Йен Макдональд - Будь моим врагом Страница 19

Взгляд скользил вниз по Ладгейт-хилл, по Флит-стрит, туда, где Лондон становится Вестминстером, затем по Стренду, на запад. Вечер опускался на улицы, крест на куполе вспыхивал в лучах заходящего солнца. Кроме Эверетта, на этой высоте обитала лишь бронзовая богиня Правосудия на куполе Олд-Бейли. Последние закатные лучи золотили ее меч и весы, но слепой статуе было не дано видеть то, что видел Эверетт Сингх с жердочки на куполе.

Лондон был городом огней. Они вспыхивали на растаявшем и снова подмерзшем снегу. Южный берег охраняла башня галереи Тейт-модерн, подсвеченная в самом верху, словно Око Саурона. Поезда, ленты текучего света, пересекали мосты. На юго-западе свет заливал здание Парламента, на другом берегу Темзы сияла огнями карусель.

На востоке торчали мрачная башня банка «НэтВест» и хаос небоскребов банка «Ллойдс». Словно ракета, готовая стартовать к Марсу, взмывал ввысь небоскреб Корнишон. За ним, на другом берегу реки, строительные краны отмечали площадку, где тянулся к небу небоскреб Осколок. А прямо под ногами Эверетта лежал величайший из лондонских соборов — собор Святого Павла.

Неужели никто из тысяч пешеходов не замечает под куполом ничего странного? Эверетт хотел верить, что такой человек есть. Что на краткий миг ему удастся вселить в душу продрогшего незнакомца, готового нырнуть в автобусную духоту или вонь электрички, надежду на чудо. На то, что этот город еще не растерял своего волшебства.

— Фантабулоза, — раздался шепот из-за спины. Эверетт не видел, как приземлилась Сен. Вцепившись в каменный выступ, она стояла на притолоке над соседним оконным проемом.

— Я хотел сказать спасибо за то, что ты показала мне свой Лондон.

— Тогда мы просто удирали от Иддлера и его прихвостней.

— Нет, не в тот раз. Когда штурмовали Тайрон-тауэр.

Эверетт посмотрел на запад, на столб Телеком-тауэр где-то в Блумсберри. В мире Сен это место занимала штаб-квартира Пленитуды — настоящая Темная башня со спрятанным внутри порталом Гейзенберга.

— Бонару! Было классно! — Сен осеклась. — Прости, Эверетт Сингх.

— За что?

— Твой отец…

— Я найду отца.

У его ног лежал не один Лондон — все Лондоны, все миры. И он был их господином. Его враги многочисленны и коварны, влиятельны и умны, Эверетт не представлял себе и сотой доли их могущества, зато у странника между мирами было то, чего не было у них. Инфундибулум. Теперь Эверетт понял, почему его тянуло на купол собора Святого Павла. Конечно, хотелось порадовать Сен, хотелось доказать себе, что он преодолел страх высоты, но главное: продемонстрировать всем мирам, что он обладает властью. Показать им свою власть.

— Мы заберем маму и Виктори-Роуз.

Это так просто.

— Помнишь, как они нашли нас во льдах? Каждый раз, когда кто-то открывает портал и перемещается, остается след. Нас выследили и послали вдогонку судно на воздушной подушке. Когда Шарлотта Вильерс выстрелила в отца, след тоже остался. Я не знаю, каков принцип действия прыгольвера, но его создатели должны знать. Я разыщу след, разыщу отца, и мы снова будем вместе.

— А что потом?

— Мы переместимся туда, куда Орден не дотянется, забудем об Инфундибулуме и Гейзенберге, Пленитуде и Паноплии и будем жить долго и счастливо в одном-единственном мире.

— А что будет с нами, Эверетт Сингх? С «Эвернесс», Макхинлитом и Шарки, Анни и мною? Куда денемся мы?

Сияние померкло. Щеки Эверетта вспыхнули, но не от холода, а от смущения.

— Я… я не знаю.

— Прости, что вмешиваюсь, однако в твоем плане есть один бижусенький недостаток. Если каждый прыжок оставляет след, то куда бы ты ни переместился, они последуют за тобой.

Разумеется, Сен права. Она отыскала в плане изъян и не оставила от него камня на камне.

Солнце спряталось за верхней крестовиной, на город опустились сумерки. Эверетт почувствовал, что замерз.

— Но я в тебя верю, Эверетт Сингх, — улыбнулась Сен, словно пытаясь загладить невольную обиду, — верю, что ты справишься.

Ее простые слова утешили Эверетта. То, что он принял за уверенность в себе, было обыкновенной самонадеянностью. Врагов нельзя недооценивать, за ними стоят силы одиннадцати миров. Впрочем, у него есть преимущество: таинственному Ордену никогда его не догнать. Эверетт чувствовал себя вратарем, которому заранее известна траектория полета мяча.

— Тебе понравился мой Лондон? — спросил Эверетт.

— Он волшебный, Эверетт Сингх.

— Сен, я… помнишь, ты дала мне карту?

Сен заволновалась.

— Что ты с ней сделал? Потерял? Если ты ее потерял…

— Да нет же! — Эверетт похлопал себя по груди. — Она тут.

— У сердца. Дилли-долли.

— Так вот, я тут кое-что записал… для тебя. Держи.

Сен нахмурилась, но наушники взяла.

— Небольшая подборка. Я не мог вручить подарок раньше, наши технологии несовместимы…

Он коснулся кнопки.

Эверетт много дней корпел над плейлистом — отличный способ рассеяться, отвлечься от расшифровки кода. Он знал, что за восприятие математики и музыки отвечают одни и те же части мозга. Физик Ричард Фейнман, кумир Эверетта, был классным бонго-барабанщиком. Составление плейлиста для Сен позволяло держать мозг в тонусе в редкие минуты отдыха. Прислушавшись к тому, что доносилось из пабов воздухоплавателей и гремело из лэтти Сен (энергии расходуется мало-мало, убеждала она остальных, а без музыки ей не жить), Эверетт выбрал восьмидесятые, электро и танцевальный вайб. Электронная музыка, но не техно. Заводные гитарные переборы. Слэп и басовый синтезатор, духовая секция без саксофонных соло, заставлявших Эверетта морщиться, когда он слушал богатейшую отцовскую коллекцию восьмидесятых. Четкие ритмы, но никакого бумс-бумс-бумс. А еще никакого бита, вроде хипхопа, трипхопа, драм-энд-бейса или грайма. Очень белая музыка. Похожая играла в его плеере. С каждым днем — температура падала все ниже, а цифры кода свивались в клубок, словно змеи — он все больше дорожил теми минутами, когда отбирал треки для Сен.

Стоя на куполе собора Святого Павла, хозяин Лондона Эверетт Сингх смотрел, как Сен улыбается и кивает в такт музыке. Неожиданно она нахмурилась и сняла наушники. В глазах заблестели слезы.

— Я дослушаю потом.

— Я надеялся, тебе понравится…

— Мне понравилось, Эверетт Сингх! Очень-очень! Именно поэтому я не могу! Это так похоже на дом, но это не дом, савви? Этот город, это волшебство, твой Лондон — не мой дом. Видеть эту красоту, слушать музыку и понимать, что назад пути нет! Что с нами случилось, Эверетт Сингх? Смогу ли я когда-нибудь вновь стать счастливой?

День погас, оставив над горизонтом лишь узкую алую полоску. Эверетт стоял в центре паутины из огней, улиц и рельсов. Здания отступили, обнажив светящиеся кости города, — и теперь Лондон походил на любую столицу, в любом из миров. Этот Лондон больше не был его домом. Они оба, он и Сен, стали изгнанниками. Внутри у Эверетта все перевернулось.

Он подтянул кузнечика, парившего в воздухе вместе с чайками и дерзкими голубями, и пристегнулся.

— Прости меня, Сен.

— Послушай, твоя музыка тут ни при чем…

— Я знаю. Прости за все.

— Не за что извиняться! — выпалила Сен. — Как-нибудь переживу. Это наш путь. Мы принимаем то, что нам дается, и стараемся жить, сохраняя достоинство. Так говорит Анни.

Вслед за ним Сен оседлала свой дрон.

— Вперед, Эверетт Сингх! Я буду рядом.

Эверетт шагнул в холодный ночной воздух.

11

Они тихо опустились из темно-синих сумерек на тропинку между викторианскими надгробиями. Эверетт дважды облетел место посадки, чтобы убедиться, что на пути нет собачников. Люди с поводками в руках никогда не смотрят вверх.

Он мягко приземлился на утоптанный снег, Сен села рядом. Вокруг стояли каменные ангелы со снежными нимбами: склоненные головки, руки прижаты к груди.

— Давай спрячем их.

Дроны оттащили за часовню. Снег усеивали презервативы, окурки и шприцы, которых всегда хватает на задних дворах заброшенных викторианских строений. Кто-то слепил улыбающегося снеговика, в его руке торчала пустая пивная жестянка.

— Ладно, план такой: я забираю маму и Виктори-Роуз, вызываю дирижабль. К моему возвращению он будет в зоне эвакуации.

Эверетт позаимствовал выражение из шутера «Call of Duty: Modern Warfare».

— Капитан Анастасия подберет нас, а я перенесу в другой мир. Они опомниться не успеют, а нас и след простыл.

— В твоем плане кое-чего недостает.

— Чего?

— Ты сказал «я заберу».

— Сказал.

— А что буду делать я?

— Останешься тут и присмотришь за дронами.

— Я тебе пригожусь.

Эверетт подавил раздражение.

— Это Хакни.

— Твой Хакни.

— А в моем Хакни сопрут все, что плохо лежит, не успеешь оглянуться!