Павел Шаров - Система рыжего карлика Страница 37

        Когда его совсем освободили, он некоторое время сидел напротив гусеницы, готовый защищаться лазерным пистолетом. Но нападения не происходило. Казалось, что гусеницы хотят ему что-то сообщить, но, кроме молчаливого желания, он больше ничего не понял. Тогда одна из гусениц поманила Сергея лапкой и поползла по площадке к какому-то углублению. Углубление это было ничем иным, как еще одной винтовой лестницей, проложенной по боковой поверхности крытого помещения. Ступеньки были большие, раза в три больше привычных ступенек для людей. Он пошел вниз по этой лесенке, освещая себе путь фонариком. Когда луч фонарика упал на противоположную отвесную стену помещения, он увидел на гладкой зеркальной поверхности картины неизвестной жизни. Пройдя половину оборота винтовой лестницы, он увидел глубоко внизу воду. Ему показалось, что уровень воды падает. Наступает отлив. «Значит, скоро будет вечер», – подумал Сергей. Он вернулся на площадку, нашел одну из пещер, уходящих под небольшим углом вниз, и хотел пойти по ней, чтобы снова выйти на ту площадку, на которой спал.

        Поняв его намерение, провожатый-гусеница показал ему на другую пещеру и пополз впереди него, полагая, что без его помощи это двуногое неуклюжее существо куда-нибудь рухнет. Через некоторое время они вышли на одну из площадок, и в лучах заходящего карлика Сергей увидел на озере грандиозную картину: на месте только что бившего вверх огромного фонтана образовалась гигантская воронка, в которую засасывало все, что было на поверхности озера. Он вздрогнул. «Горе тому рыбаку, который захотел бы порыбачить в это время». В голову пришла аналогия: «Вот так и в космосе происходит засасывание всего окружающего черной дырой, уйти от которой тем трудней, чем ближе ты к ней находишься». Он собрал в груду мусор и показал своему многоглазому товарищу, что ему надо как можно больше этого мусора. Не прошло и пятнадцати минут, как усилиями энергичных помощников у него вырос большой стог этого горючего материала. «Чуть потемнеет, зажгу эту кучу, – решил Сергей, – хорошо бы заметили. А потом надо будет срочно искать Николая Ивановича с Валентиной Сергеевной».   

        Валентина Сергеевна очнулась первая. Она увидела, как ей показалось, бездыханное тело Николая Ивановича и испугалась. «Неужели погиб?!» Место, где они находились, походило на большой кратер бывшего вулкана или возникло от удара большого метеорита. Рядом дышало, булькая клапанами, огромное существо, похожее на блин. Неподалеку расположилось множество мелких блинчиков. «Мать», – подумала Валентина Сергеевна. Края «матери» были изрыты только что отпочковавшимися детьми. Как будто кто-то усердно отрывал от большого одеяла куски по краям. Рядом с этими неровностями ее тела просматривались лоскуты, готовые отделиться. Интенсивный процесс размножения шел почкованием. Мать надо было кормить, и рядом с космонавтами были разбросаны мертвые тела побежденных шарообразных и гусениц. Одно из шарообразных медленно перекатывалось по большому одеялу матери, которая присосками своего тела разжижала часть жертвы и засасывала ее внутрь. Состав растворителя накапливался во всех присосках, и для его расходования необходимо было перекатывать жертву по поверхности живого одеяла.

        «Интересно, как они собираются растворить наши металлические бронежилеты?» – подумала Валентина Сергеевна.

        Наступила ночь. Над входом в кратер кружило множество блинообразных. Некоторые из них опускались, пополняя жертвами склад питательных веществ для матери. Валентина  нашла у Николая в рабочей сумке шприц, наполнила его тонизирующим препаратом и сделала ему укол. Николай очнулся, осмотрелся, пощупал свою, обожженную молнией часть тела и удовлетворенно хмыкнул:

        – Чепуха, до свадьбы заживет. Где у вас радиопередающее устройство? Мое вышло из строя.      

        – Я его не взяла, полагая, что вашего достаточно. 

        – Никогда нельзя надеяться на лучшее. Всегда надо предполагать худшее, Валентина Сергеевна. А где Сергей?

        – Не знаю. Последнее, что я видела, это то, что в вас обоих попала молния. А я просто не успела спрятаться в космотанке и получила сильный удар по голове. До сих пор гудит.

        – А лазерный пистолет у вас где? Мой куда-то пропал.

        – Вот здесь.

        – Дайте его сюда. Теперь нас ни с солью, ни с хреном не съешь.

        – А фонарик у вас есть?

        – Есть.

        – Давайте посмотрим вокруг. Может быть, Сергей Павлович где-то рядом.

        Поискали. Не нашли. Валентина включила свою аппаратуру и услышала в ней непонятное бормотание. Язык блинообразных был явно ниже по уровню языка шарообразных. Эти перекидывались отдельными звуками, каждый из которых означал какое-то чувство. Примерно так объясняются между собой обезьяны, собаки или другие более-менее развитые животные. Но все это они делали без звука в нашем понимании, то есть не нарушая тишины. Все живые существа на этой планете общались между собой с помощью электромагнитных сигналов. Это было, с одной стороны, хорошо, так как позволяло свободно разговаривать на сколь угодно большом расстоянии. Но, с другой стороны, было непонятно, как в какофонии миллионов голосов они различают тот, который им был нужен. Люди на Земле, собравшись в группу в десять – двадцать человек одновременно разговаривающих, тоже различают голос своего собеседника. Но ведь какая большая разница: двадцать говорящих человек на Земле и миллион говорящих живых существ на этой планете.

        – Кау, кау! – зазвучали многоголосые восклицания на фоне шумов в аппаратуре Валентины Сергеевны.    

        – Семейство животных радуется, – заговорил прибор, – они ждут прибытия одного из своих родителей.

        В это время над кратером показалось большое блинообразное животное.

        – Лежите неподвижно, – приказал Николай, – будто мы без сознания. Иначе опять перестрелка начнется.

        Они притихли и стали наблюдать за тем, что будет происходить. Радость детского сада блинообразных была не напрасной. Крупное существо медленно опустилось на дно кратера. На спине у него лежало три обездвиженных тела: один шарообразный и две гусеницы. Одна из гусениц подавала признаки жизни. Ее лапки медленно шевелились. Два других тела были неподвижны. Сложив трофеи туда, где уже лежало несколько жертв, крупное блинообразное разместило у себя на спине несколько недавно родившихся существ, взлетело над кратером и по одному стало сбрасывать их вниз, к маме. Детишки один за другим падали вниз, трепыхаясь изо всех сил, чтобы удержаться от падения.

        «Обучение, – подумала Валентина, – папа детишек летать учит».

        Николай, вооружившись лазерным пистолетом, медленно подполз к только что привезенным жертвам и сделал всем им тонизирующие уколы. У одной гусеницы открылись глаза, лапки задвигались энергичнее. Попытка оживить еще двоих, доставленных к столу прожорливому семейству, не удалась. Жизнь уже покинула их. После этого Николай  обратился к Валентине Сергеевне:

        – Забирайте свою аппаратуру и очень медленно отползайте за тот камень. Там закопаемся в песок, и будем ждать, когда эти твари перестанут летать. Тогда попытаемся выбраться. Не получится – будем ждать помощи.

        Прошло еще несколько часов. Раненое существо зашевелилось.

        – Включайте аппаратуру, – сказал Николай Иванович, – он сейчас разговаривать начнет.

        Когда Валентина включила прибор, разговор между раненым и его сородичами уже шел.

        – рум… важ… один… орс… один… эрс… смерть… один… орс… жизнь…  два… соэт… жить, – говорило раненое существо. 

        – Зежи… – передали ему в ответ.

        – Ага, – сказал Николай, – аборигены уже связь наладили, а наши, поди, спят без задних ног. И связи нет.

       – Один орс умер, – пояснила Валентина, – один эрс умер, один орс жив. Это, по-видимому, гусеница про себя говорит, а два соэта – это мы с вами.

        – А зежи?

        – Что-то вроде «молчи, опасно».

        Наконец, забрезжил рассвет. Над кратером перестали летать живые одеяла. Вдруг по крутому склону кратера сверху покатился шар, оставляя за собой след в виде веревки.

        – Николай Иванович, посмотрите, что там катится, – показала в ту сторону Валентина.  

        – Все ясно. Это клубок веревки разматывается. Аборигены работают. Давайте тихонечко туда раненого перетащим.

        Перетащили. Обвязали метровую гусеницу веревкой и дернули за нее. Раненый удивленно вращал глазами, не веря в свое близкое избавление. Потом веревка натянулась, и гусеница полетела вверх. Через некоторое время веревка снова спустилась, и Николай привязал к ней Валентину Сергеевну. Та стала медленно подниматься к краю кратера. Когда до этого края оставалось совсем немного, Николай включил свой ракетный двигатель, который в момент вынес его на край, где в поте лица трудились три полутораметровые гусеницы. Правда, лицами это можно было назвать с трудом, потому что лица эти были распределены по всей окружности головы. Николай встал рядом с ними и стал помогать им, вытаскивать Валентину Сергеевну. Рядом лежал раненый. С соседних высоток стали подниматься, направляясь к ним, только что устроившиеся на дневной ночлег блинообразные.