Джеймс Паттерсон - Школа выживания Страница 3

— А ты, моя девочка, не по дням, а по часам все страшнее становишься. Кто бы мог подумать, что можно так просто словом заставить ирейзера головой вниз ухнуть!

Пора Игги проверить! — нашептывает Голос, и я мчусь на помощь Игги, который прилип к ирейзеру в ближнем бою. Не слушая моих криков, он схватил верзилу за рубашку.

— Макс, вали отсюда, быстрее! — Он отпускает ирейзера и стремительно отпрыгивает подальше в сторону.

Секунда, другая… Взрыв! Это Игги, оказывается, опустил заряд ему за шиворот. Со здоровенной дырой в грудной клетке, дохлая туша ирейзера мгновенно срубается вниз.

Ума не приложу, откуда только у Игги эти неистощимые запасы распиханной по карманам взрывчатки!

Макс, сейчас же глубоко вдохни, — командует мне Голос. Беспрекословно подчиняюсь и в то же мгновение получаю короткий жесткий удар в спину между крыльев. Хорошо, что легкие полны кислорода, потому что вздохнуть еще раз уже невозможно. Пару раз перевернувшись от удара, я группируюсь, поджимаю ноги, готовая пружинисто выбросить их в морду ирейзера. Но тут замираю, как громом пораженная. Ари! В шоке, я вот-вот упаду в обморок.

Одновременно мы попятились друг от друга. Ари… Как же так?! Он же умер! Я же его убила!

Ари тем временем бросился на Клыка. Я едва успеваю просигналить опасность, как Ари выбрасывает вперед руку, и его стальные когти в клочья раздирают куртку у Клыка на боку.

Тяжело дыша, осматриваюсь и оцениваю ситуацию.

Несколько уцелевших ирейзеров пятятся назад и отступают. Точнее сказать, отлетают, опускаясь все ниже. Внизу на черной поверхности океана белый фонтан брызг. Это ирейзер, посланный Ангелом в свободное падение, достиг-таки своего места назначения. Разбился, поди, бедолага!

Против нас остался один Ари. Но и он, поразмыслив, разворачивается и присоединяется к своей шайке. Мы все шестеро смотрим, как тяжело, будто со скрипом, работают его огромные крылья, с трудом удерживая в воздухе стопудовое тело. Наконец он догоняет свою команду, и они все вместе летят прочь. Ни дать ни взять стая громадных уродов-ворон, поросших шерстью жертв генетических экспериментов.

— Мы еще вернемся! — кричит он, обернувшись.

У меня исчезают последние сомнения. Это действительно Ари. Мне хорошо знаком голос моего извечного врага Ари.

— Вот тебе и на! Совершенно невозможно никого как следует насмерть убить. Не то, что в добрые старые времена, — подает голос Клык.

Настороженно зависаем в воздухе. Надо переждать да посмотреть, не пойдут ли ирейзеры снова в атаку. Но, похоже, они свалили, и новых опасностей небо пока не таит. К тому же, прежде чем двигаться дальше, стоит оценить наши потери: нет ли раненых, и сильно ли изувечили нас эти подонки. Клык, например, очень меня беспокоит. Он как-то странно прижимает к боку руку и тяжело переваливается в воздухе из стороны в сторону. Заметив мой встревоженный взгляд, он коротко отмахивается:

— Не дрейфь. Я в порядке.

— Ребята, Ангел, Надж, Газзи! Немедленно докладывайте, раненые имеются?

— Чуток задета нога — переживу, — откликается Газман.

— У нас никаких повреждений, — рапортует Ангел. — Я, Тотал и Селеста в целости и сохранности.

Если кто не знает, дорогие читатели, Селеста — это плюшевый медвежонок в ангельском одеянии. Ее Ангелу… — как бы это поаккуратнее выразиться? — подарили в Нью-Йорке в игрушечном магазине. «Подарили», пожалуй, — самое безобидное слово для того вымогательства, которое учинила Ангел, внушив тетке, что та должна расплатиться за ее игрушку.

— Обо мне не волнуйтесь, — говорит Надж, но голос у нее такой понурый, что в ее положительное мироощущение мне не особенно верится.

— А у меня только нос… — Игги зажимает его рукой, пытаясь унять кровотечение. — Ничего, до свадьбы заживет.

— Ладно, раз все в порядке, пора двигаться дальше. Мы уже почти в Вашингтоне. Попробуем снова скрыться в большом городе. Готовы?

Стая дружно кивает, и, описав красивую дугу, мы разворачиваемся и продолжаем прерванный ирейзерами полет.

— Белохалатники, кажись, новый образец изобрели. Только, по-моему, это полный провал. Драться в полете они совершенно не в состоянии, — размышляю я вслух.

— Ага, они как будто в первый раз в воздух поднялись. Даже летать толком не умеют, — тараторит Надж. — Возьмем нас, к примеру. По сравнению с ястребами мы просто летающие табуретки какие-то. Но рядом с этими недоделками мы парим, как песня.

Улыбаясь ее красноречивым излияниям, втихаря пересчитываю собственные увечья.

— Правильно, Надж, — звенит в воздухе голосок Ангела. — Летать они, точно, не умеют. У них и мысли были совсем не те, что обычно. Того, чтоб «убьем этих птичьих мутантов», и в помине не было. Все только и думали: «Ой, сейчас крыльями махать забуду».

Она смешно передразнивает низкий грубый голос ирейзеров, а у меня на языке вертится не дающий мне покоя вопрос:

— А больше ты в их мыслях ничего не услышала?

— Ты имеешь в виду воскресение Ари из мертвых? — Газу, видно, тоже не терпится понять, откуда среди наших врагов снова взялся убитый мной Ари.

— Ага, — я расслабилась в потоке теплого воздуха и легко соглашаюсь с его простодушной постановкой вопроса.

— Не знаю. Странно только то, что ни один из них не показался мне знакомым. Как будто я их всех в первый раз видела. И его тоже, — задумчиво отвечает Ангел.

Вообще иметь в своих рядах шестилетнюю прорицательницу весьма полезно. Хотелось бы только, чтобы она была чуток поточнее. Или чтобы извлекала нужную информацию в нужное нам время. Может, тогда могла бы заранее предупреждать, когда ирейзеры соберутся нас в очередной раз проведать.

Но, если по правде, у меня от ее проделок порой мурашки по коже. Она у нас людей гипнотизирует. И не только ирейзеров — кого захочет, собственной воли лишает. Тут и до черной магии недалеко.

За всей этой болтовней я не сразу замечаю, что Клык что-то сильно поотстал. Он никогда особой разговорчивостью не отличался, так что я поначалу внимания не обратила. А как обратила, сразу поняла: дело неладно. Крылья у него работают плохо. Бледный как смерть, он и высоту теряет, и все время заваливается набок.

Резко снижаюсь к нему, сбросив скорость.

— Что тут происходит, скажи на милость? — моя нарочитая беззаботность никогда на него не действовала. Но попробовать все равно стоило. Кто не играет, тот не выигрывает.

— Ничего, — с усилием цедит он сквозь зубы.

— Клык, — начинаю было я, но тут вижу, что его сжимающая бок рука вся в крови. — Ты в руку ранен?

— Не в руку…

И тут глаза у него закрываются, и он начинает стремительно снижаться.

Точнее сказать, камнем падает вниз.

— Игги! Сюда-а-а-а! — В паническом ужасе забываю всех и все на свете. В мозгу бьется единственная мысль: «Только не это! Только не Клык!»

Потом вместе с Игги мы подхватываем Клыка и волочим его по небу. Всем телом чувствую, как он безжизненно обмяк, вижу его закрытые глаза и внезапно понимаю, что задыхаюсь от горя. Буквально не могу дышать.

— Скорей на посадку, надо понять, что с ним.

Игги согласен. С трудом долетаем до узкой скалистой полоски вдоль черного океана и тяжело и неловко приземляемся. У нас одна забота — не уронить Клыка. Уже на земле наши младшие подхватывают его, помогая дотащить до плоского песчаного пятачка.

Перво-наперво останови кровотечение, — руководит мной Голос.

— Что с ним случилось? — Надж встает на колени рядом с распростертым на песке телом Клыка. Я изо всех сил стараюсь сохранить спокойствие. Или хотя бы скрыть от стаи охватившую меня панику.

Первое, что я вижу: его куртка и рубашка насквозь пропитаны кровью. Быстро расстегиваю пуговицы. От рубашки остались одни лохмотья. И под ней в такие же лохмотья превратилось тело Клыка. Ари-таки удалось совершить еще одну непотребную гнусность.

Надж охает, застыв у меня за плечом.

— Надж, ты, Газзи и Ангел, снимайте рубашки и рвите их на широкие ленты. Нам нужны бинты.

Но Надж в шоке глядит на Клыка и не шевелится. Приходится прикрикнуть, и она наконец стряхивает оцепенение:

— Ребята, держите, у меня с собой запасная чистая рубашка. И нож, если кому надо.

Трое младших занялись делом, а Игги тем временем, едва касаясь Клыка тонкими чувствительными пальцами, обследует его рану:

— Все плохо. Похоже, все очень плохо. Рана глубоченная, и к тому же не одна. Сколько он потерял крови?

— Много, даже джинсы насквозь мокрые.

— Царапина… пустяки… — слабо бормочет Клык, приоткрыв мутные глаза.

— Ш-ш-ш… Молчи! Что же ты сразу не сказал?

Я же сказал тебе, срочно останови кровотечение. Что ты валандаешься! — снова командует Голос.

— Как?