Дорофея Ларичева - Искры и тени Страница 32

Эдуард Смолин

Ночь у Эдуарда выдалась долгая. Только сейчас он понял, сколь сильно зависит от чипа в голове. Ни вызвать лифт заранее, ни связаться с водителем. Все приходится делать самому. Кому жаловаться? К кому бежать? Власти затеют расследование, и тогда в карьере Эдуарда найдется много интересного для правосудия. Тот же взлом памяти Лидии Громовой!

Жалоба отцу или брату выглядела бы признанием своей полной никчемности. Поэтому, кое-как поймав такси, бывший глава «Приюта пилигрима» помчался в клинику к Радже и кинулся заглядывать во все двери. Хвала всем индийским богам, была его смена: врач сидел в кресле у себя в кабинете и мирно клевал носом.

– Я не знал, что так выйдет, – честно признался Раджа, выслушав гневную речь бывшего босса вперемешку с угрозами и руганью.

– Врешь! Какую долю она тебе пообещала? Я дам больше, только помоги! – Эдуард искал любые возможности для спасения.

Ему хотелось схватить врача, встряхнуть хорошенько, но тот сразу вызовет охрану. Эдуард бы на его месте обязательно вызвал.

– Если моим клятвам есть хоть толика веры, – Раджа на всякий случай отступил на шаг от посетителя, – то клянусь, что я непричастен к афере. И я помогу тебе, чем смогу.

Эдуард перевел дух. На всякий случай посмотрел на руки собеседника: нет ли злосчастного кольца. Нет.

– Расскажи подробно, в чем состоит ваш конфликт? – попросил доктор. Он вызвал медсестру и попросил принести два кофе. – Что она тебе сделала?

Смолин честно поведал врачу о цепочке событий, начиная с момента встречи с Алиной на боях без правил.

– Хорошо придумано, – восхитился Раджа. Он ничуть не боялся задеть чувства собеседника, скорее проявлял профессиональный интерес. – Кольцо-метка на руке девушки, а затем ее смерть были призваны испугать тебя, подавить волю. Подозреваю, что каждый раз при встрече с окольцованным ты пугался, защита слабела, и шпионские программы одна за другой встраивались в программное обеспечение чипа.

– Но антивирус… – Возражение Эдуарда прервала медсестра, принесшая две чашки с дымящимся напитком.

– Кофе не осталось, заварила цикорий, – сообщила она.

– Тем лучше, – не расстроился Раджа. – Полезней. Антивирус их не опознает, – возразил он собеседнику, едва за девушкой закрылась дверь.

– Что же делать? – Смолин был близок к панике. Ладони бессильно вжались в белую пластиковую столешницу.

– Я не могу дозваться Фенечку и не знаю, где она живет, – признался врач, залпом выпил цикорий и ушел за ширму переодеться в повседневную одежду. – Я бросил клич среди знакомых, но сейчас три ночи, даже если кто-то из них не спит, не ответит.

– Поедем к Ротору, – решил Эдуард.

Старый хакер нехотя пустил незваных гостей, минут десять торговался по поводу цены за услуги и только потом соизволил откатить инвалидное кресло от входа.

– Учти, если чип сожжен, новый я не поставлю, не хочу лишних проблем с законом. Попробую перепрошить этот.

– Валяй. – Эдуард был готов на что угодно.

Он легко полез в капсулу жизнеобеспечения, вверил свою судьбу в руки авантюриста.

После нескольких часов диагностики Ротор распахнул крышку капсулы, коснулся пары переключателей на панели и развел руками.

– Твою виртуальную личность расщепили и заперли сразу на двух островах. Заперли криво, неумело. Но ты под полным контролем у Фенечки или того, кто теперь скрывается под ее личиной.

– Погоди, – удивился Раджа. – Такое возможно?

– При тестировании отклик приходил с двух разных участков макросети, – флегматично заметил Ротор. – Точное место не вычислю, но эхо острова Маргариты я знаю. Разделял надвое один человек, причем недавно, потому я собрал улики. Ее работа, Фенечкина.

Эдуард переступил с ноги на ногу в капсуле, нервно потрогал протянутые к голове провода.

– Что можно сделать?

– Менять чип, – развел руками старик. – Или упрашивать Риту освободить тебя. Иначе в макросеть ты уже не выйдешь, а перепрошивка устройства сожжет электронику.

– Проклятье! – Разочарованию Смолина не было предела. – Ты, – он направил свой гнев на доктора. – Это ты ее нашел!

Он стукнул кулаком по пластику кабинки. Раджа сочувственно вздохнул, но подойти к теперь уже бывшему боссу, бывшему владельцу «Приюта пилигрима», поостерегся.

– Я дам тебе ее адрес, – после мимолетного колебания расщедрился хакер. – Я храню координаты всех, кто когда-либо прибегал к моей помощи, и раскрываю их в исключительных случаях.

– Почему ты ее выдаешь? – Смолин выбрался из капсулы и сделал несколько наклонов, разминая затекшее тело.

– Мне на подобное понадобится минимум месяц, ей – чуть больше недели. Это подозрительно и опасно. Я хочу разобраться.

«Да здравствуют конкурентные войны!» – обрадовался Эдуард.

Инвалидное кресло покружило по комнате. Ротор подхватил с пола мятую рекламную листовку, отыскал в груде бумаг и тарелок с засохшими объедками карандаш. За неимением опоры приложил лист к стене и нацарапал на нем адрес. После чего карандаш полетел обратно в кучу мусора.

– Держи.

Бывший владелец центра миграции подавил в себе брезгливость, взял листок.

Выйдя за порог квартиры Ротора, Смолин с помощью врача вызвал подмогу.

Через час водитель прокладывал путь по полупустым улицам и проспектам в новую часть постоянно разрастающегося города. Полусонный Джамал негромко напевал, чтобы не клевать носом у пульта, Эдуард нахохлился на заднем сиденье, постоянно ловя на себе изучающий взгляд доктора.

– Что? – не выдержал он.

– Если она тебя контролирует, она знает о твоих передвижениях, – «обрадовал» Раджа.

Эдуард не ответил, отвернулся к окну.

Машина миновала деловой центр, пронеслась мимо парка развлечений, обогнула офисы крупных промышленных корпораций и нырнула в тоннель под социальными ульями, чтобы выбраться наружу в самом конце дешевых кварталов. За ними начинался район, в котором обитала артистическая богема.

Над варьете и картинной галереей еще горели рекламные вывески. Но небо уже начинало светлеть. Не пройдет и получаса, как автоматические станции свернут ретрансляторы над городом и блеклое светило попытается пробиться сквозь плотный слой смога.

Воздух в этих краях пах иначе: чуть-чуть выпечкой из мини-пекарен, специями и чем-то неприятно сладким, приторным. Из темного зева входа на станцию подземки тянуло металлом и смазкой. Возле тяжелой решетки, перекрывающей вход, дворники уже пасли стада роботов-уборщиков.

– Этот дом. – Водитель указал на последний социальный улей на границе с районом искусств.

Джамал вышел из машины первым, повертел головой, сверился с виртуальной схемой дома и указал на нужный вход.

Для Эдуарда сейчас все двери были одинаковыми. Доступное жилье для тех, кто не мог себе позволить больше либо не желал ютиться в национальных гетто, выглядело непривлекательно. Тяжелая громада здания точно древний «Титаник» врезалась в глыбу асфальта и замерла, погрузилась этажей на двадцать под землю и на столько же вытянулась вверх. На безликом светло-коричневом фасаде царапинами алели рамы маленьких окон и створки дверей.

Смолин махнул рукой своим людям и вместе с доктором первым вошел в указанную дверь.

Их встретил бледно-серый коридор с чередой лифтов по обе стороны. Возле каждого на трех государственных языках светились надписи-указатели – к торговым центрам, салонам красоты, фитнес-студиям. Оранжевый свет индикатора предупреждал, что ничто из перечисленного еще не работает.

Далее шли лифты с указателями на жилые зоны. Раджа первым отыскал нужные двери. Эдуард был готов взвыть от досады. Отчего это приключилось именно с ним? Ведь центров миграции в стране превеликое множество!

Лифт поднял делегацию на седьмой этаж. Там люди передвигались по разветвленным коридорам на машинах-самокатах. Дверь на стоянку приветливо распахнулась перед гостями, предлагая выбрать понравившуюся модель. Гости приглашение проигнорировали и отправились пешком мимо высаженных в ящики цветов и кустов, ярких фото цветущих садов на стенах. Кое-где яркая бумага была содрана, и взору посетителей открывалась серая крошащаяся штукатурка.

Нужная дверь не имела таблички, номер был выцарапан чем-то острым прямо по желтой краске.

Постучаться гостям не дали. Фенечка открыла сама, и Эдуард с Раджой оценили, сколь сильно Маргарита преобразилась за ночь. Смолину помнилась девушка, почти девочка, угловатая пацанка, нагловатая и в то же время беззащитная. А тут…

– Какая честь, супруг со свитой пожаловал! – Уверенная в себе незнакомка надменно улыбнулась, уничтожая любые попытки сопротивления.

Смолина словно парализовало. Он чувствовал, как что-то происходит в его чипе, и был не в силах сопротивляться.

– Зря ты сразу не согласился сотрудничать, – укорила его Фенечка.

– Это изменило бы что-то? – Пересохшие губы двигались с трудом. Голос тонул в бесконечности коридоров.