Ежи Брошкевич - Трое с десятой тысячи Страница 18

— Кого остерегаться, Разведчик? — спросила она.

Тишина. Тёмный провал за дверью молчал. Это походило на невысказанную угрозу, на безмолвное предостережение.

— Чего остерегаться? — изменила свой вопрос Алька.

Но ответа не было и на этот раз. И, уже не задумываясь, Алька кинулась обратно, в сторону Стартовой башни.

Она бежала, сознательно избегая тех мест, где могли бы действовать какие-либо автоматы или механизмы Разведчика. Вот почему она перепрыгнула полосу движущейся дорожки, постаралась не ступить на расположенную неподалёку площадку скоростного лифта и перескочила узкий, немного дальше разливающийся в пруд ручеёк, вместо того чтобы пробежать над ним по небольшому шаткому мостику.

Оказавшись наконец вновь у башни, Алька остановилась и оглянулась. И вдруг, без всякой видимой причины, сохраняя совершенно каменное выражение лица, она крикнула, как будто смертельно испугавшись:

— На помощь! — И ещё раз: — На помощь! — И снова: — На помощь!

Ответа она не ждала и тут же побежала дальше вокруг башни, чтобы вернуться к главному входу. Теперь она бежала изо всех сил, потому что здесь, возле башни, откуда им предстояло примерно через полчаса стартовать, её снова охватила тревога.

«Примерно через полчаса, — подумала она на бегу. — Что значит „примерно“, когда здесь нужно действовать с точностью до десятой, до сотой доли секунды».

Она вбежала на широкую аллейку, ведущую ко входу Стартовой башни, и остановилась как вкопанная: башня закрыта.

И вот тут-то Альке действительно захотелось закричать: «На помощь!» Но теперь она не кричала. Теперь это было совершенно бессмысленно.

Теперь вообще всё было бессмысленно. Впервые она подумала именно так: «Это всё бессмысленно. Совершенно бессмысленно». Впервые она ощутила такую полнейшую беспомощность в этом мире, который люди создали для людей. Великолепнейший спутник, изумительно сконструированная механопланета — самый знаменитый и самый «смелый» Разведчик, — вдруг превратился в ловушку. В ловушку для трёх беспомощных, отрезанных друг от друга, брошенных на произвол судьбы мышат. «Стой! — одёрнула себя Алька. — Ещё успеешь паниковать. Подумай лучше: что всё это означает?»

Она потёрла ладонью лоб и задумчиво пробормотала:

— Да ты истеричка, милая.

Ведь если вдуматься, Разведчик действует нормально: свет и тепло искусственных солнц не уменьшились, воздух по-прежнему чист, хрустально-прозрачен, круговорот веществ идёт обычным, положенным порядком. Так что, случись все происшедшее в обычный день и в обычных обстоятельствах, это можно было б счесть «номером сверх программы». Разумеется, с человеческой точки зрения, это был бы технический скандал на всю галактику. Но то — человеческая точка зрения! К тому же и день-то был необычный. И потому события на Разведчике из скандала превратились в несчастье.

Быть может, Разведчик, страшась за себя, перестал повиноваться людям? Было время, когда бунт машин служил темой бесчисленных острот и мрачных пророчеств: «Придёт день, когда они взбунтуются», — говорили и шутники и неумные болтуны.

«А разве это так уж невозможно? — подумала Алька. — Если в радарной системе Альфы могли обнаружиться „производственные неполадки“, почему бы и на Разведчике не случиться какой-нибудь ошибке. Какому-нибудь замыканию… И вот Рапер взбунтовался против людей?»

— Это невозможно, — вслух произнесла она, «А действительно ли? — подумала она при этом. — Действительно ли невозможно?»

Но в эту минуту, словно по заказу, заговорил голос Разведчика:

— Внимание, командиры! Внимание, командиры! Необходимо немедленно… — наступила пауза.

— Что необходимо?! — закричала Алька. Разведчик добавил: «Немедленно… не… но… мёд… но» — и замолчал.

И всё же лицо Альки вдруг вспыхнуло, словно третье искусственное солнце Разведчика, потому что в ту самую минуту, когда Разведчик безуспешно пытался закончить своё предостережение, ему удалось сделать хоть одну полезную вещь — открыть дверь Стартовой башни.

Оттуда, прямо к Альке, выбежал Ион.

— Ох, Ион, — шепнула Алька.

— Наконец-то! — воскликнул он. — Ты их видела?

— Нет.

— Так я и думал.

— А теперь что? Что делать?

Он схватил её за руку.

— Я ещё не уверен. Ещё… нет. Но действовать необходимо немедленно. У нас осталось очень мало времени. Видишь?

В открытую дверь был виден экран. Правую половину его огромного зеркала занимала разрастающаяся с каждой секундой тень Чёрной Реки.

— Приказывай, командир, — сказала Алька.

Ион улыбнулся.

— У нас всего две возможности, — быстро объяснил он. — Либо попытаться вернуться в космолёт, либо попробовать проникнуть в Центральный Зал и там искать разгадку. Что ты советуешь?

— Центральный Зал.

— Почему?

Алька не задумалась ни на мгновение.

— Это очевидно, — выпалила она на «сверхзвуковой» скорости. — Если мы даже сумеем вернуться в космолёт и стартуем вовремя, всё равно нет уверенности, что Разведчик будет вести себя по программе, что он не потеряет нас в пространстве, не выйдет из опасной зоны и так далее.

Ион кивнул.

— Нужно пробраться в Центральный Зал, — продолжала Алька, — только оттуда…

— Только оттуда можно соединиться с Базой, — перебил Ион.

— И может быть, самим ликвидировать аварию.

— Бежим, — решил Ион.

Они побежали плечом к плечу. Внезапно он схватил её за руку, остановил.

— Смотри, — показал он на движущуюся дорожку, ту самую, которую Алька недавно перепрыгнула.

— Что?

— Она идёт не в ту сторону.

Алька молча кивнула.

— Теперь сюда. — Он повернул от лабораторий в сторону.

Они не останавливаясь бежали по прямой аллейке, её поверхность пружинила, словно беговая дорожка.

— Как ты думаешь, что всё это значит? — спросила Алька.

— Всё, что угодно, — ответил он.

Обмениваясь короткими, отрывистыми фразами, они бежали рядышком, как пара сбегавшихся стайеров: быстро, но без лишней поспешности, равномерно и напряжённо.

— Всё, что угодно. — Это Ион. Алька — мгновение спустя:

— Неужели это… сам Разведчик?

— Нет.

— Конечно, — согласилась она. — Он пытается нас предостеречь. Но…

— Может быть, он просто притворяется?

— А ты как думаешь?

— Нет.

Ион кивнул, но лицо его осталось хмурым.

— Всё возможно.

— О чём ты?

Он промолчал. Они выбежали из кустов, окружающих блок лабораторий, и через большую цветущую полянку направились к заметной издали большой башне. И он негромко сказал:

— Сначала я думал, это… чужие.

— Какие чужие?

— Из космоса!

Алька даже остановилась от удивления. Ион словно не заметил этого. Она с трудом догнала его. Они пробежали уже около километра.

— Чепуха! — крикнула она запыхавшись.

Он продолжал молча бежать ровным, спокойным шагом. Ей всё труднее было держаться с ним вровень.

— Ион, чуть медленней, — попросила она.

Он тотчас остановился и даже придержал её, когда она попыталась бежать дальше.

— Отдохни.

Она даже не могла ответить — дыхание не позволяло. Она только кивнула.

— Видишь, — проворчал он. — Пошли так. Ион тоже чуть задыхался.. .

Пройдя несколько шагов, он сказал уже совершенно ровным голосом:

— Всё возможно. Но я тоже думаю, — согласился он тут же, — что появление чужих и вообще все эти обезьяньи фокусы — это чепуха. Уж если б кто-нибудь появился, он начал бы с контакта.

— Может, «они» просто исследуют Разведчик?

— Кто «они»? Что значит «исследуют»?

— Когда я была маленькой, — ответила она без видимой связи, — я хотела разобрать каждую новую игрушку. И каждую портила.

— Гм, — задумался он. — Так ты думаешь…

— Нет, — сказала Алька. — Я полагаю, что это чепуха.

Он рассмеялся:

— Отдышалась?

— Да.

— Тогда поехали!

Они снова побежали — спокойным длинным шагом.

— Главное, — сказал Ион, — исправить аварию… Чтобы справиться… с этим.

— С чем? — спросила Алька и тут же добавила: — Слушай, нам ведь вовсе незачем так спешить.

Ион не сразу понял, что она сказала. Но затем хлопнул её по плечу с таким энтузиазмом, что она споткнулась, и крикнул:

— Верно!

— Я знаю, что верно. Но только, — возмущённо вздохнула она, — нечего из-за этого… ломать мне ребра.

Он даже не расслышал её упрёка.

— Конечно, — рассуждал он вслух, — ведь важно только догнать Реку. Не успеем освободить их сейчас — сделаем это чуть позднее. Ну, попросим у Базы новую программу. Ведь…

Она снова скорчила довольно выразительную гримасу и передразнила его:

— «Ведь, ведь»… Да это и так было ясно.

И вдруг Ион остановился как вкопанный.