Гарри - Таинственное излучение Страница 34

— Если угадаешь камушек, идем через горы, если нет, ищем подземный ход.

— В правой, правой руке, — шепотом начал подсказывать ей Дормидонт, которому левый кулак показался толще.

— В правой, — послушалась его Аза.

Альф разжал указанный кулак с камушком внутри.

— Эх, Дормидонт, — накинулась на того Аза, — ты даже подсказывать не умеешь. Это тебе не рюкзаки терять!

— Значит, через горы! — резюмировал Альф. — Главное для нас сейчас — подняться на вершину ущелья. Вниз спускаться будет легче, так как в рюкзаках имеется большой запас веревок. Привязываем веревки к вершине и затем по ним вниз.

— А птицы?

— Пока Аза отгадывала руки, мне пришла в голову простая стратегия спуска.

— Простая, но гениальная, — как будто она знала о чем идет речь, уточнила Аза.

— Может и не гениальная, — скромно потупился Альф, — но должна сработать. Если пересказать ее в двух словах, то это — «не спешить».

— Да мы и так никуда не спешим, — удивился Дормидонт.

— Ну, тогда ты все понял. Находясь на вершине, мы находим ниже ее ближайшее подходящее укрытие. Поздно вечером или рано–рано утром, когда почти ничего не видно, делаем быстрый короткий спуск. И прячемся. Поэтому рассвет застает нас в укрытии. Дальше целый день никуда не двигаемся, даже если птиц и не будет видно. Затем, уже в темноте, повторяем этот маневр. И так далее. Здесь главное — выдержка. В таких условиях спуск может занять целый месяц, а то и больше. Ну и пусть. Лишь бы не рисковать. Ведь стоит птицам один раз заметить нас и нам не уйти.

— Как–то противно так долго прятаться, — уныло проблеял Жвачкин, который и пяти минут не мог простоять спокойно.

Но Аза с Дормидонтом поддержали Альфа. Одно дело выбрать заранее место и путь, а затем быстро съехать по веревке на 10–20 метров. И совсем другое, когда тебя клювами выковыривают из–под–камня, чтобы затем с неба сбросить вниз.

Переход приобретал какие–то стройные формы. Когда же Альф дополнительно предложил подыматься не по одиночке, а в связке, то план получил свое логическое завершение.

Подыматься в связке означало следующее. Вся группа связывалась в цепочку одной веревкой, причем расстояние между горновосходителями было не менее десяти метров. Впереди и сзади располагались самые опытные, а посередине — менее умелые и сильные.

В роли переднего вызвался идти Жвачкин, который чувствовал себя в горах, как Буль в воде. Когда–то Аза за это назвала его горным козлом. Поэтому Альфу автоматически досталось место замыкающего, Дормидонта и Азу разместили между ними. Азу вслед за Дормидонтом.

Первому приходилось тяжелее всех. Ему никто не помогал. А он сам подтягивал за собой остальных. К тому же в самых трудных местах Жвачкин мог забивать в скалы крючья, за которые крепилась веревка.

Но не это самое любопытное при подъеме связкой. Здесь пока все понятно. Более сильный впереди помогает более слабому сзади. Самое любопытное в хождении связкой то, что последние не являются в связке лишним и ненужным балластом. В критические моменты именно они оказываются самыми необходимыми в группе.

Это происходит когда передний альпинист, не в силах преодолеть подъем, срывается вниз с горы. В обычных условиях он должен разбиться. Не то в связке. Последний, видя такую ситуацию, закрепляет свою веревку на ближайшем крючке или сам покрепче цепляется за все возможное.

Бывший первый, падая, пролетает мимо заднего, но в последний момент останавливается веревкой, закрепленной за крюк или удерживаемой товарищем. Последний в этот критический момент становится первым! Теперь уже он помогает бывшему первому и вытягивает его наверх. Именно эта круговая взаимовыручка и является основой связки.

В такой вот связке и началось восхождение, следуя стратегии «не спешить». Понемногу все приноровились к этой манере восхождения и дело пошло довольно быстро. Правда, из–за своей ловкости и смелости Жвачкин ни разу не сорвался. Но смелость у него была именно потому, что его страховали.

Однако все предугадать в подъеме было не возможно. Поэтому, когда после очередного подъема перед ними открылась довольно ровная площадка, им пришлось остановиться. Площадка, куда хватало глаз, тянулась вправо и влево. Дальше опять шли горы, но при этом нависая над площадкой широким карнизом.

— На такой карниз просто теоретически невозможно забраться, — уверенно заявил Жвачкин.

— Смотря кому, — не согласился с ним Альф. — По теории муха или любой паук могут спокойно проползти эту стену с отрицательным склоном.

— Так то муха, — поддержала Жвачкина Аза, — а это козлик. Если уж он не может, то мы и подавно.

— Забросить кошку на такую верхотуру также не удастся, — продолжал задумчиво Альф.

— Так у нас нет кошки, — удивился Жвачкин. — А то можно было бы попробовать. Только что это нам даст? Кошка наверху, а мы внизу?

— Не живая кошка, — отмахнулся Альф.

— Мертвая? — испугалась Аза.

— Нет, так у альпинистов называется веревка с трехзубым крючком на конце. Она за все цепляется, поэтому и называется кошкой.

Все обескураженно стояли, не зная что делать. Один Дормидонт что–то напряженно пытался вспомнить.

— Катапульта! — наконец радостно расслабился он. — Римская катапульта для штурма крепостей. С ее помощью они перебрасывали через высокие стены огромные камни.

— Ну, ты не Дормидонт, а Дормидонтище! — восхитилась Аза, теперь полностью доверявшая ему во всяких исторических воспоминаниях.

— Если бы у нас была настоящая катапульта, — продолжал Дормидонт, — то с ее помощью мы бы легко забросили на карниз самих себя. Вместо камней. К сожалению, у нас такой катапульты нет. Но мы можем быстро сделать упрощенный вариант и забросить на карниз не себя, а кошку с веревкой. Для этого нам нужна доска, палка или труба длиной в несколько метров.

Нужной доски и палки у них не было, но зато вдоль площадки то там, то там росли чахлые маленькие сосенки, выросшие из заброшенных в горы шальным ветром семян. Цепляясь корнями за трещины в камнях, такие деревца встречаются в любых горах до высоты нескольких километров.

Сосенки были маленькие и кривенькие. Но им было достаточно и трех метров. Срубив одну и обрубив ветки, ствол передали Дормидонту

Тот топориком обработал концы, сделав их плоскими. После чего положил вновь испеченную катапульту поперек неширокого валуна.

— Все, готово, — отрапортовал он.

— Вот эти качельки и есть знаменитая римская катапульта, которой завоевали пол мира? — разочаровалась Аза.

— Только принцип действия тот же, — вынужден был признать Дормидонт. — Те были махины в несколько этажей, а главное бревно в толщину превосходило человека. Они перевозились на колесах и были разнообразнейшим образом украшены.

— Это меняет дело, — удовлетворилась Аза.

Кошку с привязанной к ней веревкой Дормидонт положил на один конец ствола, который был дальше от карниза. А на другой конец он просто–напросто запрыгнул сам. При этом противоположный конец резко поднялся вверх, таща за собой, веревку.

Кошка взлетела до уровня карниза, затем лениво перевернулась в воздухе и со свистом устремилась обратно вниз.

— Эй, берегись! — крикнул Дормидонт Жвачкину.

Тот засуетился, не зная куда убегать. Сзади — пропасть, впереди — скала, места мало. Если бы не Дормидонт, в последний момент отдернувший его в сторону, то последствия могли быть печальные.

— Чуть кошка не съела козлика, — довольная, что все кончилось хорошо, развеселилась Аза.

Оказалось, что стрелять кошкой из катапульты не такое простое дело. Казалось, что она вот– вот упадет на карниз. Дормидонт пробовал раз десять и каждый раз кошка летела в любую сторону кроме той, куда было нужно. Он менял угол наклона, по–разному укладывал бревно, даже запрыгивал на него с рюкзаком.

— Надо отдохнуть, — наконец не выдержал он. — Будем считать это первой тренировкой. На этот счет у древних даже соответствующая поговорка была: «И Рим не сразу строился».

После Дормидонта пробовал Альф. Его попытки закончились тем, что он чуть не потерял кошку, которая улетела в пропасть и ее еле вытащили.

— Вся надежда, Шоколадик, только на тебя, — вкрадчиво предложила Аза, хотя игры с кошкой тому категорически перестали нравиться.

Но от предложения, сделанного таким образом, трудно было отказаться.

То ли от большого мастерства, то ли от чего другого, но Жвачкин с первого раза забросил кошку на карниз. Дормидонт потом говорил, что такое вышло случайно, но оставим эти слова на совести Дормидонта.

Остальное было делом техники. Жвачкин по канату залез наверх, и поднял весь груз который ему подали снизу. Затем то же проделали и остальные.

Лазить по канату очень просто, если знаешь технику этого дела. Канат внизу переплетается между ступней, что позволяет в любой момент остановиться и передохнуть без всяких усилий. Труднейшей частью подъема является последняя, когда надо выбираться на поверхность. Но наверху им помогал Жвачкин.