Джон Коннолли - Сэмюэл Джонсон и врата ада Страница 2

Мистер Абернати не был счастлив. Он женился на женщине, ставшей миссис Абернати, поскольку хотел, чтобы кто-нибудь заботился о нем, советовал ему, что надеть и что съесть, и чтобы благодаря этому у него оставалось больше времени на размышления. Мистер Абернати писал книжки, в которых советовал людям, как стать счастливее. В этом он вполне преуспел, по большей части потому, что целыми днями грезил, отчего бы мог стать счастливее он сам — например, если бы он не был женат на миссис Абернати. Еще он тщательно следил за тем, чтобы никто из читателей его книг никогда не встретился с его женой. Потому что тогда читатели сразу догадались бы, насколько несчастлив сам мистер Абернати, и тут же перестали бы покупать его книжки.

Теперь же, чувствуя тяжесть балахона на плечах, он спустился по лестнице в темную подвальную комнату. Там его ждали три человека, все в таких же одеяниях. На полу была нарисована пятиконечная звезда. В ее центре стояла железная жаровня с ярко рдеющими углями. По углям были рассыпаны крупинки благовоний, и потому подвал заволокло густым благоуханным дымом.

— Кто это был, дорогой? — спросил один из облаченных в балахон. Он произнес слово «дорогой», как топор палача мог бы произнести «тюк», отсекая чью-то голову, если бы умел разговаривать.

— Да тот придурочный мальчишка из пятьсот первого дома, — ответил мистер Абернати жене, потому что это именно она задала вопрос. — Со своей собакой.

— Что ему понадобилось?

— Он колядовал.

— Но ведь еще не Хеллоуин.

— Знаю. Я так ему и сказал. По-моему, с ним что-то не в порядке. И с его собакой, — добавил мистер Абернати.

— Ну, он уже ушел. Глупый мальчишка.

— Может, продолжим? — произнес из-под другого капюшона мужской голос. — Я хочу домой, смотреть футбол.

Мужчина, сказавший это, был довольно толстым, и балахон туго обтягивал его живот. Звали его Реджинальд Рэнфилд, и он плохо понимал, почему стоит посреди этого дымного подвала в балахоне, который ему мал размера на два, если не больше. Его притащила сюда жена, а спорить с Дорис Рэнфилд не решался никто. Она была даже крупнее и толще, чем муж, но и вполовину не такая хорошая, как он, а поскольку мистера Рэнфилда трудно было назвать хорошим, становилось ясно, что миссис Рэнфилд — очень неприятная особа.

— Помолчи, Реджинальд, — велела миссис Рэнфилд. — Что ты вечно ноешь? Мы веселимся.

— Да ну? — удивился Реджинальд.

Он не находил ничего веселого в том, чтобы торчать в холодном подвале и, будучи наряжен в колючий балахон, пытаться вызвать с того света демонов. Мистер Рэнфилд не верил в демонов, хотя и подозревал иногда, что его приятель, мистер Абернати, каким-то образом умудрился жениться на сущей чертовке. Он боялся миссис Абернати, как слабые мужчины часто боятся сильных женщин. Однако же Дорис настояла, чтобы они пришли и повеселились вместе с новыми друзьями, недавно переехавшими в Биддлкомб. Миссис Абернати и миссис Рэнфилд познакомились в книжном магазине, где обе покупали литературу про призраков и ангелов. С этого и началась их дружба, в которую со временем оказались вовлечены мужья. Мистеру Рэнфилду на самом деле не нравилась чета Абернати, но у взрослых есть такое странное обыкновение проводить время с людьми, не очень-то им симпатичными, если они считают, что это может принести выгоду. В данном случае мистер Рэнфилд надеялся, что мистер Абернати захочет купить дорогой новый телевизор в магазине электротоваров, принадлежащем мистеру Рэнфилду.

— Во всяком случае, некоторые из нас веселятся, — заявила миссис Рэнфилд. — А ты не узнаешь веселье, даже если оно накинется на тебя и защекочет.

И она расхохоталась. Этот звук навел ее мужа на мысль о ведьме, которую спихнули в бочке в водопад. Он представил себе, как его жена падает в очень глубокую воду, и это немного развеселило его.

— Хватит! — прикрикнула миссис Абернати.

Все умолкли. Миссис Абернати, суровая и красивая, взглянула на них из-под капюшона.

— Возьмитесь за руки, — велела она, и все, взявшись за руки, встали вокруг звезды. — А теперь давайте начнем.

И они дружно принялись читать нараспев.

Люди в большинстве своем неплохие. Да, время от времени они поступают дурно, и в каждом есть какая-то червоточинка, но очень мало кто из людей по-настоящему испорчен, и большинство дурных дел кажутся им вполне обоснованными в момент совершения. Возможно, они маются от скуки, или себялюбивы, или скупы, но все же, поступая дурно, они на самом деле, как правило, не хотят причинять кому-либо вред. Их единственная цель — сделать собственную жизнь немного полегче.

Четыре человека в подвале попадали в категорию скучающих. У них была постылая работа. Они водили постылые машины. Их друзья им опостылели. Все на свете казалось унылым.

Потому, когда миссис Абернати показала старую книгу, купленную в букинистическом магазине, и намекнула — сперва мужу, а потом и их чуть менее надоевшим, чем все прочие, друзьям Рэнфилдам, — что текст этой книги может помочь интересно провести вечер, все согласились: прекрасная идея.

У книги не было названия. Она была заключена в переплет из потрепанной черной кожи, украшенный звездой — вроде той, что была нарисована на полу подвала, — а страницы пожелтели от времени. Книга была написана на языке, которого никто из них прежде даже не видел и которого они не могли понять.

И все же, все же…

Как-то так получилось, что миссис Абернати посмотрела на книгу и поняла, что именно они должны сделать. Как будто книга сама мысленно заговорила с ней, преобразуя странные знаки и символы в слова, которые миссис Абернати могла понять. Книга велела ей привести друзей и мужа в подвал нынешним вечером, начертить звезду, поджечь угли и прочитать нараспев череду странных звуков, которые и срывались сейчас с их губ. Все это было очень странно.

И Абернати, и Рэнфилды не искали неприятностей на свою голову. Точно так же, как и не стремились сделать что-нибудь плохое. Они не были злыми или жестокими. Они были просто скучающими людьми, которым некуда себя девать, а такие люди в конечном итоге всегда устраивают какие-нибудь не слишком благовидные выходки.

Но как человек со значком «Пни меня» рано или поздно получит пинка, так и в этом подвале творилось достаточно неблаговидное дело, чтобы привлечь некую злую силу, у которой на уме были вещи посерьезнее нехороших развлечений. Она долго ждала. И вот теперь ожидание подходило к концу.

Глава третья,

в которой мы узнаем об ускорителях элементарных частиц и игре «Морской бой»

Глубоко под горой в центре Европы ничего не происходило.

Ну, то есть не совсем так. Происходило множество всяких событий, в том числе и довольно-таки впечатляющих, но, поскольку все они творились на бесконечно малом уровне, большинству людей не было до этого дела.

Большой адронный коллайдер был, как можно догадаться по его названию, очень большим. На самом деле он был двадцати семи километров в длину и размещался в круговом туннеле, пробитом в горной породе неподалеку от Женевы. БАК был ускорителем элементарных частиц, самым большим на свете: устройством, сталкивающим протоны в вакууме. Он состоял из тысячи шестисот электромагнитов, охлажденных до двухсот семидесяти одного градуса ниже нуля по Цельсию (или в переводе на наш язык: «Блин, колотун какой! Нет у кого-нибудь свитера взаймы?») и создающих мощные электромагнитные поля. Короче говоря, два пучка ионов водорода — атомов, у которых ободрали электроны, — запускаются по этому кольцу навстречу друг другу со скоростью примерно сто восемьдесят тысяч миль в секунду (то есть почти со скоростью света), а затем сталкиваются. Когда они встречаются, каждый пучок приобретает энергию большой машины, едущей со скоростью тысяча миль в час.

Вам бы не понравилось очутиться в машине, едущей со скоростью тысяча миль в час, когда она сталкивается с другой машиной, мчащейся с такой же скоростью. Ничего хорошего из этого не вышло бы.

Когда пучки сталкиваются, из всех содержащихся в них протонов высвобождается огромное количество энергии, и вот тут-то начинается самое интересное. Ученые построили большой адронный коллайдер именно затем, чтобы наблюдать за последствиями этих столкновений. В результате их образуются очень маленькие частицы — меньше атомов, а атомы уже настолько маленькие, что на точке в конце этого предложения поместится десять миллионов атомов. Прежде всего ученые надеялись обнаружить бозоны Хиггса, которые некоторые называют частицей Бога, — самых элементарных составных частей всего материального мира.

Возьмите две машины, которые перед тем, как врезаться друг в дружку, ехали со скоростью тысяча миль в час. После столкновения от них мало что останется. На самом деле останутся лишь ну очень маленькие кусочки машин (и очень маленькие кусочки того, кому не повезло оказаться в этих машинах в момент столкновения), рассеянные повсюду. Так вот, ученые из ЦЕРН, европейской организации по ядерным исследованиям, надеялись, что после столкновения этих пучков останутся клочки частиц, сходные с теми, что существовали через несколько секунд после Большого взрыва, когда точка, о которой мы говорили в самом начале, взорвалась, и что среди них окажутся бозоны Хиггса. Бозон Хиггса должен был бы сразу бросаться в глаза, потому что он куда больше, чем два столкнувшихся протона, из которых он образовался, но существовал бы он очень недолго и исчез бы почти мгновенно. В общем, получилось бы, будто две столкнувшиеся машины слились воедино, на их месте появился линкор — и тут же исчез.