Ирина Щеглова - Большая книга ужасов 2016 Страница 2

Вот и он? Да нет, здесь нет никого! Только доспехи: панцирь, наколенники, перчатки… Вот одна перчатка взлетела и чуть помахала, как будто рука, на которую она была надета, поприветствовала Валюшку. Но в том-то и дело, что ни рук, ни ног, ни головы того, на ком были надеты доспехи, она не видела! В доспехах просто-напросто никого не было!

– Ты где, Гарм? – спросила Валюшка испуганно.

– Я здесь, – ответил Гарм, и перчатка снова приветственно помахала. – Я рядом. Но чтобы увидеть меня, ты должна кое-что сделать.

– Что? – Валюшка аж подпрыгнула от любопытства.

– Ты должна с кем-нибудь заговорить.

– Но ведь я с тобой говорю, – возразила она.

– Ты должна заговорить с кем-нибудь из других гостей.

– Тут еще кто-то есть? – огляделась Валюшка. – Где же они, эти гости?

– Скоро я тебе их покажу, – пообещал Гарм. – Они будут к тебе обращаться, и ты им обязательно отвечай. А сейчас…

Сверкающая перчатка звонко щелкнула пальцами – и Валюшка оказалась облачена во что-то мягкое, пушистое… как бы в шубу, что ли? Ну да, в шубу – белую, отливающую серебром! Шуба была длинная, до пят, с капюшоном, и потрясенная Валюшка замерла, открыв рот и разглядывая себя.

Что же это за невероятный мех?! Так белеет, так искрится только свежевыпавший снег ярким, солнечным, морозным днем!

– Это мне? – ошеломленно пискнула Валюшка.

– Конечно, – подтвердил Гарм.

– Но я… но мне… – залепетала было Валюшка – и осеклась.

Она хотела сказать, что ей неловко принять такой дорогой подарок, да и зачем надевать шубу, если ей совершенно не холодно, как вдруг до нее дошло, что все это время она была совершенно голая!

Вся ее одежда осталась на теле, из которого Валюшку вытянул Гарм!

И она стояла голышом перед мужчиной… перед молодым и, конечно, очень красивым мужчиной: судя по его приятному голосу и драгоценным доспехам, которые он носил.

Не важно, что Валюшка не видела Гарма. Он-то ее видел! И, наверное, ему стало стыдно за нее, вот он и надел на нее шубу. Чтобы она не позорилась перед другими гостями!

Валюшку так и бросило в жар. Да в такой, что еще чуть-чуть – и она буквально сгорела бы со стыда!

И в тот же миг… в тот же миг шуба, эта великолепная, непредставимо роскошная шуба, исчезла!

Ну да, пропала, словно ее никогда не было!

А Валюшка начала суетливо прикрываться ладошками.

Мест, которых следовало прикрыть, было три, а ладоней имелось в распоряжении всего-навсего две. Валюшка только собралась использовать для прикрытия также и локоть, как вдруг обнаружила странную вещь.

Она вовсе не была голой! Все тело ее оказалось покрыто какой-то странной белой пленкой, слегка отливающей перламутром. Такое впечатление, что Валюшка надела облегающий комбинезон из тонкой, необычайно эластичной ткани, прикосновения которой она даже не чувствовала. Однако под этой тканью было совершенно невозможно разглядеть ничего из того, что неприлично демонстрировать людям.

Валюшка с откровенным облегчением перевела дух, опустила руки, чтобы не стоять в такой нелепой позе, и обнаружила, что Гарм исчез.

Мало того! Все вокруг разительно изменилось!

Бенгальские огни погасли. Стены дворца потемнели и словно бы покосились. И Валюшка успела увидеть, как панически убегают и улетают с них белые звери и птицы, взвивая вслед за собой снежные вихри.

Она растерянно посмотрела вверх.

Музыкальная серебристая паутина исчезла. Вместо нее с потолка свешивались черные осклизлые корни огромного дерева! И этими корнями были оплетены какие-то фигуры, висящие в вышине.

Сначала Валюшка не могла их разглядеть в том тусклом, белесом полумраке-полусвете, который воцарился вокруг, но корни вытягивались и приближали свою ношу к Валюшке, словно хотели, чтобы она все хорошенько увидела.

Валюшка всмотрелась – и задохнулась от ужаса! Отшатнулась, поскользнулась – и плюхнулась наземь, продолжая ошарашенно таращиться вверх, где медленно раскачивались… медленно раскачивались мертвые тела людей и животных!

Их было много! Собаки, кошки, застывшие в причудливых позах, был даже теленок! – и люди, люди с белыми окостеневшими лицами, имевшими одинаковое выражение безнадежности и терпения: мужчины, женщины, дети…

Валюшка переводила взгляд с одного на другого, невольно зажмуриваясь, когда встречала устремленный на нее тусклый, безжизненный взгляд, но тут же снова открывала глаза и оглядывалась снова и снова, как будто была приговорена к этому страшному созерцанию.

Вдруг что-то коснулось ее плеча.

Валюшка обернулась – и в ужасе отпрянула от мертвой девушки, которая, раскачиваясь, невзначай тронула ее застывшей рукой.

Девушка была одета в спортивный костюм: теплые черные рейтузы, лыжные ботинки, короткую красную меховую курточку и красную вязаную шапку с большим белым, похожим на хризантему помпоном. Из-под шапки ниспадали длинные рыжие пряди распущенных волос. Все это было как бы припорошено белой пылью. Валюшке не сразу удалось понять, что это иней.

Одна нога у девушки была странно согнута в колене, и из рваной штанины торчал обломок кости.

Мертвое тело медленно раскачивалось рядом с Валюшкой, и вот повернулось к ней лицом.

И Валюшка невольно испустила вопль ужаса, потому что девушка открыла глаза – они оказались мутно-серыми, мглистыми, неживыми! – и слегка разомкнула посиневшие губы.

– Молчи… – донеслось до Валюшки словно бы дуновение дальнего ветерка. – Не говори с нами. Не отвечай нам. Не называй своего имени! Иначе не вырвешься отсюда. Навсегда останешься здесь, как мы… А если увидишь Цингу с двенадцатью лихорадками – не смотри ей в глаза!

Валюшка с перепугу чуть не ляпнула: «Что ты такое говоришь, я ничего не понимаю?!» – но вовремя вспомнила предостережение – и не проронила ни слова.

Девушка закрыла глаза, губы ее мучительно сжались, и теперь, глядя на нее, совершенно невозможно было поверить, что минуту назад она смотрела на Валюшку и говорила с ней!

Корень, обвивавший тело девушки, качнулся – и утащил ее вверх. На смену ему спустился другой корень – с двумя маленькими мальчиками в одинаковых черных шубках, сплошь покрытых льдом. Лица и непокрытые головы детей тоже были скованы ледяной коркой, а маленькие руки одного судорожно держались за руки другого. Один был обут в валенки, а второй оказался лишь в толстых шерстяных носках.

Зрелище их вытаращенных, заледенелых глаз и открытых в безмолвном крике ртов заставило Валюшку расплакаться. Она закрыла лицо руками, но в это мгновение что-то пронеслось мимо, какой-то вихрь, и она отдернула руки от лица.

Да что такое творится?! Опять вокруг нее сверкающие в бенгальских огнях стены дворцовой залы, сложенной из белоснежных, голубоватых и зеленых плит!

«Да ведь это лед! – поняла Валюшка. – Весь этот дворец – изо льда! Здесь какое-то ледяное царство! Вот почему мертвые тела были покрыты льдом и инеем!»

Вдруг она заметила, что на стены возвращаются белые звери и птицы: так же стремительно, как убегали, только задом наперед!

Последним примчался белый бык: Валюшка успела увидеть, как он вскочил на свое место на стене и, прежде чем слиться с ней, бросил на Валюшку взгляд выпученных белесых глаз – взгляд, полный такой лютой ненависти, что она, наверное, упала бы, пораженная силой этой ненависти, если бы и так не сидела на полу.

– А почему ты сидишь на полу? – раздался голос Гарма, и Валюшка почувствовала, как металлические перчатки подхватили ее под мышки и вздернули на ноги.

Валюшка оглянулась в надежде, что наконец-то увидит его, но перед ней по-прежнему сверкали только великолепные доспехи.

Однако Валюшку не оставляло ощущение, что на нее устремлен пристальный, требовательный взгляд.

Она поежилась.

– Поскользнулась и упала, только и всего, – ответила, как ей казалось, равнодушно.

– С кем ты разговаривала? – спросил Гарм.

– Да ни с кем, – пожала она плечами.

– Но я слышал чей-то голос…

– Тебе почудилось, – сказала Валюшка твердо.

Почему-то она была совершенно убеждена, что Гарм ничего не должен знать о том, что тут произошло.

– Определенно почудилось, – повторила решительно. – С кем тут говорить? Все вдруг исчезли – и ты, и даже звери с птицами со стен.

– Тебе почудилось. – Теперь в голосе Гарма звучала усмешка. – Видишь, все на своих местах. – Перчатка указала на стену, откуда на Валюшку мрачно смотрел белый бык.

– Вижу, – кивнула она покладисто. – Значит, почудилось. Вот только шуба ку…

Она хотела сказать «куда-то пропала», но не успела, ощутив на своем теле почти невесомый пушистый мех.

Шуба вернулась! Вот это да!

– Почудилось! – настойчиво сказал Гарм. – И что бы тут ни происходило, ты не должна обращать на это внимание. Ведь ты особая наша гостья. Мы не зря спасли тебя от смерти. На тебя возлагается столько надежд…

– Погоди-ка! – перебила Валюшка. – Я что-то не пойму. Ты говоришь – спасли от смерти. Но ведь ты вытащил меня из моего тела, так?