Елена Лев - Нелли. Тайна серых теней Страница 26

– Это жестоко!

– Да, но, когда речь идет о выживании колонии, это подвиг.

– Лучше испытывать на себе, чем на безропотных пленниках, – с нижнего уровня высказался Корнелий.

Нелли зажмурилась от стыда за человечество и оступилась на скользкой планке, проложенной над проломом в подвесном мостике. Она ойкнула и, пролетев около двух метров, плюхнулась в холодную воду.

– Ой! – отчаянно запищала она скорее от отвращения и попыталась выбраться на ближайшую доску, обильно покрытую влажной плесенью. Писк, усиленный эхом, видимо, был убийственным, потому что сзади что-то тяжелое рухнуло в воду, и образовавшаяся волна подбросила Нелли на доску. Когда она отфыркалась, увидела бредущего по хвост в воде Нуму.

– Здесь неглубоко! – сообщил он. Вид у него был перекошенный: Нуме тоже было противно.

– Бомбардировка прошла успешно! – раздался сверху насмешливый голос Цицерона.

– Спустись только, – пригрозил Нума. Он выбрался из воды и отряхнулся по-собачьи: сначала покрутил головой, затем перегнал вращательное движение на шею, спину и закончил местом, где крепится хвост. Нелли только похлопала себя лапами: отряхивать воду было практически не с чего.

«Интересно, я всю оставшуюся жизнь буду ходить полуголой или шерсть восстановится?» – подумала она, осматривая место приводнения.

Путешественники добрались до самых темных уровней трюма, то есть до дна. Здесь было влажно и затхло, но легкий сквозняк тянулся вдоль стен.

– Фламины знают об этом месте? – громко спросила Нелли, боясь, что Корнелий и Цицерон не найдут ее и Нуму.

– Знают, но не суются, – ответил из темноты Цицерон. – У них другая специфика. Руф подчиняется декурионам, им и докладывает о своих экспериментах. Кстати, хотел сказать, Руф – автор трактата «О болезнях хвостов». Полагаю, тебе это интересно.

Цицерон оказался прав: Нелли было очень интересно. Поскольку тетка Джен не имела денег, чтобы платить врачам часто и из-за пустяков, Нелли была уверена, что часть болезней и болей проходят сами, во сне или со временем. Но она не знала, к чему могут привести раны на хвосте. Раньше с такими проблемами Нелли не сталкивалась и понимала, что разумно обратиться к специалисту. Пусть даже он находится в таком странном месте.

«Человеческие больницы бывают и пострашнее! – думала она. – И ничего, все равно все идут к врачам».

Нума и Нелли забрались на пластиковую канистру и прижались друг к другу. Сверху на них нацелился луч мутного света, нашедший отверстие в палубе.

– Поганое местечко, – шепотом сказал Нума.

– Мне тоже не нравится, – ответила Нелли.

– Я не люблю сырость, – продолжил толстяк, – становлюсь от нее вялым. Даже есть не хочу.

– Неужели? – громко засмеялся вышедший из темноты Цицерон. – Теперь я знаю, как тебя остановить в случае переедания – уронить в воду!

Нума обиженно запыхтел. Но между ним и Цицероном возник Корнелий.

– Хватит, – сурово сказал он и добавил, понятное дело, для Нелли:

– Все крысы от сырости теряют жизнеспособность.

– То-то я чувствую себя здесь неуютно, – сказала Нелли.

Следопыт столкнул сидевших с канистры и, запустив лапы в воду, попытался ее приподнять.

– Лучше… расскажи им, чтобы… не натворили глупостей, – кряхтя и фыркая, обратился он к Цицерону.

– О чем?! – в один голос воскликнули Нелли и Нума.

– Э-э! – начал тянуть Цицерон. – Дело в том, что…

– Да говори ты, – не выдержал Нума, а Нелли обеими передними лапами ухватилась за его бок.

– Этот Руф слегка не в себе. Немного нервный.

– Кусается? – с тревогой спросил Нума.

– Нет-нет! Просто ведет себя необычно.

– Это лекарства, – уверенно сказала Нелли. – Они в больших количествах до добра не доводят.

– Во-во! Ты уж будь к нему… снисходительна.

– Мне кто-нибудь поможет, – взмолился Корнелий, продолжавший бороться с канистрой.

Цицерон очертил лапой в воздухе пригласительный жест и согнулся в поклоне перед нахмуренным Нумой. Толстяк покачал головой и, подцепив пластик когтями, легко опрокинул канистру, подняв облако брызг.

Луч света радостно запрыгал по разлетевшимся каплям, раскидал по волнам блики и замер, наткнувшись на притопленный в воде человеческий череп.

Нелли ахнула и снова вцепилась Нуме в бок.

– Он, видать, не только лекарствами питается, – шепотом предположил толстяк.

Корнелий покачал головой:

– Нет! Это череп пьяницы, который долго здесь жил. Кажется, его звали… Морис. Полезный был человек. Приносил много лекарств из приюта при Морском госпитале: он там числился, а обитал здесь. А потом упал оттуда, – Корнелий показал лапой вверх. – Лестница обломилась. Его никто не искал.

– Руф был его единственным родственником, – с насмешкой сказал Цицерон. – Спи, Морис! Ты был почти крысой.

Корнелий просунул лапу прямо в глазницу. Нелли передернуло, но по скрежещущему звуку она поняла, что следопыт поворачивает скрытый рычаг.

Череп изменил положение и строго уставился на Нелли.

Где-то за переборкой скрежетнуло, бумкнуло, затем постучало дробью, скрипнуло и затихло.

Крысы переглянулись. Нелли плотнее прижалась к Нуме. Тот положил свою тяжелую лапу ей на спину.

Неожиданно, взорвав тишину душераздирающим скрежетом, распахнулся люк в переборке прямо над головой Нелли.

– Кого тут ихневмон принес? – рявкнуло жуткое существо с огромными глазами и веником на носу.

Все вздрогнули. Даже следопыт.

Глава 25

уф оказался тщедушной, костлявой крысой. Казалось, под тонкой седой шкурой остался только скелет. Но при такой худобе Руф был очень силен. Нелли это почувствовала, когда он, кинув им обрывок веревки, каждого добравшегося до верха легко закидывал лапой в отверстие люка.

Морду Руфа украшали великолепные усы, в первый момент показавшиеся Нелли белесым веником. Они делали крыса похожим на щетку на тонкой ручке, нет, скорее, на ершик для чистки бутылок. Но это было не самое поразительное. На голове Руфа невероятным образом держались огромные очки. Для человека они, видимо, оказались маловаты. Но для Нелли каждая линза была величиной с раскрытый зонтик: глаза Руфа в очках казались гигантскими.

Он выстроил гостей в ряд и приступил к осмотру, словно строгий таможенник на границе.

Придирчиво обнюхал Корнелия и произнес с некоторой досадой:

– Не болен. Не ранен.

Корнелий виновато улыбнулся. Руф добрался до Цицерона.

– Потолстел, – укоризненно сказал ученый. – По-прежнему больше говоришь, чем шевелишься?

Толстяк Нума довольно хмыкнул из-за спины брата и попал под строгий взгляд Руфа.

– Братишку привел? – сказал лекарь, отодвигая в сторону Цицерона. – Оставишь здесь? Нам нужны такие крепыши. Мы, знаешь ли, задумали ряд экспериментов…

– Нет-нет! – всполошился Цицерон. – Мы по другому вопросу!

– Чья самочка? – спросил Руф, наконец увидев Нелли. – Твоя? – обратился он к Цицерону.

Цицерон согласно кивнул.

– Я – не самочка! – возмутилась Нелли, не обращая внимания на Цицерона, знаками показывающего ей молчать. – И я ничья! – закончила она грозно.

Руф продолжал бесцеремонно разглядывать Нелли с разных сторон, как пиджак на распродаже.

– Зря ничья. Довольно приличный экземпляр! Шкура потрепана, хвост воспален, пахнешь зеленым сиянием. Важная персона?

– Очень! – выдохнул Цицерон.

– Ходят тут всякие! – Руф заложил лапы за спину и хмуро уставился на непрошеных гостей. – Замучили необоснованными визитами. Совсем недавно я представил декурионам полный отчет по новому яду крысоморов. С курьером отправил копию отчета в Урбс. И что?! Консул Ганнон самолично явился с требованием, чтобы и ему предоставили все материалы…

– Руф! Эта гостья не из свиты консула. У нас проблема. Вот.

Цицерон схватил хвост Нелли за кончик и приподнял его.

– Так пройдет! – отмахнулся Руф. – Подумаешь, кто-то трижды куснул. Кстати, как можно допустить, чтобы хвост так долго находился в зоне опасности?

– Вообще, это был фламин, – не отступал Цицерон.

– Фламин? – удивился Руф и, поправив очки, опять уставился на Нелли. – Не вижу в тебе никакой научной или практической ценности, – произнес он, помедлив. – Какой ихневмон занес тебя к фламинам?

– Этот, – сказала Нелли и ткнула лапой в Корнелия.

Руф резко повернул голову, и Нелли присела, чтобы пропустить очки.

– Ты поможешь? – спокойно сказал Корнелий. – Нам предстоит долгий путь и много дел. Из-за хвоста, сам знаешь, могут возникнуть проблемы.

– Куда собрались? – спросил Руф.

– В домен, что за пределами владений Нумена, – тихо произнес Корнелий.

Руф замолчал. Потоптался. Прошелся из стороны в сторону и заявил:

– Хорошо. Но я передам туда сверток.

– По лапам! – согласился Корнелий. Все облегченно вздохнули.

Сразу за переборкой, отделяющей тайную часть дебаркадера от внешнего мира, начинался туннель из мягкой гофрированной трубы. В самом начале была закреплена небольшая металлическая платформа, на которой Руф, по-свойски толкая гостей, расставил всех в порядке, понятном ему одному. Долго искал место для Нумы. Несколько раз менял местами Нелли и Цицерона. Нелли не понимала, чего он добивается, но помалкивала. Впрочем, молчали все.