Борис Батыршин - Коптский крест Страница 38

Неторопливый ход размышлений прервал звонок в дверь— это вернулся из очередного похода в прошлое Иван. Увидев сына, Олег Иванович понял — что-то произошло. Причем скорее что-то приятное, чем наоборот. Ваня был весел, встрепан и полон энергии. И он взахлеб начал рассказывать, едва переступив порог квартиры:

— …ну вот, а там дощечка была прилажена. Николка, когда нашел тайник, решил что это задняя стенка ниши. Роста ему не хватило — так, кончиками пальцев дотянулся, пощупал — и все. А я костяшками пальцев постучал, — а там пустота! — гордо рассказывал Иван. — Потом ножом подковырнул, а за дощечкой — бумага какая-то. Я от неожиданности чуть со стула не свалился, даже баллончик уронил Николке на голову.

— Стоп-стоп, — прервал излияния сына Олег Иванович. — С этого места подробнее, пожалуйста. Что за баллончик?

— А, это… да ничего, ерунда, зато вот листок, что был в тайнике… — зачастил Ваня, спеша увести разговор в сторону от неудобной темы. — Когда мы рассмотрели, НикОл сказал, что там церковь нарисована. А надписи мы вообще не поняли. Да вот, смотри сам… — и мальчик потянул из рюкзака зеленоватый пластиковый файл.

Олег Иванович, однако, раскусил наивную хитрость сына:

— Листок мы потом рассмотрим. А сейчас — насчет баллончика. Газовый, что ли? Или перцовый? Откуда он у Николки? Ты дал?

Ваня, поняв, что выкрутиться не удастся, кивнул и тут же перешел в наступление:

— Ну да, я. А что? К нему там в гимназии какие-то олени пристают, он мне еще в первый день рассказал. Вот и вчера наехали. Если бы не баллончик — избили бы по любому, их же трое было!

— Так он что, применить его успел? — Схватился за голову Олег Иванович. — Ты вообще, каким местом думаешь? Ну ладно, Николка, он и понятия не имеет, с каким олухом связался; но мы же договаривались — ПРЕДЕЛЬНАЯ осторожность! А ты не придумал ничего лучше, как тащить в прошлое слезоточивый газ? А дальше что? Электрошокер принесешь? Или гранату? Что за безответственность?

Мальчик был раздосадован тем, что так нелепо проговорился. Да и, чего там скрывать — он вполне осознавал свою вину:

— А что было делать? Они и правда могли его излупить, НикОл этому гаду Кувшинову списать на контрольной не дал, вот он и обозлился!

— Он не дал, а Кувшинов — значит, гад? — недоуменно спросил Олег Иванович. Николка не показался ему вредным или злопамятным мальчиком. — Подумаешь, великое дело — списать! Пожалел, что ли?

— Да он хотел, только не успел! У них там математик жутко въедливый, а НикОл боялся внимание привлекать — чтобы калькулятор не…

Ваня осекся, но было уже поздно. Олег Иванович, медленно опустился на стул и горько вздохнул.

— Да, похоже ты ничего не упустил, для того, чтобы спалить нас синим пламенем. Я, как идиот, прорабатываю легенду, кручусь, добываю документы, из инета не вылезаю, чтобы исключить любую нелепость а тут — пожалуйста! Перцовый баллончик в уличной драке! Мало того — калькулятор на контрольной! А если бы он засыпался? Тебе хоть в голову пришло, что будет, если этот въедливый математик отберет у Николки калькулятор прямо на уроке? Ты что, считаешь, что он просто его пожурит и вернет обратно? Ты вообще, чем-нибудь думал? Про голову не говорю, тут ответ очевиден. Но ХОТЬ ЧЕМ-ТО?

Ваня виновато потупился. Отец был кругом прав, упрекать мальчик мог только себя — и за неосмотрительность, и за длинный язык. Разговоры о неосторожности возникали уже не в первый раз. Собственно, в последние два дня отец, вынужденный отпускать Ваню в прошлое одного, только об этом и твердил. Каждой вылазке предшествовал долгий и нудный инструктаж о мерах предосторожности. Олег Иванович даже хотел запретить Ивану брать с собой в прошлое любые артефакты из 21-го века, но каждый раз наталкивался на лишь решительное сопротивление. К тому же, Олег Иванович остро нуждался в снимках — а Ваня, умело обращавшийся с цифровой мыльницей и обнаруживший в себе талант к фотографии, приносил из каждого похода огромное количество интересных и очень удачных кадров.

В общем, мальчик по прежнему, брал в прошлое планшет и фотоаппарат — но о том, чтобы ОСТАВЛЯТЬ там образцы современной технологии, да еще и поощрять их юного помощника из 19-го века пускать эти предметы в ход — такого уговора не было!

— Ну ладно, пап, — примирительно начал Ваня. — Ну прокололся, прости… я, правда, Николке хотел помочь! Ну все, больше не повторится, обещаю быть осмотрительным.

Олег Иванович обреченно махнул рукой. Он вообще не мог долго сердиться на сына — после развода с женой Ваня стал для 45-ти летнего мужчины, что называется, «светом в окошке. Тем более, мальчик был куда толковее своих одноклассников и, в общем, не давал отцу особых поводов для беспокойства. Учеба в престижном московском лицее, стабильные пятерки в четверти, разбавленные парой четверок, и столь нехарактерное для большинства сверстников равнодушие к материальным благам в виде новых смартфонов и шмоток — о чем было еще мечтать отцу? Полтора года назад Ваня не на шутку увлекся страйкболом, познакомившись с фанатами этого мужественного развлечения на одном из исторических фестивалей — и с тех пор два раза в неделю пропадал на тренировках. Сам Олег Иванович, в своих увлечениях предпочитал ретро-фехтование — но с одобрением относился к увлечению сына. За полтора года тренировок Ваня заметно окреп, движения его стали резче, собраннее, даже поведение изменилось — сказалась привычка к возне с оружием и жестким боевым тренировкам. Да и в школе отношение к мальчику заметно изменилось.

Когда на отца с сыном свалился сюрприз в виде портала в 19-й век, Олег Иванович с самого начала решил во всем вести себя с сыном, как с равноправным партнером. И пока это вполне оправдывалось. С другой стороны, отец хорошо понимал: 14-летнему мальчишке, оказавшись в такой ситуации, непросто держаться в рамках осторожности и осмотрительности. Да что там — даже он, опытный, умудренный мужчина и то не смог избежать проколов — чего стоил один конфуз с часовщиком!

— Ну ладно, в другой раз думай, что делаешь, а то таких дров наломаем… Что вы там нашли, показывай.

Ваня немедленно пустился в объяснения — он был рад, что удалось закончить опасный разговор. Дело в том, что после всех коллизий последних двух дней, — драки с Кувшиновым, визита квартального и гимназического надзирателя, находки загадочного пергамента и похода в оружейную лавку, — мальчик, желая как-то отвлечь вконец издерганного Николку, оставил ему на ночь планшет с залитыми гигабайтами кинофантастики. Не хватало еще, чтобы отце узнал и об этом! Тогда точно голову оторвет.

Глава двадцать третья

— Ну-ка, ну-ка, дорогой кузен, что это вы там делаете?

Ехидный голосок Марины вернул Николку в реальный мир. Дело в том, что на последние несколько часов воображение унесло мальчика очень далеко от Гороховской улицы. Он скитался среди звезд вместе с имперскими дестроерами, останавливал шагающие танки во льдах льды планеты Хот, сражался с имперскими штурмовиками в ущельях Татуи?на. В планшете, который оставил Иван, были все 6 фильмов саги «Звездные войны» — и, стоило гимназисту запустить один из них (Иван объяснил своему другу, что начинать просмотр надо с 4-й серии, и никак иначе), как он пропал для окружающего мира. К планшету прилагались крохотные чёрные «заклепки» наушников — так что мальчик, который наслаждался бессмертными творениями Джорджа Лукаса, спрятавшись с головой под покрывало, попросту не услышал, как кузина зашла в его комнату.

Николка еле-еле успел выдернуть чёрные штучки из ушей и вынырнул из-под покрывала.

— Ну, чего тебе? — недовольно буркнул он. — Могу я отдохнуть? У меня контрольная сегодня была! Отстань ты от меня, бога ради!

Николка бессовестно врал. То есть, контрольная, конечно, была — по латинской грамматике, на третьем уроке. Но мальчик сбежал из гимназии уже после второго; на Гороховской его ждал Ваня, и мальчикам предстояли поиски тайника неизвестного владельца четок. О том, что завтра придется объяснять свое отсутствие на латыни, Николка не думал — честно говоря, боялся. Но даже неизбежная запись в кондуит казалась мальчику малостью, по сравнению с Тайной, к которой им довелось прикоснуться! А тут — еще эта не в меру любопытная Маринка!

— Снова суешь свой нос, куда не просят?

— Так-так, — Марина перешла на свой любимый «вредный» тон:

— Грубите, значит, старшей сестре? Очень красиво! Сразу видно провинциальное воспитание…

Марина обожала подкалывать двоюродного брата — и особенно часто Николка слышал от нее упреки, связанные с его «нестоличным» воспитанием. А уж раз она перешла на такой официально-язвительный тон, называя Николку на «вы» — значит, уверена в себе и отступать не собирается.

Девочка нащупала у кузена больное место — он терпеть не мог, когда кто-то называл его обожаемый Севастополь провинцией и остро реагировал на подобные намеки.