь и о моих планах, верно?

Зрители с открытыми ртами следили за этим диалогом. Впрочем, они полагали, что на самом деле все это продолжение представления, и с минуты на минуту ожидали развязки.

— Ну а теперь я вас покину, — с усмешкой заявил Баламут. — Удачного расследования, кузен. А-аа! Ой-ой-ой!

Вопль огласил весь зал — Грязнуля наконец-то решился и вцепился зубами в лапу ласки. Он намертво сжал челюсти, и теперь гипнотизер-анархист прыгал по сцене, пытаясь стряхнуть с себя Грязнулю, который считал себя настоящим псом.

— Убирайся, облезлая шавка! Отстань! Отпусти мою лапу!

Все зрители вскочили и стоя аплодировали. Такой овации в этом зале не слышали уже давно. Впрочем, все считали, что представление продолжается, и маг не только заставил ласку вообразить себя собакой, но и смог загипнотизировать его друзей, которые теперь думают, что все они — родственники и охотятся на какого-то анархиста. Никогда еще зрители не видели такого замечательного представления! А глядя на то, как ласка, вообразившая себя собакой, терзает лапу ласки-мага, а тот притворяется, словно ему действительно больно, зрители вопили от восторга.

— Хватай этого анархиста! — завопил Плакса, пытаясь прорваться через ряды лапоплещущих зрителей. — Не позволяйте ему бросить бомбу!

Нюх поморщился, представляя, что последует за этой неосторожной фразой.

Бомба?

В ту же секунду аплодисменты смолкли — слово «бомба» было услышано. Рядом с Плаксой в панике завопила какая-то землеройка.

— В театре бомба! — визжала она.

И началась неразбериха. Все в панике опустились на четвереньки и понеслись к выходу. В воздухе мелькали хвосты и лапы, то и дело раздавался сдавленный писк, когда кому-то наступали на лапу или дергали за ухо. Впрочем, несколько зрителей остались на местах и спокойно наблюдали за происходящим. Но большинство в мгновение ока превратилось в неуправляемую толпу, страх гнал их прочь, и они были готовы во что бы то ни стало прорваться наружу. Билетеры стояли у дверей, пытаясь навести порядок и успокоить их. Что и говорить, выполнение обязанностей сегодня потребовало от них немало мужества. Они спокойно увещевали зрителей:

— Проходите по одному, пожалуйста. Не толпитесь в дверях. Без паники. Продвигайтесь вперед. Не волнуйтесь.

Нюх тоже встал в проходе, пытаясь помочь билетерам и направить поток зрителей к выходу. Бриония делала то же самое. Да и Плакса тоже призывал к порядку. Постепенно дела пошли лучше — конечно, все по-прежнему толкались, но увещевания билетеров возымели действие.

В конце концов Нюх и его друзья сумели пробраться на сцену, где в одиночестве стоял Грязнуля. Он растерянно моргал.

— С тобой все в порядке? — сочувственно спросил Плакса. — Ты уже очухался?

И он помахал лапой перед глазами своего друга.

Грязнуля кивнул.

— Разумеется, со мной все в порядке. А что все так суетятся? Кто-то потерял монету и обещал наградить того, кто ее найдет?

— А куда делся Баламут? — спросил Нюх.

— Баламут? — удивленно воскликнул Грязнуля, оглядываясь по сторонам. — Он что, был здесь?

— Ладно, неважно, — сказала Бриония. — Пойдемте лучше узнаем, что нам скажет чистильщик обуви.

А тот как раз говорил с кем-то из леммингов. Тут чистильщик обуви увидел Нюха и помахал ему. Лемминг повернулся, и Нюх увидел, что это — прекрасная Свелтлана. Их глаза встретились.

Нюх тут же бросился вперед, зная, чего можно ожидать от такой особы: жизнь другого существа для нее не значила ничего. А она внезапно толкнула маленького чистильщика на дорогу, прямо под колеса проезжающего экипажа. Щетки, вакса и бархотки упали на мостовую. На мгновение все замерли и в ужасе уставились на чистильщика, который через секунду окажется под колесами.

Однако Нюх успел вовремя. Он прыгнул и успел прикрыть малыша своим телом — экипаж прогремел прямо у них над головами. Нюх рассчитал все правильно, и повозка не задела их. Лишь одно из колес проехало ему по кончику хвоста. Через мгновение прохожие уже поднимали их с земли и отряхивали пыль с их одежды. Чистильщик обуви стоял рядом с Нюхом, он выглядел потрясенным. Серебряк ощупал свой хвост, убедился, что тот цел, и поспешил к друзьям успокоить их. Свелтланы же и след простыл.

— Ты был великолепен! — сказала Бриония. — Какой храбрец! Ты не ранен? О, тебе придавили хвост. Дай я…

— Ничего страшного. Пустяки. Что с нашим чистильщиком?

Но с тем все было в порядке — конечно, он перепугался, но ничуть не пострадал.

— Но зачем она это сделала? — воскликнул он. — Зачем вытолкнула меня на дорогу?

— Не хотела, чтобы я узнал, что чужая жизнь для нее ничего не значит, — ответил Нюх.

Ласка дал ему монетку, после чего ласки направились к реке и пошли по набережной. Вдали виднелся освещенный газовыми фонарями мост. Отсюда было видно, что на сторону, где жили люди, переходили несколько животных. Они очень торопились, потому что мост уже начали разводить.

— Лемминги перебрались через реку, — пробормотал Нюх.

— Интересно, что они собираются делать? — спросила Бриония. — И зачем им понадобилось это представление в театре?

— Полагаю, — отозвался ее друг, — они надеялись, что принц явится туда. Насколько я знаю, он любит оперу. Может, он не прочь посмотреть и на такое представление.

— Но как вы об этом узнали? — изумился Плакса.

— Это моя работа. А теперь, полагаю, нам придется отправиться за леммингами в людскую часть города.

— Но мост уже разведен. — Бриония махнула лапой, указывая на реку.

— Это верно, — ответил Нюх. — Так что переберемся другим способом.

Он засунул в рот два когтя и пронзительно засвистел. Этот резкий свист заставил трех ласок заткнуть уши и присесть на корточки.

Потом все в недоумении уставились на Нюха, а он невозмутимо произнес:

— Вот к нам уже плывет мой друг. Привет, Возила! Греби сюда! — крикнул он в туман, который покрывал всю поверхность реки. Потом ласка повернулся к друзьям и добавил: — У меня неплохой слух. Вдобавок у Возилы совершенно особая манера грести, так что я ни с кем его не перепутаю. И еще, он везет груз. Боюсь, что это очередной утопленник.

— Откуда ты это знаешь? — поразилась Бриония.

— Видишь ли, весла опускаются в воду через определенные промежутки времени. А на сей раз промежутки эти чуть больше обычного. Значит, лодка перегружена и в воде. Да все это элементарно.

— Да, — улыбнулась Бриония. — Действительно элементарно.

Через некоторое время и до ушей Брионии донеслись мерные удары весел о воду. Потом в тумане появилось светлое пятно, отражавшееся в темной воде, и, наконец, она различила приближающуюся лодку. Да, к ним плыл Возила собственной персоной. Нюх спустился к воде.

— Что надо делать? — спросил Возила. — Я слышал, как вы свистели, и сразу поплыл сюда.

— Ты можешь переправить нас на тот берег? Мост уже развели. Вот тебе полкроны.

— Даже не знаю, стоит ли брать деньги, вы мне и так столько помогали, — отозвался выдра.

— Нет-нет, возьми. В конце концов, нас четверо. Садитесь в лодку! — крикнул Нюх, задрав голову к невидимым в тумане ласкам. — Возила переправит нас.

Бриония и Плакса осторожно спустились по скользким ступенькам. Оба они поддерживали за лапы Грязнулю. Несчастный все еще был в шоке — он не вполне понимал, что происходит. Гипноз еще не выветрился у него из головы.

— Придется вам помочь мне вытащить из лодки одного горностая, — сказал Возила. — Мы положим его на берег, а позже я его заберу. Этот пассажир уже никуда не торопится. Так что я вполне могу отвезти его и попозже.

Ласки заметили, что на дне лодки лежит тело горностая. Мех его был мокрым и склизким, а глаза неподвижно уставились в небо, скрытое туманом. Черты его искажал страх неминуемой смерти, и это напугало ласок даже больше, чем сам труп. Плакса и Нюх подняли горностая и осторожно вытащили на берег.