Дмитрий Емец - Месть компьютера Страница 18

Завуч пристально разглядывала его около минуты, а потом улыбнулась и громко сказала, чтобы услышали все, и особенно корреспондентка:

– Я так и думала! Все решено неправильно. Ребенок не имеет ни малейшего представления о науке, которую собрался сдавать. Что это за нагромождения? Да я даже уравнений таких не знаю!

– А ну, дайте-ка взглянуть! – попросила толстенькая румяная учительница, сидевшая рядом с Ираидой Борисовной.

Морх чувствовал, что мальчик-инвалид был ей симпатичен, она жалела его и была рада ему помочь.

Она взяла листок с примерами, посмотрела на решение, приподняла брови и удивленно сказала, передавая листок соседнему педагогу-мужчине:

– Посмотрите, Федор Федорыч! Вы ведь кандидат математических наук.

Тот проверил примеры и даже приподнялся со стула от возбуждения. Глаза его под толстыми стеклами очков удивленно округлились.

– Позвольте, позвольте! Это же высшая математика! Эти уравнения решены правильно, но только не по-школьному. Смотрите, чтобы свести икс с игреком, он использует интегралы, теорию Эйнштейна, а это – уравнение атомной реакции! Конечно, эти уравнения можно было бы решить и проще, но они решены, и это факт. Причем решены гениально!

Когда Федор Федорович это сказал, все учителя, директор и куратор из министерства просвещения с интересом уставились на мальчика, а корреспондентка стала быстро записывать что-то в блокнот.

«И зачем я залез в мозги к этому ученому? Не мог найти кого-нибудь попроще? Воспользовался бы знаниями той же Ираиды Борисовны, тогда бы она не придралась к самой себе», – подумал морх с досадой.

– С точки зрения школьной программы, уравнения решены неправильно, и я настаиваю на том, чтобы экзамен по алгебре не был засчитан! – заявила завуч, вновь переходя в атаку.

– А я считаю, что экзамен должен быть засчитан! – заспорил Федор Федорович. – Я – за! – И он поднял руку.

Толстенькая Марья Афанасьевна тоже подняла руку, и третья седенькая учительница, немного подумав, присоединилась к ним.

– А я как завуч требую переэкзаменовки! – заявила Ираида Борисовна. – Тут голосование ничего не решает. Скажите им, Анатолий Евгеньевич! Все должно решаться только по канонам школьной программы без каких-либо отступлений, – потребовала она у директора.

Директор с сомнением поглядывал то на завуча, то на представителя из министерства образования, не зная, чью сторону принять, и колеблясь.

Но, видимо, кураторше не понравился безапелляционный и высокомерный тон Ираиды Борисовны, которая мешала ей самостоятельно принять решение. К тому же представительнице министерства хотелось достойно выглядеть перед корреспонденткой.

Она встала и произнесла очень дипломатично:

– Хм… Конечно, я здесь человек посторонний, но мне, надеюсь, тоже позволено будет высказать свое мнение. Не правда ли, Анатолий Евгеньевич?

– Разумеется, разумеется, – закивал директор.

– Благодарю вас, – продолжала кураторша, посмотрев, включила ли корреспондентка диктофон. – В принципе Министерство просвещения всегда отстаивало школьную программу и не поощряло отступлений от нее…

– Вот видите! – торжествующе воскликнула Ираида Борисовна. – Вы слышали, Анатолий Евгеньевич?

Директор откашлялся.

– В таком случае экзамен считается не…

– Не перебивайте меня! Я не договорила! – сердясь, потребовала кураторша. – Хотя отступления и не поощряются, но, с другой стороны, привлечение дополнительного материала, в том числе из программ более старших классов, может быть только одобрено. Сейчас, на новом витке образования в России, страна нуждается в ярких и разносторонних талантах, юных гениях, которыми мы все могли бы гордиться… И я считаю, если, конечно, мое мнение как представителя министерства имеет вес, экзамен должен быть засчитан. Но, разумеется, решаю здесь не я, а директор школы.

Анатолий Евгеньевич опять откашлялся.

– Экзамен по алгебре засчитан, – объявил он, строго посмотрев на Ираиду Борисовну. – Если у кого-то есть возражения, прошу вынести их на педсовет. Мы разберем их в установленном порядке.

Завуч поджала губы.

– Если все здесь иного мнения, я не буду спорить, – сказала она. – Перейдем к экзамену по геометрии. По-моему, равенство треугольников по двум сторонам и углу здесь доказано неверно.

– Позвольте посмотреть. – Директор взял у нее страничку и наморщил лоб. – А по-моему, все верно, я бы сам доказал все точно так же, – заявил он.

«Естественно, из твоих же мозгов я все и списал», – подумал морх.

– Я тоже считаю, что все решено правильно, – сказала кураторша, даже не глядя на листок с теоремой. – Этот мальчик обладает незаурядными способностями, и я сделаю о нем доклад на коллегии министерства. Обучение экстерном является прогрессивным, и необходимо всемерно способствовать его пропаганде и распространению. Это раньше в школах усредняли и замедляли развитие талантливых учеников, стригли всех под одну гребенку, теперь же такие дети имеют возможность получения индивидуального образования и сдачи экзаменов экстерном.

Выдав эту тираду умных слов, представительница министерства, довольная собой, заняла свое место, поглядывая на корреспондентку, успела ли та все записать.

Тем временем директор открыл дверь и впустил в класс взволнованную маму.

– Итак, – сказал он торжественно. – Поздравляем! У вас очень талантливый сын, он успешно справился с экзаменами по алгебре и геометрии за восьмой класс, о чем мы вам и вручаем заверенную школьной печатью бумагу.

– Я дам вам свой телефон, – сказал Федор Федорович, быстро написав что-то на листке. – Позвоните мне, и я порекомендую Сережу на подготовительные курсы физического факультета МГУ. У мальчика несомненные способности.

– Ну ладно, ладно, – негромко сказала Ираида Борисовна. – С экзаменами за восьмой класс он справился. Но я все равно считаю, что программа экстерна никуда не годится. Она не для наших русских детей. Нельзя закончить школу в двенадцать лет, когда психика еще не созрела, и стать при этом полноценным членом общества. Школу нужно заканчивать вместе со всеми. А то получит среднее образование в двенадцать лет, а что дальше? Кошек вешать, камнями швыряться, впутываться в дурные компании?

– А дальше в институт, а потом в аспирантуру, – возразил Федор Федорович. – Гении не швыряются камнями, смею вас заверить. Позвольте, я помогу Сереже спуститься по лестнице.

– Да, спасибо, – кивнула мама.

Уже внизу к ним подбежала корреспондентка, которая едва отделалась от представительницы министерства.

– Я обязательно о вас напишу… – воскликнула она восторженно. – Это такой свежий материал! Тебя зовут Сережа? А фамилия как? Не мог бы ты рассказать какой-нибудь случай из своей жизни?

– Из жизни, говорите? – обрадовался морх. – Это можно. Диктофон включен? Ну, тогда поехали… Был в нашем эскадроне такой случай. Полковник Лебедев, князь, человек высшего света, коллекционировал пистолеты. Были у него и черкесские пистолеты, и турецкие, и наши тульские. И вот как-то раз собрались мы за картами в доме уездного предводителя дворянства. Мы – это я, князь Арефьев, поручик Задорожный, князь Воропаев, майор Судаков, барон Гумбольт фон Плю, корнет Теряев – в общем, почти все офицеры полка. И вот в нашем присутствии после двух бутылок «судаковки»[13] полковник заспорил, что срежет из пистолета стакан с головы любого из нас на расстоянии двадцати шагов. Но, понятное дело, все боятся подставлять свой лоб, полковник-то подшофе. «Извольте, господа, – говорю тогда я. – Если вам нужна подставка для стакана, используйте мою голову…» Поставил я себе стакан на голову и отошел. А полковник взял пистолет, взводит курок и целится. А сам пьяный, рука так и трясется. Ну, думаю, конец. «На счет три, говорит, стреляю. Раз, два…»

Не успел морх произнести «три», как послышался какой-то грохот. Корреспондентка лежала на полу без движения как подстреленная, а Федор Федорович и мама с ужасом смотрели на мальчика.

– Вот вы не верите, а между тем это быль, – обидчиво сказал разговорившийся морх. – Итак, я продолжу…

Глава IX

САМЫЙ МОЛОДОЙ ИЗ КАПИТАНОВ

Внимание, читатель, сейчас начнется самое интересное! Слабонервных просим отложить книжку! Отложили? Если нет, то у вас крепкие нервы. Тогда поехали дальше.

После того как раненый капитан Гугль передал управление звездолетом Сереже, прошло около двух часов. За это время ящеры наскоро успели объяснить мальчику принципы космической навигации и рассказали об основных узлах управления крейсером.

– Здесь все в общем-то довольно просто. Дурак за пять минут выучит, – заявил Хрюк.

– Вот-вот, – подтвердил его слова недогадливый Драгль. – И трех лет не прошло, как мы с братцем сообразили что к чему. Смотри, это звездный компас. Вон тот светящийся куб с монитором – главный Навигатор крейсера, вроде как его мозги. Он прокладывает курс в гиперпространстве, следит, чтобы не перегрелся двигатель, управляет ремонтными роботами и так далее. Вон там орудийные башни – ты с ними уже более или менее освоился. Впрочем, капитан может за них не беспокоиться – за орудийными башнями следим мы с Хрюком.