Дмитрий Емец - Стрекоза второго шанса Страница 35

Он тревожно оглянулся и, если бы руки не были заняты любимой девушкой, поднес бы палец к губам.

– Тшш! А кто еще об этом знает?.. Всем пока! Я ее похищаю!

Ул перекинул ее через плечо и, выдергивая из глубокого снега сильные ноги, побежал по парку. Яра болталась у него на плече. Ей с ее опытом наездницы мерещилось, что ее везут на тряском пони. Лишь у Зеленого Лабиринта – в этом любимом месте ШНыра, где Яра знала щекой каждый куст и каждое не ведавшее зимы дерево, – Ул поставил ее на траву. Яру захлестнуло счастливое оглупление любви. Захотелось проказничать. Она стянула с головы лыжную шапку и стала совать ее в нос Улу.

– Ну и зачем мне твоя каска? – поинтересовался он.

– Не называй ее каской! Ей обидно! Поцелуй мою шапочку! Смотри: хорошо поцелуй, чтобы ей было приятно! – попросила Яра.

Тем временем Рина вместе с Настой честно топали в Копытово. Ночью прошел снег. Дорога исчезла. Только громоздившиеся по краям сугробы подсказывали место, где она была. Наста забегала вперед и била палкой по ветвям елей. Стряхивала снег, чтобы он падал на Рину. Потом остановилась и спросила:

– Тебе тоже кажется, что я специально себя уродую?

Рина замешкалась с ответом. Обижать Насту ей не хотелось.

– Даже не знаю… Конечно, за короткими волосами ухаживать проще, но…

Наста нетерпеливо махнула рукой, показывая, что дальше можно не врать. Зачерпнув руками снег, она провела по лицу. Потом дернула себя за вставленную в мочку уха гильзу.

– Некоторых тут на руках носят, а я… да ну… надоело все! – сказала она с безнадегой в голосе.

Пару секунд Наста помолчала, потом проглотила прилипший к губам снег и, посмотрев на Рину, решительно предложила:

– Давай срежем! Тут короче!

– Может, и короче, но дороги нет, – сказала Рина.

– Как нет? Вот же лыжня уходит!

– Так то лыжня!

– Все равно пошли! Ты же меня не бросишь одну?

Рина уступила, и они пошли по проложенный кем-то лыжне. Первые метров двести лыжня держала их, а потом Рина вдруг провалилась по колено. Наста стала над ней смеяться, шагнула в сторону и тоже провалилась.

– Все равно пойду по лыжне! – сказала она упрямо. – Ты со мной? Тут уже недалеко!

– Ну давай рискнем! – согласилась Рина, ощущая в ботинках снег. Ей казалось, что терять уже нечего, но она ошибалась.

Вскоре лыжня спустилась в овраг, и снег стал глубже. Теперь они проваливались постоянно. Ветер толкал в спину, а перед ними неслась крупинчатая молочная поземка. Из-под снега выглядывали непонятные части давно упавших деревьев. Забежавшие с холма ели стояли в белых юбках, с голыми плечами. Молодые рябины гнулись под тяжестью снега, образуя арки. Рина и Наста проходили под ними, опуская головы, чтобы не зацепить белую дугу. Изредка Наста не выдерживала и толкала дерево. Оно распрямлялось, отстреливая снег, и замирало чуть накрененное, как Кузепыч, когда его прихватывал радикулит.

Потом стали попадаться занесенные кусты – огромные кучи снега с торчавшими из них красноватыми и сине-стальными ветвями, которые Наста называла «небритыми сугробами». И, правда, сходство было поразительное. Так и тянуло взяться за бритву.

В нижней части оврага снег доходил до пояса. Теперь они не шли, а прокапывались.

– Это все из-за тебя! – внезапно заявила Наста.

– Почему из-за меня? – возмутилась Рина.

– А потому! Потому что ты меня не отговорила!..

– Ну извини!

– Ну извиняю! – сказала Наста и вдруг начала ржать так громко, что Рина некоторое время подозрительно вглядывалась в нее, определяя, смех это или истерика. Оказалось, все-таки смех.

Постепенно заманившая их в лес лыжня пошла на подъем. Забеглые ели здесь больше не росли. Рябины тоже куда-то разбрелись. Теперь их окружали мелкие березки без вершин. Все одного роста и толщины, почерневшие и погибшие от пробежавшего летом верхового пожара. Выжила только одна, потерявшая все ветви с одной стороны. Несмотря на зиму, как-то понятно было, что остальные деревья мертвы, а эта – нет. Вот она стоит и качается, храня в себе жизнь.

На прежнюю дорогу они вышли у развилки, откуда Рина обычно поворачивала к Гавру. Она и сегодня собиралась навестить его и тащила с собой целый рюкзак костей, облепленных картошкой и вермишелью. Все в столовой уже привыкли, что после каждой еды Рина ходит и побирается с большой кастрюлей в руках. Окса с Вовчиком называли ее теперь не иначе, как «кастрюльная тетя».

Гавр давно перестал быть тайной. Про него теперь знали абсолютно все шныры. Правда, кроме Рины и Сашки, к Гавру никто не совался. Гиел в ШНыре не жаловали и ожидали от них одних гадостей.

– Имей в виду: когда Гавр тебя укусит, я забираю твой ноут! – заявляла Алиса.

– Как у тебя язык поворачивается говорить такие гадости? – возмущалась Фреда и тотчас добавляла: – А почему, собственно, ты?

Наста не стала подниматься на холм и наблюдала снизу, как Рина скатывается с горки с голодным Гавром в обнимку, а с ней вместе кувыркаются кости из разодранного пакета. Выгибая шею, Гавр ухитрялся хватать их и заглатывать вместе со снегом. Лишь в самом низу ската Гавр перестал кувыркаться и остановился. Рина, лихо колотя его сдернутыми перчатками, вскочила гиеле за спину. Гавр перевернулся, сбросил ее и навис, рыча и теребя зубами узел шарфа на шее. Потом вцепился в узел и потащил.

Наста с ужасом наблюдала за этим, не зная, что ей делать. А вдруг это не шутка? Вдруг разыгрывшаяся гиела укусит или случайно царапнет зубом кожу? Решив, что Рину надо спасать, Наста подбежала к Гавру и, удивленная, остановилась. Она увидела, что Рина обнимает снизу шею гиелы и, дразня, дергает Гавра за уши, которыми всякая гиела дорожит настолько, насколько любой другой гиеле хочется их отъесть.

– Уф! Едва не придушил! – сказала она, когда Гавр все же отпустил ее шарф и занялся костями, отрывая их в снегу.

Рина захлебывалась в радости бытия. Радости было так много, что она переливалась в ушные дырочки.

– Гаврик хороший! Гаврик умный! – восклицала она.

Покрутить пальцем у виска Насте помешала шапка.

– Кто умный? Он-то?

– А еще красивый, ласковый и гениальный! Почти, как я, но немножко меньше!

Наста высморкалась на снег в одну ноздрю. Сморкаться она умела десятью разными способами и пятью способами плевать. В разных сочетаниях и последовательности сморканья и плевки могли выражать разные эмоции.

– Ты действительно так считаешь или это сеанс самогипноза?.. Ну потопали, что ли, вдова! У меня ноги задубели!

Внезапно Гавр перестал глотать снег, на котором когда-то лежала еда, и жадно принюхался к чему-то. Бросился к Рине и стал обнюхивать карман, поскуливая и решительно толкая ногу носом.

– Чего у тебя там? Кость от мальчика зажучила? У-у, жмотяра! И глаза у тебя завидущие! – сказала Наста.

Рина сунула руку в карман.

– Нет здесь ничего!

– Быть не может! Лучше шманай! Или давай я пошманаю!

– Да тут только закладка!

– Чего-о?

– Ну камень от закладки! – Рина достала осколок горного хрусталя, похожий на пони.

Гавр скулил, толкал закладку носом, вхолостую щелкал зубами, катался по снегу и всячески выражал восторг. Опасаясь, что он нечаянно укусит ее, Рина бросила пони в снег. Гавр моментально нашел закладку и принес, держа в зубах с бережностью, которую сложно было ожидать от такого живоглота. Рина бросила осколок еще раз – Гавр его принес. Наста заинтересовалась.

– Ну-ка спрячь! Или давай я спрячу, а ты ему глаза закрой чем-нибудь, чтобы не подглядывал! – предложила она и, дождавшись, пока Рина натянет на морду Гавру пустой пакет, от которого он немедленно принялся избавляться, забросила камень на крышу сарая. Осколок скатился с крыши и упал куда-то на ту сторону. Гавр стянул лапами пакет, с рычанием укусил его, чтобы пакет окончательно подох, потом рванул к сараю и лапами стал разрывать снег. Не прошло и минуты, а он уже тряс мордой с зажатой в зубах закладкой. Наста прятала камень еще раз пять, последовательно усложняя задачу. В последний раз она спрятала сразу несколько камней, разнесла их по разным местам, метрах в ста друг от друга, и все равно Гавр сразу отыскал тот, что был нужен.

Предположив, что Гавр находит закладку по запаху (хотя нюх у гиел, охотящихся в воздухе, был слабее зрения), они попытались делать то же самое с другими предметами – палками, шишками, перчаткой Насты, даже с куриной ногой. Включившись в игру, Гавр соглашался искать и шишки, и перчатку, но ошибался гораздо чаще и тратил на поиски больше времени. Ну разве что для куриной ноги сделал исключение, хотя и ее нашел не сразу, а впустую перерыв носом кучу снега.

– У меня перегрев! Гиела, которая ищет закладки, – это полный финиш!

Наста стянула шапку и, встав на четвереньки, окунула голову в снег. Все-таки в том, чтобы не иметь волос, есть свои преимущества. Всегда можно охладить мысли и потом не искать фен.