Кир Булычев - Опасные сказки Страница 19

Затем переходил к следующему и сообщал скрипучим голосом:

— А ты у нас чемпион. Двести сорок монет, два жемчужных ожерелья и сорок колец с изумрудами.

— Это клевета! — кричал воин.

— Сам отдашь или заклевать тебя? — спрашивал попугай.

И очередной воин сдавался. Рашид расстелил на земле скатерть, и скоро на ней уже сверкала гора золота и драгоценностей.

Алисе эта операция наскучила. Ее куда больше волновало, как выбраться отсюда и вызволить Синдбада.

И вдруг опять потемнело.

Неужели?

Да, над замком снова снижался воздушный шар. Но ведь Дедал плавает в море!

Шар медленно опустился посреди двора, и все увидели, что в корзине сидит кормилица Рашида, толстая Фатима. О ней-то все забыли!

— Когда ты научилась управлять шаром? — удивился Рашид.

— А я смотрела, как Дедал это делает. Ты что думаешь, женщины глупее мужчин? Залезай в шар, — сказала Фатима.

— А шар выдержит нас? — спросил Икар. — Ведь папа возражал.

— Если шару будет тяжело, он не поднимется или сразу опустится, — сообразила Фатима. — Давайте попробуем.

С помощью воинов из пещеры вынесли Синдбада и принцессу Гюль-Гюль. Их положили в корзину шара. Затем забрались остальные. Рашид затащил и скатерть, в которую были завернуты монеты и драгоценности.

— Полетели! — сказал Икар, который командовал полетом как сын воздухоплавателя.

Шар с трудом оторвался от земли и повис в воздухе. Выше он подниматься не желал.

— Надо скидывать балласт, — сказала Алиса.

Но никакого балласта в корзине не было.

— А золото? — напомнила Алиса.

— Ты с ума сошла? — рассердился попугай. — Да я за него жизнью рисковал.

— Дорогой Аль-Могила, — сказала Алиса. — Золото тебе нужно было, чтобы выкупить княжну. Зачем оно теперь?

— Золото всегда нужно! — ответил попугай. — Я построю на него дворец.

— А принцесса останется спящей?

— Выспится — проснется, — нагло заявил попугай. — А не проснется, Мандалай, пускай спит.

— Я этого не допущу! — закричал Икар. — Я требую, чтобы принцессу везли в Багдад, там есть настоящие волшебники и доктора.

— А ты как думаешь, Рашид? — спросила Алиса.

— Я думаю, что ты прав, Аладдин, — сказал Рашид.

— Бог с ними, с деньгами, — вздохнула Фатима, — были бы все здоровы, а деньги мы заработаем.

И тогда Алиса высыпала из скатерти золото вниз, во двор замка, и воины и слуги бегали и прыгали под золотым дождем, как дети, хватая монеты.

А воздушный шар постепенно набрал высоту и направился в сторону моря.

Шар медленно летел над берегом и никак не мог подняться выше. И тут они увидели, как из моря выходит мокрый и несчастный изобретатель Дедал. За ним подплывает Симеиз.

Увидев шар, Дедал замахал руками и закричал:

— Снижайтесь! Возьмите меня.

Все посмотрели на Икара.

— Прости, папа, — сказал Икар. — Но ты отказался увезти моих друзей, как же я могу сейчас выгнать их из воздушного шара?

Икар покраснел, потому что был послушным сыном и никогда еще не осмеливался так разговаривать со своим строгим отцом.

И тут послышался тихий голос Фатимы.

— Простите, — сказала кормилица, — но мне совершенно нечего делать в вашем Багдаде. У меня с утра белье замочено, грядки недополоты. Если можно, я тут сойду.

Шар снизился у самой воды, кормилица расцеловалась со своим Рашидом и приказала ему строго-настрого, чтобы он вылечил сестренку и скорее возвращался домой. Вместо нее в корзину влез сердитый Дедал.

— Без меня улететь хотели, — ворчал он, — без великого ученого! Наука вам этого не простит.

Симеиз стоял в стороне, грозил шару кулаком, но приблизиться не смел. Без воинов он был не такой смелый.

На этот раз шар сразу оторвался от земли и легко полетел через Черное море, а потом над горами и пустыней направился в сторону славного города Багдада.

Когда шар поднялся выше облаков и гордо плыл на юг, все постепенно успокоились, лишь Икар не отрывая глаз смотрел на спящую Гюль-Гюль да попугай ковылял по борту корзины и бормотал:

— Такие деньги, Мандалай, выкинули! Нет смысла в жизни!

— Скажи, пожалуйста, Могилка, — спросила Алиса, — а что это за странное слово «Мандалай», которое ты так часто произносишь? Это иностранное ругательство?

— Ах, какая ты необразованная! — возмутился попугай. — Мандалай — это сказочный город в далекой стране Бирме, где я имел счастье родиться триста лет назад. О, Мандалай, Мандалай, жемчужина Востока!

Глава последняя

Все проснулись

Летели долго. Прошла целая ночь, прежде чем на горизонте показались широкая река и могучие стены Багдада.

Шар пролетел над домами и дворцами, и Алиса показала, где опускаться, — у стоящей за городской стеной уединенной усадьбы, которая была окружена глинобитной стеной.

Шар медленно опустился у ворот в усадьбу, подняв тучу песка и пыли. Закричал осел, закудахтали куры, залаяли собаки, дверь открылась, и в ней показался волшебник Оох.

— Ранние гости, — сказал он, протирая глаза. — Я наколдовал, что вы прилетите к полудню, а вы поспешили.

— На рассвете лететь приятнее, — ответил Рашид и поклонился волшебнику. Хоть он никогда не встречался с Оохом, он сразу догадался, что перед ним настоящий могущественный волшебник.

— Заходите в дом, — пригласил волшебник. — Если не ошибаюсь, то судьба свела меня с великим изобретателем воздухоплавания Дедалом и его сыном Икаром.

— Вот мой сын Икар, — сказал Дедал.

— Здравствуйте, — сказал Икар, — но я так и не полюбил летать. Мне очень хочется жениться.

Слуги вынесли из корзины спящих Синдбада и Гюль-Гюль, и все остальные прошли в большую теплую комнату, где напились чаю с такими свежими лепешками, словно их еще не начинали печь.

Пока завтракали, все наперебой рассказывали о своих приключениях.

И когда кончили, волшебник Оох, один из одиннадцати главных Магов Востока, произнес:

— Все ваши проблемы решаются легко. Кроме одной. Это проблема сонного яблока. Вы привезли мне хоть огрызок его?

— Эх, в голову не пришло! — воскликнул попугай. — А ведь должен был догадаться. Как же я так опростоволосился!

— Вот именно, — сказал волшебник Оох, — возраст еще не основание для мудрости.

Он подошел к спящим.

Княжна Гюль-Гюль и Синдбад лежали рядом на низких диванах, и лица их были спокойны.

— Эх, как странно в жизни бывает, — сказал попугай. — Если бы Синдбад взял и поцеловал девушку, все были бы живы и здоровы.

— Ничего бы не вышло: он любит Шехерезаду, — напомнила Алиса.

— Мы бы ей не сказали, — ответил попугай.

— Иногда мне хочется тебе голову отвертеть, — сказал Рашид. Попугай обиделся и взлетел на шкаф.

— Наверное, придется тебе всех волшебников собирать, — сказала Алиса. — Это называется консилиум.

Вдруг снаружи раздались крики, портьера, которая прикрывала дверь в комнату, отлетела в сторону, как боевое знамя, и в дверях показалась женщина изумительной красоты.

Это была Шехерезада.

— Где Синдбад? — закричала она. — Где вы его скрываете?

Она увидела на диване своего мужа и кинулась к нему.

Она стала покрывать его горячими поцелуями, и минуты через две он открыл глаза и сказал:

— Ну что ты, Шехочка, люди же смотрят.

— Где ты был? Где тебя носило почти два года? — спросила Шехерезада. У нее быстро менялось настроение. И если всего три минуты назад она трепетала от ужаса, то теперь уже успокоилась и даже начала сердиться.

Синдбад сел на диване и сказал:

— Я привез тебе сорок две новые сказки. Я старался.

— А еще чем ты занимался?

— Он лежал в пещере, — сказал попугай, — вон с этой девушкой.

— Вдвоем? В пещере? С девушкой? И что же они делали? — строго спросила Шехерезада.

— Они спали, — ответил Рашид. — Моя сестра Гюль-Гюль была заколдована и лежала в пещере на хрустальном ложе. А когда ваш супруг пришел в эту пещеру, то, вместо того чтобы поцеловать ее, как положено, он доел заколдованное яблоко и тоже заснул.

Шехерезада тут же успокоилась. Она поцеловала мужа в лоб и сказала:

— Ну и правильно. Иногда лучше отравленное яблоко, чем чужие поцелуи.

— А как ты сюда попала? — спросила Алиса.

— А я просто убежала от Милодара, — сказала Шехерезада. — Антарктида — это место не для меня. Синдбад, пошли домой, дети ждут!

— Постойте, ханум! — взмолился Рашид. — А как разбудить мою сестренку?

— Как обычно, — сказала Шехерезада, — поцеловать. Неужели здесь нет ни одного влюбленного в нее молодого человека?

— Я! — закричал Икар. — Это я! Я готов!

— Он уже целовал — и ничего не получилось, — сказал Рашид.