Линда Бакли-Арчер - В плену у времени Страница 3

— Так, — закричал он лошади, — кажется, ты — последний скакун в Лондоне, а за мной охотятся люди, решившие оказать мне такое гостеприимство, от которого я готов отказаться… Ха! Будь прокляты их глаза, скажу я тебе! Если они намерены схватить нас, давай устроим им трудную погоню!

Дегтярник повернул прямо в Берлингтонскую Аркаду, в которой бывал не раз, но сейчас, увидев этот стеклянный туннель, полный роскошных магазинов с хрусталем, серебром, ювелирными украшениями и шелками, он оторопел от такой богатой добычи. Время подходило к закрытию магазинов, и здесь оставалось лишь полдюжины прохожих. Воздух звенел от оглушительного цоканья копыт по полированному каменному полу.

— Стоять! — крикнул Дегтярник и натянул удила. Конь взбрыкнул и тут же затормозил у витрины ювелирного магазина. Глаза Дегтярника пожирали королевское сокровище из драгоценных камней и золота, которое сверкало перед ним в сером бархате. Женщина в жемчужном ожерелье и кашемировом пальто стояла у соседней витрины. Если Дегтярника заворожил сверкающий под светом ламп сапфир размером с каштан, то женщину заворожил вид темной фигуры, возвышавшейся над ней. Взрывной рев полицейских мотоциклов, влетевших в Берлингтонскую Аркаду, разбил сапфировое колдовство, но Дегтярник не собирался покидать это место, не прихватив добычу. Он перевел взгляд с витрины на жемчужное ожерелье женщины и резко дернул нитку бус. Застежка сломалась, лицо женщины исказилось от ужаса. Рядом заскрежетали два мощных мотоцикла, но Дегтярника и след простыл.

Пиккадилли-Серкус находился совсем недалеко. В Лондоне начиналась вечерняя жизнь. Над суетой улицы мигали гигантские неоновые знаки, черные кэбы доставляли театралов на Шафтсбери-авеню, и у ресторанов, изучая меню, стояли рука об руку парочки. На краю фонтана, под статуей Эроса, сидела большая группа молодых туристов. Они пили из жестяных банок и, несмотря на холод, были одеты лишь в майки. Один из них фотографировал своих друзей, которые встали на ступеньках фонтана и, смеясь, принимали дурацкие позы. Внезапно они замерли, их внимание привлекло что-то, появившееся за фотографом, парень обернулся и направил аппарат на чудо, которого не обещали туристические проспекты.

К ним, прокладывая путь сквозь толпу на тротуарах и наперерез транспорту, скакал на коне одинокий всадник. От него врассыпную разбегались люди. Когда ошеломленный водитель затормозил прямо перед ним, конь всадника вспрыгнул на крышу машины, а затем продолжил свой путь к Пиккадилли-Серкус.

— Вот это да! — воскликнул фотограф и направил аппарат на преследователей всадника. Стена из полицейских машин и мотоциклов со слепящими огнями и воющими сиренами протянулась от одной стороны улицы до другой. Над ними, как оса, готовая ужалить, зло жужжал вертолет.

Парень перевел фотоаппарат на всадника в странной черной шляпе, с напряженным беспокойным взглядом. На лице всадника вспыхнуло выражение удовольствия. Похоже, он просто веселился! Фотограф одобрительно засмеялся. Что бы ни сделал этот человек, он явно досадил полиции — полицейские просто бесновались!

Когда всадник подъехал ко входу на станцию метро «Пиккадилли-Серкус» и увидел нескончаемый поток людей, спускавшихся под землю, он тут же замедлил движение. Оглянувшись на отряд полицейских машин, которые вот-вот настигнут его, он стал спускаться вниз по ступенькам в лондонское метро. Конь так доверял своему новому хозяину, что без принуждения пошел вниз, будто ездил в метро каждый день. Наверху завизжали тормоза полицейских машин и мотоциклов. Пассажиры в панике помчались вверх по лестнице, но их тут же прижали к стенам полицейские, сгрудившиеся в билетном зале в жаркой погоне за сорвиголовой на коне, за которым тянулся хвост нарушений через половину Лондона.

Через несколько минут после того, как конь спокойно взобрался вверх по ступеням другого выхода, оттуда вышел человек, одетый в твидовый пиджак, который был велик ему на несколько размеров. Его длинные черные волосы сзади были собраны в крысиный хвост, а спереди падали на лицо, пряча отвратительный шрам на щеке. Человек, опустив голову и засунув руки в карманы, двинулся к Ковент-Гарден.

Кэйт проснулась с криком:

— Питер!

Доктор Пирретти, которая вела в густом тумане по дороге M1 взятый напрокат автомобиль, от неожиданности вильнула в сторону.

— Оййй! — воскликнула она. — Вот это крик!

Лабрадор Молли заскулила из багажника, положила золотистую морду на спинку заднего сиденья и лизнула лицо Кэйт. Отец Кэйт, доктор Дайер, отодвинул собаку.

— Кэйт, все в порядке, — сказал он, успокаивая дочь. — Ты в безопасности. Я думал, ты вовсе не захочешь просыпаться — ты пропустила все самое веселое…

— Где я, папа? Что случилось?

— Ты едешь домой. Анита везет нас в Дербишир.

— Анита?

— Доктор Анита Пирретти — из НАСА. Я рассказывал тебе — она и Эд Джакоб приехали из Штатов, когда услышали, что вы с Питером исчезли из лаборатории. Она ведущий ученый антигравитационного проекта…

— Слишком много подробностей! — возмутилась доктор Пирретти. — Бедный ребенок! Она только-только пришла в сознание!

— Анита и Эд сделали все, чтобы забрать нас с Хемпстед-Хит, не привлекая слишком большого внимания.

— Если бы нас увидели, — засмеялась доктор Пирретти, — мы уже были бы в полицейском участке! Твой папа и я выглядели несколько подозрительно, когда в темноте запихивали в машину девочку без сознания и собаку…

— Эд выглядел не менее подозрительно, затаскивая в большущий фургон антигравитационную машину…

— Лучше слишком большой фургон, чем слишком маленький!.. Кэйт, ты даже не представляешь, как я рада видеть тебя…

Но Кэйт не слушала ее.

— Папа! — воскликнула она, не обращая внимания на доктора Пирретти. — Что случилось с Питером? Где он?

Наступило молчание.

— Питер остался там. Его место занял Дегтярник… Я ничего не смог сделать…

— Надо вернуться назад! Мы не можем оставить его там одного!

— Прежде чем мы решим, что делать дальше, я отвезу тебя к маме…

— Что тут решать? Мы должны вернуться и забрать его!

— Шшшш… Кэйт. Успокойся. Все будет хорошо…

— Мы едем назад, чтобы забрать его, да? Я обещала, что никогда не покину восемнадцатый век без него.

— Конечно, поедем, дорогая, но сейчас тебя ждет мама… Ей и так досталось. Уж не говоря о твоих братьях и сестрах. Сэм был рядом с мамой, когда она ответила на телефонный звонок. Он просто вышел из себя — не могу сказать, смеялся он или плакал.

— Бедняжка Сэм.

Кэйт глубоко вздохнула и закрыла глаза, но к ней тут же снова вернулось живое воспоминание о том, как Питера отбросило от антигравитационной машины, и на долю секунды она опять испытала ужас того момента. Испуг в темных глазах Питера, когда он отодвигался вдаль… Она вздрогнула и приложила руку ко лбу.

— У тебя болит голова?

Кэйт кивнула.

— У меня тоже. Я дам тебе таблетку от головной боли.

— Как ты думаешь, и у Молли болит голова?

— Вероятно.

Кэйт обернулась и погладила мягкие уши Молли.

— Хорошая девочка.

Доктор Дайер налил немного горячего чая из термоса и протянул Кэйт кружку и шоколадку. Кэйт проглотила таблетку и быстро слопала шоколад, чтобы заесть неприятный вкус таблетки.

— Мммм… Мне так не хватало шоколада.

Доктор Дайер рассмеялся.

— Так, может, ты все-таки поздороваешься с Анитой?

— Ой, извините. Здравствуйте, Анита.

— Я так рада видеть тебя, Кэйт, — сказала доктор Пирретти. Она говорила с приятным калифорнийским акцентом. — Ты была в потрясающем и уникальном путешествии, но я очень надеюсь, что больше никто не последует по твоим стопам!

— Нет, мы должны вернуться туда за Питером! — встревоженно воскликнула Кэйт.

— Разумеется, мы это сделаем, — быстро сказал доктор Дайер. — Хорошо, что он там с друзьями. До тех пор, пока мы не вернемся, Гидеон будет с ним…

— Но, папа, Гидеон в бегах!

— Что ж, раз Питер сейчас с Гидеоном, они просто некоторое время будут вместе в бегах, ведь так? И единственный человек, который знает, как все устроить, — это Гидеон. Если ему нужно затеряться на какое-то время в 1763 году, он так и сделает. Там же не так, как у нас, когда ты не можешь ступить и шагу без направленной на тебя камеры слежения.

— Я клялась Питеру, что не вернусь назад без него. Я чувствую себя такой виноватой… он все еще там, а я — здесь…

— Вряд ли ты в этом виновата! Кэйт, я и в самом деле считаю, что сначала ты должна немного отдохнуть. Мы доберемся до фермы часа через два.

— Но…

— Никаких «но». Побудешь просто пациенткой, пока мы со всем не разберемся… Хорошо?

Кэйт неохотно кивнула, прислонилась к плечу отца и закрыла глаза. Она чувствовала себя так ужасно, будто выздоравливала после тяжелой болезни. Она засыпала и просыпалась, смутно слыша шум мотора и разговоры взрослых. Неожиданно, в полусне, она услышала свой вопрос: