Евгений Велтистов - Приключения Электроника Страница 3

— Ребята, Неделин свалил замечательное неравенство! Все бились — и ничего, а он взял и свалил. А Спартак зато доказал труднейшую теорему!

Знаменитости между тем не обращали на пышную свиту ни малейшего внимания. Они неторопливо прогуливались по залу и загадывали друг другу музыкальные задачки: тихонько насвистывали или напевали мелодии и угадывали композитора. Потом звенел звонок, двери девятого «А» закрывались, и школа ждала новостей.

Новости бывали самые разные:

— Слышали? Неделин весь урок с учителем спорил. Тот доказывает свое, а этот — свое. Так до самого звонка и говорили.

— Хорошо ему, он все знает. А тут не успеешь спокойно посидеть на месте, как уже тянут к доске.

— Видели, Спартак надел красную майку? Под рубашкой просвечивает. Опять забьет голы биологам!

— Ну и что? Там учатся одни девчонки. А ребят — раз-два и обчелся. И все хилые. Не мудрено их обыграть… Вот Попом скрипку новую купил! Такие концерты закатывает, что все соседи не спят.

— Да я сам живу под Спартаком. На дна этажа ниже. Знаешь, как он гремит ми рояле! Что твоя скрипка! Рояль на все десять этажей слышно.

— Что ты очки нацепил? Не на Витьку ли Попова хочешь быть похож? Ваш Петька слабак, в футбол не гоняет. Смотри, зачахнешь с этими очками. Лучше грамм здоровья, чем тонна знаний!

— Сам ты слабак! Я делаю зарядку каждый день. И прыгнул дальше тебя!

Как видите, поклонники математики из всех классов разделились на два лагеря. Одни подражали задумчивому, серьезному Попову, иронически смотрящему на шумные развлечения. Обожатели живого, мускулистого Спартака восхваляли спорт и пытались сочинять стихи, кто знает — лучше или хуже тех, которые Неделин печатал в каждом номере стенгазеты. Единственное, на чем сходились два лагеря, что математика — основа всей жизни.

Сыроежкин, конечно, был сторонником веселого Спартака, хотя тот и не оказывал ему никаких знаков внимания. А Попова семиклассник сторонился после одного происшествия. Сережка бежал по коридору, как вдруг резко распахнулась дверь и треснула его по голове. Случайный виновник этого удара — Виктор Попов — был, видимо, занят своими мыслями. Он и не взглянул на пострадавшего, лишь бросил на ходу:

— Эй, малыш, осторожнее!

Тут Сережка взбесился. Не потому, что получил здоровенную шишку на лбу. Его взбесило само обращение.

— Какой большой нашелся!.. — процедил он сквозь зубы. — Как дам сейчас по очкам, чтоб смотрел, куда идешь!

Попов остановился, с удивлением оглядел незнакомую фигуру и неожиданно спросил:

— Эй ты, забияка, скажи мне лучше, что такое «Аль-джебр и аль-мукабала»?

Сергей ничего не ответил. Он пошире расставил ноги и сунул руки в карманы брюк.

— Пора бы знать, что это — математическое сочинение девятого века, которое дало название алгебре. — Попов глядел на забияку с явной иронией. — И между прочим, молодой человек, профессора, которые навещают нашу школу, называют меня коллегой. Слышал? Коллегой.

На этом, собственно, столкновение кончилось.

Витька Попов давным-давно все забыл. А Сыроежкин помнил. И быть может, именно после того случая он придумал такую историю.

Вот он через два года — никому не известный девятиклассник — приходит в университет на математическую олимпиаду. Берет лист бумаги, читает условия задач. Десять минут — и он подает комиссии исписанный листок. В зале скрипят вовсю перья, но он удаляется, даже не оглянувшись. Комиссия читает его работу и дивится: «Кто такой этот Сыроежкин? Никогда не посещал математических кружков, по присутствовал на заседаниях секции и так легко, играючи нашел свои остроумные решения. Даже странно, что для него не существует неразрешенных задач…»

А на другой день повесят плакат:

«Первое место занял ученик девятого класса Сергей Сыроежкин. Почет и слава!..»

Витька Попов узнает об этом и протягивает руку примирения: «Извини, коллега. Такие задачи не мог решить даже я…»

А что? Разве не может так быть? Сережка читал в одной книге, что знаменитая теорема Стокса появилась на свет, когда Стокс был студентом и отвечал на экзамене самому Максвеллу. С тех пор теорема носит его имя. И теорема Релея доказана тоже на экзамене. Так почему же не может быть открыта когда-нибудь теорема Сыроежкина?..

Но чаще всего, когда Сергей задумывается, кем ему быть, мысли его скачут в полном беспорядке, и он удивляется своему непостоянству.

«Почему ни с того ни с сего я начинаю думать про Антарктиду, про марки Мадагаскара и забываю, что надо идти в школу? — философствует в такие минуты Сыроежкин. — Я могу думать или не думать, учиться или лениться, делать что-нибудь или совсем ничего не делать. Почему, если я захочу, все выходит быстро и хорошо — и уроки, и уборка дома, и кросс. Захочу — и не буду ни математиком, ни инженером, а буду шофером, или геологом, или, как отец и мать, конструктором. На уроках географии меня так и тянет уехать на Север, работать там на заводе и отдыхать в стеклянном санатории. А на истории — раскапывать скифские курганы, искать стрелы, щиты, копья и разгадывать древние пергаменты. И конечно, всегда хочется быть космонавтом!.. Почему я такой, что сам себя не могу понять?»

И Сережка спрашивает отца:

— Пап, а как ты узнал, что хочешь быть конструктором?

Он спрашивает это, наверно, в сотый раз, хотя заранее знает все: как отец окончил школу, потом работал шофером на сибирской стройке — водил здоровенные самосвалы, потом поступил в автостроительный и там встретил маму. И пока Павел Антонович — наверно, в сотый раз — с удовольствием вспоминает молодость, Сережка думает о своем:

«Почему-то раньше все было просто. Люди знали, кем они хотят быть, на кого надо учиться. А тут стоишь, как Илья Муромец перед камнем, и не знаешь: налево пойдешь, направо пойдешь или прямо пойдешь? Даже тоска берет…»

И он опять вспомнил ту самую собаку, которая бежала за ним в темноте. Так долго бежала, и на тебе — только он хотел подобрать ее, принести домой, как она удрала. Чего она, глупая, испугалась?

— О чем ты думаешь? — спрашивает отец, прервав свой рассказ.

— Пап, а собака — умное существо? Она понимает, что ей говоришь?

— По-моему, понимает. Когда слушается, то понимает.

— А как понять человеку, что она чувствует?

— Наверно, надо научить ее говорить, — шутит отец.

— Пап, ты больше не рассказывай. Я все уже вспомнил, что было дальше… Пап, я твердо решил: я буду ветеринаром.

— Ну, как знаешь! — Павел Антонович пожимает плечами и уходит из комнаты.

Обиделся, что ли?

— А ветеринар — неплохая специальность! — кричит за стенкой отец.

Нет, не обиделся.

Павел Антонович возвращается с томом энциклопедии.

— Сейчас мы прочтем о ветеринарах, — говорит он.

«Неплохая! — про себя усмехается Сергей, пока отец читает вслух энциклопедию. — Лечить всяких кошек да коров. Ну и занятие!.. Ничего они не понимают эти взрослые. Скажешь что-нибудь нечаянно, а они уже развивают. А что хочется узнать на самом деле, так они этого не знают. Да и откуда им знать, как понимать собачьи чувства!.. Что же все-таки хотела та бездомная дворняга? Почему она убежала?»

В воскресенье Сыроежкин встал рано. Не потому, что у него были неотложные дела. Просто утро выдалось настолько яркое, свежее после ночного дождика, что было бы глупо валяться в постели. В такое утро всегда чувствуешь, что случится что-то радостное или необыкновенное: ведь день будет длинным-предлинным и очень далек тот час, когда позовут спать.

В соседней комнате было тихо, и Сережка хотел незаметно ускользнуть из дома. Как можно осторожнее взялся он за тугой замок, но тот все же предательски щелкнул.

— Сережа! — Это мама зовет из соседней комнаты. Услышала.

— Чего?

— Сходи, пожалуйста, за хлебом. И не опаздывай на зарядку.

Зарядка бывает в восемь. Звучит горн. На футбольном поле стоит человек в красной майке. Это мастер спорта Акульшин, он живет на третьем этаже. Стоит и ждет, когда сбегутся ребята из всех подъездов. Потом пробежка, прыжки и игра в мяч. Как видите, зарядка совсем не скучная, и Сережка не собирается увиливать. А вот хлеб — это уже обязанность. Зачем ходить за ним, когда можно заказать на дом? Мама говорит так: из воспитательных целей, чтобы он, Сережка, не разленился.

— Две булки?

— Ну конечно. Ты же знаешь, — слышится из-за двери.

— Сейчас выясним, одну минуточку! — громко говорит Сергей и усмехается, представив недоуменные лица родителей.

Он берет телефонную трубку, набирает три нуля подряд:

— Алло, справочное? Где я могу купить дне свежие городские булки?

— Где вы живете? — бесстрастно спрашивает автомат.

— Липовая аллея, дом пять.

После нескольких секунд молчания автомат тем же тоном произносит: