Виталий Мелентьев - Черный свет Страница 23

И он разыскал этот блок, подсоединил его и образовал целую цепь: доисторический магнитофон и два лингвистических блока-переводчика. Когда они включились, Ану безжалостно прогнал ту часть проволоки, на которой давалось описание формул и показания приборов, и тогда снова зазвучал спокойно печальный голос из прошлого. Удивительным было не то, что новый переносный блок говорил на чистом русском языке, а то, что он передавал даже интонации неизвестного рассказчика. А они, эти интонации, были грустны и раздумчивы.

…Взрывы фотонных бомб-ускорителей привели нас еще к одному открытию. Приближаясь к световой скорости, корабль начал резко вибрировать. В нем все трепетало, рвалось и словно возмущалось. Почему это происходило, понять мы не могли, пока не обнаружили, что с началом вибрирования принимались бунтовать наши бортовые часы — и атомные, и обыкновенные.

Командир выслушал это сообщение совершенно спокойно и усмехнулся:

— Погодите, будет еще и не то. Чем глубже мы проникали в густую темень Черного мешка, тем чаще выходили из строя приборы разведки и навигации. Они не могли пробиться своими импульсными лучами в окружающем мраке. Их лучи словно застревали в темноте, и мы постепенно теряли ориентировку, но при этом явственно ощущали, что корабль сносит куда-то вправо и вверх, по-видимому, к центру Черного мешка. Об этом же свидетельствовали и бортовые курсовые регистраторы.

Но это смещение корабля не было постоянным и равномерным. Некая непонятная нам сила мешала смещению, отбрасывая корабль от центра, и он метался из стороны в сторону — в общем-то нас властно вела за собой какая-то гигантская сила. Она притягивала нас, как магнит притягивает железо. По силе этого притяжения, по мощности, которую затрачивает корабль, чтобы преодолеть его, штурманы определили, что мы попали в зону гравитационных полей огромной по массе звезды или иного небесного тела.

Мы предположили, что это был голубой иди красный карлик — звезда с необыкновенно высокой плотностью вещества, в которой атомы как бы сплющены. Но и в этом случае диаметр такого карлика был бы гораздо больше самых крупных звезд — солнц.

Оставалось предположить невероятное — перед нами новый тип небесных тел, атомы которых не только потеряли свои электронные оболочки, но и сплющили свои ядра. Однако подсчеты показали, что и сплющенные ядра, обеспечивающие огромную плотность вещества, не могут обеспечить гравитацию такой мощности. Та сила притяжения, что волокла нас к центру Черного мешка, могла родиться только у очень большого, огромного по размерам тела, состоящего уже не из ядер, а из кварков. Кварки — это "кирпичи", из которых строятся частицы атомов. Они имеют огромную плотность. Только кварковая звезда, по нашим расчетам, могла обеспечить невероятное притяжение, с которым боролся наш корабль.

Но тогда… тогда получалось нечто фантастическое. Ведь для того, чтобы сломать атом, нужны невероятные давления. А чтобы сломать ядро атома — и того больше. Но чтобы сломать частицы ядра атома и превратить их в кварки!.. Командир вместе со штурманами рассчитали эти силы и эту невероятную ситуацию. Получились следующие величины…

Некоторое время лингвистический робот переводил лишь цифры, формулы и непонятные термины, пока наконец опять не зазвучал задумчивый голос из прошлого.

4

…Как видите, расчеты подтвердили, что перед нами был уже не мир атомов, а мир кварков, предпоследнее состояние предвещества. Но ведь всем известно, что кварки тоже состоят из трех частиц — отрицательной, положительной и нейтральной. Страшные, фантастические силы, по-видимому, достигли того состояния, когда уже могли ломать и сами кварки, нарушать взаимодействие частиц, их составляющих.

Неясно было лишь одно. В центре таких реакций, таких преобразований по всем физическим законам должно быть светло как днем. Здесь все должно гореть и плавиться. А вокруг темно. Черный мешок! И тут главный физик корабля высказал предположение, что Черный мешок стал черным именно потому, что все частицы, вся энергия, которая мчится от удивительного небесного тела, имеет скорости выше световых.

Постепенно нам становился понятным механизм этого странного и страшного явления Вселенной. Удивительное кварковое небесное тело, разбрасывая свои частицы со скоростью, превышающей скорость света, создавало в мировом окружающем его пространстве галактический ветер огромной мощи и плотности. И именно этот ветер как бы гасил носителя света — фотоны, которые, как известно, могут светиться лишь при определенной скорости. Впрочем, и в этом случае частицы света не становились чем-то бесплотным, нематериальным, не уничтожались. Они лишь переходили в иную форму существования, недоступную восприятию нашего зрения.

Напрашивался еще один вывод. Раз звезда выделяет огромное количество энергии за счет ломки атомов и кварков, значит, она непрерывно сокращается и уплотняется, усиливая отделение внутренней энергии. Но поскольку звезда уплотняется, энергии этой становится все трудней вырываться из ее недр и она все накапливается и накапливается в них. В конце концов, по логике развития, энергии накопится столько, что она взорвет кварковую звезду. Тогда произойдет вселенская катастрофа — в кварковых звездах накоплены такие энергии, такие массы предвещества и кварковых осколков, что, взорвавшись и превратившись в энергию, они разнесут все окружающее, испепелят его, превратят в рассеянное скопище атомов и их обломков. Пройдут эпохи, прежде чем это возмущенное и рассеянное вещество пройдет через сложные синтезы и опять превратится в обычную материю, сгруппируется в туманности, из которых вновь родятся звезды и планеты. Таков открытый нами постоянный путь материи во Вселенной — в ней ничто не пропадает бесследно и ничто не возникает из ничего.

Но от этого сознания нам было не легче. Наша Галактика была слишком близка к Черному мешку, а наша солнечная система — еще ближе. Взрыв Черного мешка сметет окружающие галактики. Это не приведет к гибели материи, но неминуемо погубит все живое.

Теперь все, и главные специалисты, и обыкновенные, рядовые члены экспедиции, не предлагали вернуться. Они трудились не покладая рук — анализы за анализами, расчеты за расчетами, одна гипотеза за другой. О, теперь никто не подсмеивался над нашим командиром. Теперь все знали, что они поступили бы точно так же, как и он… за исключением меня.

В это время один я уже не был в этом уверен, потому что, если у него родились подобные предположения, научные гипотезы, ему не следовало их беречь для себя. Прежде чем принять решение ринуться в Черный мешок, он обязан был сообщить о своих подозрениях на наши планеты.

Сделал ли он это? Не знаю… Я подобной фонограммы не передавал. Впрочем, я освоил связь уже после принятия решения.

5

На всех совещаниях и советах Оор отмалчивался. Он только слушал. Особенно главного физика, который предложил выбрасывать за борт все отбросы в открытых контейнерах, а потом, после жестких облучений, возвращать их обратно и использовать как ядерное горючее — ведь они подвергались адскому воздействию кварковой звезды. Так мы запаслись горючим.

Физико-химики предложили принципиально новый метод атомного уплотнения корабля, и им удалось провести свое предложение. Создавая сверхмощное внутриобшивочное нейтринное давление и резко разворачивая корабль навстречу наиболее мощным потокам частиц, идущих от невидимой звезды, они сумели спрессовать оболочку корабля до немыслимых пределов, что позволило почти полностью избежать проникновения в корабль жестких излучений. Все стали снимать предохранительные скафандры. Но командир своего скафандра не снимал и категорически запретил делать это и мне.

— Мучься, малыш, — говорил он, — они слишком верят в расчеты, а я считаю, что тут может оказаться нечто такое, чего мы не знаем. Поэтому давай побережемся. В то время я не слишком верил ему — ведь я уже сомневался в нем, — но приказ есть приказ, и я мучился в своих двух скафандрах, снося еще и шутки по этому поводу старших товарищей.

Когда и расчеты, и наблюдения показали нам, что взрыв кварковой звезды, а вместе с ней и взрыв всех ее невидимых спутников неминуем и произойдет довольно скоро, собрался общий Совет, чтобы решить судьбу корабля. И вот что удивительно: весь экипаж требовал от командира остаться в Черном мешке еще некоторое время, чтобы до конца разгадать его законы, постичь закономерности, взять пробы — словом, проделать огромную и безусловно полезную научную работу, Ценность которой для будущего трудно было предугадать.

А он был против. Он, который привел их сюда и убедил, что они обязаны рисковать собой, теперь был против продолжения полета.

— Наука важна только тогда, когда ею есть кому заниматься и когда она необходима другим. Сейчас речь идет о самом существований нашей Галактики. Если мы опоздаем с тем, что у нас есть, кому потребуются ваши знания?