Питер Леранжис - Семь чудес и временной разлом Страница 2

– Ты про ту штуку, которую я заколол? Не стоит благодарности, – сказал Марко.

– Да, но что насчет всех остальных жутких тварей, успевших сбежать? Прислушайтесь. Просто послушайте! – Касс повернулся к джунглям, которые гудели от топота и криков перепуганных животных. – Видите, что стало с Масса? Там виззиты, и грифоны, и вромаски… их сотни!

Марко задумчиво кивнул:

– Ну да, пределы возможностей есть даже у совершенного человеческого создания.

– Еще никогда я не слышал от тебя более скромного заявления, – съязвил Касс.

– Значит, мы воспользуемся локулусом невидимости и локулусом полета. Просто пролетим над ними. Они даже не поймут, что мы… – Марко вдруг осекся на середине фразы. – Э-э, кто-нибудь из вас же взял с собой рюкзак, да?

Касс помотал головой. Я помотал головой. Сердце ухнуло в груди, как перегруженный лифт.

– Не-а, – отозвался Торквин.

– А осколки локулуса исцеления? – спросил Марко.

– Все произошло так быстро… – протянул я.

Марко закрыл лицо ладонью:

– Ну вы даете! Я думал, это я у нас тупой! Но, похоже, теперь в углу идиотов мне составят компанию еще трое.

– Пятеро, – уточнил Торквин, считая на толстых, как сосиски, пальцах. – В смысле четверо.

Страшный грохот оборвал наш разговор. На секунду мне почудилось, будто я вижу двух Кассов. Земля затряслась, точно под нами промчался беззвучный поезд метро. Я инстинктивно согнул колени. Раздалось отдаленное – кррррррак! – корпус «Энигмы» треснул из-за смещения земли.

Касс схватился за Марко. Я за Торквина. Меня дернуло влево, вправо, вверх, вниз, словно планета соскочила с орбиты. Все остальные звуки – вопли чаек, далекий шум прибоя – исчезли.

Затем, так же неожиданно, как она началась, тряска прекратилась.

В наступившей тишине я услышал крик брата Димитриоса:

– Землетрясение!

– Пха, – выдохнул Торквин.

Касс застонал:

– О-ох, меня укачало. Близится конец света, и я умру в луже собственной рвоты.

– Проглоти три сырых яйца, – посоветовал Торквин. – Отличная вещь против тошноты.

– Все только начинается, – не слушал Касс. – Все как Эли говорила. Если разлом откроется, Атлантида поднимется с морского дна и континентальные плиты сместятся. Затем – бабах! Гигантские приливные волны, землетрясения. Нью-Йорк и Лос-Анджелес уйдут под воду. Пожары накроют землю… пылевые облака скроют солнце.

– Касс, нельзя паниковать, – сказал я.

– Не отрицай очевидное, Джек! – воскликнул Касс. – Именно это произошло во времена динозавров, и ты знаешь, что с ними стало.

Марко вытер пот со лба:

– Не думаю, что у нас есть выбор. Джек прав. Все на тех зубастиков! Вперед, к разлому!

Если Марко решает действовать, он делает это молниеносно. В микросекунду он схватил протестующего Касса и поволок его за собой по пляжу в сторону джунглей. Я поспешил за ними.

У границы деревьев нас встретил крик. Громкий и человеческий, он раздавался где-то ярдах в двадцати в глубь джунглей. Вопль становился все громче, все отчаяннее, пока вдруг не оборвался. Сощурившись, я вглядывался между стволами, страшась того, что мог увидеть. Но даже под полуденным солнцем из-за густых крон в джунглях царила практически непроглядная тьма.

– К-к-как вы думаете, кто это? – спросил Касс.

– Скорее «кто это был», если судить по воплю, – заметил Марко.

– В-видите, о чем я? – Касс попятился. – Там только что кто-то умер. Мы можем быть следующими. Я остаюсь здесь, на свету. Предпочитаю убийц в рясах зверям-людоедам.

Из джунглей пахнуло едкой вонью разлагающейся плоти, и Касс рыгнул.

– Ого. Что, Торквин, ел бобы на обед? – Марко замахал у себя перед лицом обеими руками.

– Нет. «Твинки», – ответил Торквин.

Я всматривался в черную тень в джунглях за спиной Касса.

– Ребята… – пискнул я. – Смотрите.

Глаза Марко остановились на темном силуэте. Все его тело напряглось.

– Касс, – тихо произнес он. – Не. Шевелись.

Касс резко развернулся. Со звуком, напоминавшим одновременно звериный рев и скрежет металла, из тени деревьев выпрыгнул длинномордый вромаски. Похожее на кабана чудовище бросилось на Касса, выставив перед собой растопыренные когти и завернув назад хобот, явив три ряда острых, как бритва, зубов.

Глава 2

Ужин для Твити

Мне всегда казалось ужасно глупым, когда герои фильмов и книг при нападении дикого животного начинали орать «Не-е-ет!». Будто бы оно понимало человеческую речь. Будто бы оно остановилось посередине прыжка и сказало: «Простите, вы предпочтете не быть разорванным на кусочки? Ну что ж, в таком случае я вас оставлю, извините».

Так что я крикнул, когда вромаски был готов всадить свои клыки в Касса:

– Не-е-ет!

Но вот что удивительно. Чудовище точно на наносекунду застыло в воздухе. Его глаза стрельнули в меня, но страха я не почувствовал. Все словно застыло, и у меня возникло невероятно странное ощущение, будто я мог дотянуться до его разума и заставить его сменить курс.

Затем я моргнул, и Марко отшвырнул меня на землю с пути чудовища.

Я откатился влево и вскочил. То загадочное секундное замешательство успело выветриться у меня из головы, и я стал лихорадочно озираться. Где Касс? Я боялся того, что мог увидеть. Но я никак не ожидал увидеть Марко, сжимающего в правой руке левый бивень вромаски. Чудовище плевалось и визжало, дергая в воздухе лапами.

Левый кулак Марко врезался ему в морду, заставив его замолчать.

– Фью, тебе бы принять ванну, Бруно, – сказал он.

Упершись ногами в землю, Марко отшвырнул вромаски прочь от Касса. Чудовище в брызгах собственной слюны взлетело над кронами и исчезло во мраке. Я ожидал услышать звук удара о землю, но его не последовало. Вместо этого рычание сменил отчаянный визг, доносящийся откуда-то сверху. Чудовище застряло в ветках.

– Это было отурк… – пискнул Касс. – Спасибо.

Торквин кивнул:

– Как он сказал.

Брезгливо морщась, Марко вытер ладонь о ствол ближайшего дерева:

– Ни у кого не найдется салфетки? Давайте убираться отсюда, пока Пятачок не спустился, чтобы отомстить.

Касс с трудом поднялся на ноги:

– Нет… погодите. Мы что, просто пойдем дальше, делая вид, что ничего этого не было? Вот так возьмем и отправимся прямиком в джунгли, как четыре закусочные на ножках?

– Слушай, я же один раз тебя уже защитил, так? – Марко приобнял Касса одной рукой.

Стоило признать, я восхищался смелостью Марко. Но искренне сомневался насчет его вменяемости.

– Держитесь меня, вы двое, – добавил он. – Подумайте об Эли.

Я и так о ней думал. До сих пор в моей голове звучали ее крики, а перед глазами стоял миг, когда я видел ее в последний раз. Она была решительной, бесстрашной и умной. Но против Ула’ара у нее не было ни единого шанса. Особенно когда у него был локулус силы.

Мы не могли просто взять и бросить Эли. Если она все еще была жива, пусть даже где-то в прошлом, мы должны ее спасти.

Я посмотрел на Касса. Рядом с Марко он выглядел особенно маленьким и уязвимым.

– Как же моя сестра? – спросил он.

Элоиза. Краем глаза я видел, что она все еще шла к кораблю.

– Возвращаться слишком рискованно, – сказал я. – И они, похоже, пока ее не заметили.

– Ей девять, – подхватил Марко. – Она лучшая из всех учеников, и Масса ее уважают. Они позаботятся о ней. Слушай, если нам удастся спасти Эли, вытащить Элоизу будет раз плюнуть, когда мы вернемся.

Касс кивнул. Он был слишком умен, чтобы возражать. Ему было известно, что на кону.

Как и мне.

Я сделал глубокий вдох:

– Поскакали, ребята.

Но стоило мне сделать шаг вперед, как на фоне облачного неба мелькнуло что-то красное и крылатое. В ответ на душераздирающее карканье атлантийского грифона нам оставалось только одно – пригнуться и искать укрытие. На нас, растопырив мускулистые лапы и хлеща по воздуху мощными крыльями, спикировал наполовину орел, наполовину лев.

Казалось бы, мы должны были быть к этому привычны. Мы уже сражались с одним таким в Греции. Летали на спине другого в мире мертвых. Но даже тысяча встреч не сделала бы этого монстра менее пугающим. Жирное мохнатое тело и длиннющие, точно сабли, когти. Устремив на нас взгляд желтых воспаленных глаз, грифон открыл клюв, показав жесткий раздвоенный язык, который мог с легкостью проткнуть меня, как шампур кусок мяса.

– А-А-А-А-А!!! – заорал Касс. А может, это был я.

Обхватив руками голову, я досчитал до пяти и лишь тогда сообразил, что раз я в состоянии считать, грифон, должно быть, насадил на свой язык кого-то другого.

Я осторожно приподнял голову и успел заметить, как хвост грифона исчез в ветвях деревьев высоко над нами. Птичий силуэт слился с вромаски. Два чудовища заревели и забились, осыпая нас дождем из сломанных сучков и сорванных толстых листьев.