Павел Шаров - Система рыжего карлика Страница 35

        – Вот тебе и ответ. У здешних животных глаза хорошо реагируют на более низкочастотное, то есть инфракрасное излучение, в отличие от нас. Они хорошо реагируют на нагретые тела, излучающие инфракрасные лучи. Мы ничего не видим, потому что электромагнитные волны оптического диапазона, в котором мы видим, поглощаются туманом. А инфракрасные лучи, в которых видят здешние существа, проникают сквозь туман легче.

        – Интересно! А почему у всех здешних животных много глаз, а у наших, земных, только два?  

        – Не скажи.  Все зависит от истории развития живого мира. На Земле, например, всякие там актинии, медузы тоже с распределенными по поверхности нервными окончаниями. Но вот кто-то из любопытных решил посмотреть, а что там, что там на суше? Высунул часть своего тела из воды и смотрит. Смотрел, смотрел, миллион лет смотрел. У него и выросли на этом месте, которым он смотрел, глаза. Вышел из воды и пошел двуглазый, а от него и все остальные животные двуглазыми стали рождаться. А здесь плавали, плавали в воде чудо-актинии. Их раз, и выплеснуло прибоем на берег. Постепенно приспособились к жизни на суше, да так и остались многоглазыми. Только ты мне не верь, потому что я фантазирую. Я ведь всего этого не видел.

        Под монотонный рассказ ПИПа глаза у Васи стали слипаться, и то, как многоглазые актинии стали разбегаться по планете, Вася видел уже во сне.                      

Приключения второго экипажа

        Вечером Федор Иванович получил первые результаты анализа электромагнитного шума. Главный компьютер выделил повторяющиеся всплески сигналов, систематизировал их по частоте, уровню, длительности и определил наиболее вероятный диапазон частот электромагнитных волн, исключив из дальнейшего анализа естественные природные шумы. После этого он подключил блок логического формирования и получил первые слова, обрывки фраз, наполнивших аппаратную комнату. Слова эти звучали на высоких частотах, и Федор Иванович преобразовывал их в звуковые сигналы. Кроме того, звучали они на чужом языке.  Впечатление было такое, будто Федор Иванович оказался на многолюдном базаре, где все одновременно бормотали что-то. Второй задачей было найти отличительные особенности каждого голоса и выделить фразы, произносимые этим голосом. Но самая сложная задача заключалась в переводе на человеческий язык хотя бы части произносимых аборигенами слов. Он понимал, что с этой задачей лучше справится аппарат Валентины Сергеевны, учитывающий психологическое состояние говорившего, и поэтому поспешил передать результаты работы на временную базу вместе с небольшим словарем, полученным с помощью компьютера. Он разбудил по радиосвязи Валентину, и она через радиоприемное устройство внесла полученную Федором информацию в свой аппарат. Аппарат-переводчик в комплекте с радиоприемным устройством заработал.

        Валентина Сергеевна нашла Николая Ивановича в лазарете. Он спал неподалеку от  двух раненых пациентов, готовый в любой момент вскочить для оказания им помощи. Вокруг копошились сородичи больных. Валентина Сергеевна разбудила врача и показала на свой аппарат. Сначала в нем послышалось непонятное многоголосье. Потом стали выделяться отдельные голоса.

        – Еще… еще… есть… хива… туда… туда… беги.

        Один из шарообразных, получив приказ, выскочил из лазарета. Появился другой. Принес два пузыря молока. Сородичи стали из этих пузырей вливать молоко в разинутые присоски больных.

        – Это что у вас? – спросил Николай. – Питание?

        Шарообразные вздрогнули. Один подпрыгнул от удивления, услышав на своем языке не совсем понятный вопрос. Остальные онемели. Аппарат перевел незнакомые слова врача в электромагнитные сигналы, и тем не менее до одного из них дошел смысл сказанного.

        –  Питание… да, да… – ответил он, – питание… жизнь.

        – А где вы его берете?

        И опять после минутного замешательства он ответил:

        – Там… там… озеро… там… хива.

        Последнего слова, прозвучавшего на языке аборигенов, в словаре Федора не было.

        – Тетя Валя, – обратился к ней Вася, – давайте назовем хиву дивой.

        – Хорошо, – ответила тетя Валя, – и внесла в прибор слово «дива» в переводе на местное слово «хива».

        «Это молоко с подножия гор таскают», – предположил Николай.

        – А что это за дива? – спросил он.

        – Мать… там… озеро… рон… дети…

        «Что-то вроде большой матери, которая выросла в озере, там, где рон, рожает детей и кормит их, – подумал он, – что ж, похоже на то». Завязался длинный разговор, в результате которого Николай выяснил, что молоко этих озерных див является главным лекарством для шарообразных и что теперь они уверены в успешном выздоровлении больных.

        Николай и Валентина решили не будить космонавтов, а рассказать им все, что выяснили, когда они проснутся. Они разошлись по своим местам и снова заснули.

        Рыжий карлик еще не успел скрыться за горизонтом, а Николай уже снова проснулся. Что-то его тревожило. Он встал и, к удивлению своему, обнаружил пустой лазарет. Больные пропали вместе со своими сородичами. Николай побежал во второй домик, разбудил там Валентину Сергеевну и Сергея Павловича и предложил им догнать беглецов, хотя бы для того, чтобы довезти раненых на космотанке туда, куда им надо.

        – А то ведь, неровен час, не успеют до ночи, и снова начнется война с блинообразными, – объяснил он Сергею. 

        Собрались быстро и двинулись в сторону к горному массиву, где, предположительно, в ущельях прятались по ночам шарообразные от блинообразных. Пока ехали, Рыжий карлик скрылся за горизонтом. Теперь дорога освещалась только искусственным солнцем на временной базе и фарами космотанка. Беглецы бесследно исчезли.

        – Ну и хорошо, – сказала Валя, – значит, они уже в своих логовах попрятались. Давайте возвращаться.

        – Сейчас, – сказал Николай, – давайте вон туда съездим, к озеру. Может, там пробираются.

        Поехали. Опять ничего нет. Вдруг он увидел большой камень. Ему показалось – там чей-то силуэт.

        – Давайте вон туда. Валентина Сергеевна, приготовьте аппарат. Поговорим. Если это они, то я окончательно успокоюсь.

        Подъехали к камню, увидели рядом с камнем щель. Вылезли из космотанка посмотреть. Валентина включила аппаратуру. Тишина.

        – Их тут нет, – сказала она.

        И в это время в них ударили две молнии. Одна – в Николая, другая – в Сергея. Валентина с аппаратом на ремне попыталась нырнуть в космотанк, но была сбита сильным ударом и потеряла сознание. Мужчины лежали рядом. Молнии ударили в их тонко-металлические бронежилеты и вывели из строя радиотехнические средства связи. Бронежилеты оплавились в отдельных местах, но защитили их от убийственных разрядов молний. Оба были без сознания. Рядом с космотанком лежала тетя Валя.

        Очнулся Сергей от приятного дуновения ветерка. Он лежал на мягком одеяле, которое несло его высоко над скалами. Рядом булькали клапаны, пропускающие воздух, когда часть одеяла выгибалась вверх. Он вспомнил сказку про принца, принцессу и ковер-самолет и решил, что сказка эта сбывается. Он – принц – сейчас прилетит в замок страшного чудища и заберет у него принцессу. Когда он окончательно очнулся, то понял, что прилетит он не в замок, а, скорее всего, в логово этого летающего зверя, который его на себе катает. А потом это зверье сообща начнет им закусывать.

        Он прыгнул с ковра-самолета и полетел вниз, к вершинам скал. Ковер-самолет устремился за ним. Сергей понял, что если ковер и не догонит его, то никто ему не помешает расстрелять его, беспомощного, еще одной молнией. Он вынул из кобуры лазерный пистолет и полоснул лучом по настигавшему одеялу. Одеяло раздвоилось. Их стало два. Эти два огромных лоскута полетели в разные стороны, как блуждающие на ветру, оторвавшиеся от ветки листья. С нападавшим было покончено. Скалы стремительно приближались. Он включил кнопку ракетного двигателя, но электронное управление двигателя тоже было выведено из строя мощным электрическим разрядом. Мини-вертолет Сергей оставил на базе. Оставалось только выпустить короткие крылья и спланировать в одно из ущелий в надежде попасть на мягкий грунт. Когда до поверхности оставалось несколько сот метров, к счастью, сработал спасательный пояс, из которого выстрелили несколько воздушных шариков, раздулись до больших размеров, и он медленно опустился на грунт в ущелье рядом с горной речушкой.

        «Хорошо, что вода есть, – подумал он, – а съесть чего-нибудь найдем».

        Речушка бурно несла свои воды. Он посмотрел туда, откуда она текла, и увидел высокие горы.